Сам Константин Иванович с титулом «главного создателя» не согласен.
— Фотолетопись создавалась на протяжении 43 лет — с 1970 по 2013 год. В итоговом варианте она содержит 1320 снимков с пояснительными подписями и около 180 различных документов военных лет. Основными авторами-составителями стали я и моя супруга Нина Андреевна, но в подготовке фотолетописи принимали участие и другие ветераны дивизии.
«Живые» и «мертвые» фото
К началу войны зенитные подразделения в Красной армии существовали в виде батарей и отдельных полков. Такие небольшие формирования были удобны для охраны отдельных объектов. Однако во фронтовых условиях массовое применение немецкой авиации побудило Государственный комитет обороны к созданию крупных зенитных соединений. В Москве осенью 1942 года впервые в мировой истории была сформирована зенитно-артиллерийская дивизия — полностью моторизованная, состоящая из четырех полков по 3–4 орудийные батареи 85-мм и 37-мм зенитных орудий в каждом.
— Дивизия участвовала во многих сражениях Великой Отечественной: в Сталинградской и Орловско-Курской битвах, операции «Багратион» в Белоруссии, Висло-Одерской операции в Польше, взятии Берлина, — рассказывает Константин Курбаков. — Бойцами 2-й гвардейской зенитно-артиллерийской был сбит 431 самолет противника, взяты в плен 1030 летчиков, уничтожены 20 танков и много другой техники. Потери самой дивизии также ощутимы: только непосредственно на поле боя или по дороге в медсанбат погибли около 600 воинов.
Сам Константин Иванович Курбаков служил командиром взвода в 303-м полку дивизии, закончил войну в звании гвардии старшины. Впоследствии он стал доктором наук, академиком, долгие годы преподавал в знаменитой Плехановке, где был зав. кафедрой информатики, деканом факультета.
— Война мне «подарила» одно легкое ранение в руку. А второе — тяжелое. В Германии в 1945-м я потерял правый глаз. Другой глаз перестал видеть в 2005 году, но я и после этого не прекратил работать. Сейчас являюсь ведущим научным сотрудником научной школы «Военная история / История России» в РЭУ им. Плеханова...
В 1965 году был организован совет ветеранов дивизии, который возглавил первый наш комдив генерал-майор Л.Н.Полосухин. А в 1970-м председателем стал гвардии подполковник И.И.Лисняцкий — бывший зам. начальника штаба, начальник оперативного отдела. В том же году было принято решение о создании фотолетописи дивизии. И этим поручили заниматься мне.
Три лета — в свои отпускные месяцы — просидел в архиве Министерства обороны. Нужно было найти и выписать адреса почти 5000 воинов, которые служили в дивизии в годы войны. Вслед за тем наступил черед писать письма. С 1970-го по начало 1980-х активисты нашего совета переписывались с ветеранами 2-й зенитной, прося их передать для подготовки фотолетописи снимки из домашних архивов. В общей сложности было отправлено около 12,5 тысячи писем.
Составить максимально полную подборку фотографий военного времени оказалось очень непросто. Основа нынешней дивизионной коллекции образована из нескольких личных собраний — самого И.И.Лисняцкого, бывшего замполита 302-го полка майора Наума Яковлевича Меламеда... В общей сложности для подготовки фотолетописи удалось найти и просмотреть около 5,5 тысячи снимков военных лет, сделанных в нашей дивизии. Из них мы отобрали 1320. На снимках, которые вошли в фотолетопись, запечатлены около полутора тысяч солдат и офицеров из тех 5 тысяч воинов, прошедших в военные годы через все подразделения дивизии. Зачастую при отборе возникали трудности чисто технические. Вот, скажем, прекрасная по качеству фотография сержанта с орденом на груди, а на оборотной стороне карточки надпись: «Вася из 1-й батареи». Ни фамилии, ни даты... Был такой полковник Лаврентьев, представитель Главного артиллерийского управления Красной армии, который курировал нашу дивизию на 1-м Белорусском фронте. Он потом задумал написать книгу о событиях войны, много работал в архивах. У него скопилось изрядное количество фото, которые после смерти полковника я смог получить у наследников. Но все эти карточки лишь пронумерованы, а расшифровку, описание фото Лаврентьев сделал в отдельной тетради. И эту тетрадь дочка — «за ненадобностью»! — выкинула на помойку... В итоге вся лаврентьевская коллекция «пошла прахом» — это «мертвые», непригодные для мемориального альбома фотографии...
В свое время было принято решение об издании фотолетописи Министерством обороны. Однако потом его «размылили» — к работе не приступали, а совет ветеранов больше года кормили отговорками и неопределенными обещаниями... В итоге терпение лопнуло. Учитывая приближающееся 70-летие Победы, наша семья решила больше не ждать «милостей» и выпустить за свой счет фотолетопись тиражом в 200 экземпляров. Только подготовка и издание обошлись в 1,6 миллиона рублей, а общие расходы по созданию фотолетописи составили 4,2 миллиона. Отпечатанные тома мы передаем теперь ветеранам и семьям погибших и умерших — тем, с которыми смогли наладить связь. Рассылка по почте — это еще дополнительные весомые расходы! Впрочем, в некоторых случаях удается переправить книгу с оказией. Вот сегодня, например, к нам заехал «курьер», чтобы забрать фотолетопись и отвезти ее в Киев, где живет дочь начальника штаба 303-го зенитного полка майора Ивана Павловича Жидкова. Кроме того, по экземпляру отправили в музеи на местах битв, в которых принимала участие дивизия: в Волгоград, Курск, Белгород, Брест, а также в Центральный музей Вооруженных сил и Музей Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве. Фотолетопись подарили также президенту В.В.Путину и министру обороны С.К.Шойгу, от которого уже пришло в ответ благодарственное письмо.
Мы отправим в Минобороны электронный вариант книги в надежде, что его разместят на сайте МО.
Сталинградские негры
В 1942-м, после того как была сформирована зенитно-артиллерийская дивизия, многие думали, что ее используют для защиты воздушных рубежей столицы. Однако Московская битва к тому времени закончилась, немецкие войска были разгромлены на полях Подмосковья. Зато Гитлер начал крупное наступление на южном направлении, нацелившись на ключевой город на Волге.
2-ю зенитно-артиллерийскую перебросили под Сталинград семью эшелонами 6–7 ноября. До этого там никакой серьезной противовоздушной обороны не было, и немецкие асы чувствовали себя в полнейшей безопасности. Они летали на небольшой высоте и охотились буквально за каждой машиной. В первые же два дня наши зенитчики сбили 6 вражеских самолетов, и после этого гитлеровцы стали вести себя куда осторожнее. Они подняли потолок полетов до 2–3 километров, а при такой высоте точность бомбометания уже гораздо меньше. В общей сложности под Сталинградом дивизия сбила 59 самолетов, ее артиллеристы практически перекрыли воздушный мост, по которому гитлеровцы пытались снабжать свою окруженную в Сталинграде группировку.
— То, что мы победили там, на Волге, это чудо, — уверен Константин Иванович. — Но чудо рукотворное. Результат неимоверно тяжелого труда и великого терпения тысяч солдат Красной армии. И в их числе — воинов нашей дивизии.
Вот лишь один пример. Чтобы зенитку поставить на огневую позицию, нужно сперва для нее выкопать «орудийный дворик» — углубить на 80–90 сантиметров площадку длиной 9 и шириной 4 метра. А это работа труднейшая, если учесть, что земля промерзла так, что даже ударам кайла едва поддавалась. И при таких условиях наш 303-й полк, например, участвуя в Сталинградской битве, вынужден был 33 раза менять дислокацию: ведь как только немцы обнаружат батареи, необходимо покидать это место, иначе налетят их бомбардировщики и перемешают все в кашу!
Морозов меньше 20–25 градусов под Сталинградом фактически не было, а чаще всего — в районе минус 30, да еще ветра задувают. А места открытые. Немцы-то хоть и в разрушенном, но в городе сидят — в подвалах, за стенами, а наши — посреди голой степи. Конечно, солдаты были экипированы неплохо, но все равно мерзли: ведь 24 часа в сутки на морозе! А лишь только боец присел на снег — через 20 минут готов! (Поэтому на посту часовые сменялись не реже чем через каждые 15 минут.) Я потом видел статистику: в 303-м полку около 30% всех потерь под Сталинградом — это замерзшие и обмороженные.
В такую стужу даже возникала проблема: как стрелять из автомата или карабина. Снимать для этого рукавицу? Вмиг поморозишь. А не снимать — тогда «одетым» указательным пальцем до спускового крючка добраться трудно: он ведь защищен снаружи специальной металлической дужкой. Многие солдаты эту скобу отламывали, за что получали взбучку от командиров — как-никак порча оружия! Однако потом начальство смирилось.
Для борьбы с холодом давали специальные грелки — бумажные пакеты сантиметров пятнадцать в длину, пять в ширину и толщиной сантиметра четыре, а внутри специальный состав помещен. Если этот пакет смочить водой, начинается химическая реакция, и в течение 5 часов будет выделяться тепло. Но только воды-то в зимней степи нет! Ну солдатики приспособились, сами понимаете как, выходить из такой ситуации. Запах, конечно, соответствующий, зато тепло.
Во время короткого затишья в боях устраивали для отдыха импровизированные палатки, снимая брезентовые тенты со «Студебеккеров». А еще сообразили делать мини-укрытия. Мне Николай Рожнов — командир орудия и «старожил» дивизии — показал потом фотографию. Вижу, на ней солдаты с абсолютно черными лицами. «Коля, неужели негры под Сталинградом воевали?». Он пояснил: «Дают тебе перекур на 15–20 минут, прямо в чистом поле. Можно бы подремать, но как от мороза защититься? Вот мы и приноровились: ложишься на снег, вокруг головы и верхней части тела плащ-палатку обматываешь так, чтобы у изголовья образовалось пустое пространство, и в этой «пещерке» ставишь маленькую коптилку, сделанную из патрона от зенитного пулемета. Она отчаянно чадит при горении, зато согревает «помещение» внутри плащ-палатки. Голове, плечам тепло, но от копоти деться некуда. Вот и получались после такого отдыха черномазые солдаты — настоящие негры...»
Дивизия наша была многонациональная, в полках находились воины 14–16 национальностей. Я запомнил казаха, который служил разведчиком-наблюдателем. Обязанность его — стоять и смотреть неотрывно за небом: не появится ли вражеский самолет. Однажды — дело было под Сталинградом, погода скверная, видимость 30–50 метров — он не только умудрился засечь в этой серой пелене приближающийся немецкий самолет, но дал по нему на шум моторов выстрел из карабина. И надо же случиться такой удаче — единственная выпущенная пуля убила летчика! Неуправляемый самолет рухнул неподалеку, и в нем погибло больше 20 человек старших немецких офицеров, которые пытались удрать по воздуху из окружения. За такой подвиг казаха наградили орденом Красного Знамени. Второй орден он получил уже в боях под Курском. И отличился там в аналогичной же ситуации: находясь на посту, «свалил» из карабина выскочивший из-за леса «Мессершмитт»-разведчик, подстрелив летчика... А всего воины дивизии, участвуя в Курской битве, сбили 125 немецких самолетов.
Летом 1944 года кавалерийский корпус под командованием генерала И.Плиева и 2-я зенитно-артиллерийская дивизия (как прикрытие корпуса) во время проведения операции «Багратион» прорвали линию фронта и зашли в тыл немецких войск. Это был удивительный по своей дерзости и эффективности стратегический ход. Во многом именно он обеспечил освобождение Белоруссии. В этих боях дивизия отличилась при взятии города Барановичи, за что и получила свое наименование.
2-я гвардейская Барановическая завершила свой боевой путь в Берлине. Вот лишь один красноречивый эпизод из тех последних дней Великой Отечественной. И опять воспоминания связаны с именем моего боевого товарища Николая Рожнова.
Штурм нацистской столицы был в самом разгаре, орудие Рожнова било прямой наводкой по рейхсканцелярии. Вперед артиллеристы продвигались под прикрытием взвода пехоты. И вдруг из подвала дома стреляют по ним фаустпатроном. К счастью, снаряд пролетел, никого не задев, и взорвался на противоположной стороне улицы. Николай с еще одним солдатом кинулись в дом, заскочили в подвал. Смотрят: большое помещение, окна превращены в амбразуры, возле одной из них валяется пусковая «рамка» от фаустпатрона, а на ящике рядом сидят двое в военной форме. Рожнов чуть на спусковой крючок автомата не нажал, но вовремя остановился: перед ним — немецкие пацаны из фольксштурма, еще совсем дети. Сидят и плачут. Подскочил к ним, сорвал с плеч погоны, дал подзатыльник и скомандовал, применив небогатый запас выученных немецких слов: «Раус нах хаус! Муттер!». Ребята убежали. А ведь гитлеровцы в подобной ситуации наверняка бы таких «партизан» расстреляли!