После освобождения из колонии Наталья первым делом набрала редакционный номер. И вот долгожданная встреча. Мы посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись и обнялись. Год назад, когда Наталья попала за решетку, я не могла ее обнять. В СИЗО такое не приветствуется, хотя вроде бы и не запрещено законом. Тогда она сидела на железных нарах, рассказывала свою жуткую историю и беспрестанно роняла слезы.
Напомню хронологию кошмара. Наталья жила с родителями, мужем и ребенком в сталинской высотке на Котельнической набережной, в элитном корпусе «В» (буква означала принадлежность к высшей партийной школе). Ее отец — Леонид Герасимов — был большим начальником в Министерстве нефтяной и газовой промышленности СССР, мать — главным врачом-педиатром гражданской авиации. Сама Наталья военный хирург, работала во врачебной комиссии ФСБ. Беды начались, когда женщина уволилась из органов, а семья решила продать квартиру. В один день умерли родители, через неделю — муж, еще чуть позже при странных обстоятельствах погиб ребенок. У самой Натальи пропали все документы (кто-то уничтожил даже семейный архив с фотографиями, словно хотел стереть саму память о Ферапонтовых-Герасимовых). И когда она пошла восстанавливать паспорт, выяснила, что числится мертвой: есть справка о смерти и даже свидетельство о вскрытии, которое показало, что причина смерти — сердечный приступ. Мистика и чудовищная реальность переплелись в ее судьбе так, что не разберешь, не поймешь и не поверишь.
Чтобы заработать на хлеб, Наталья устроилась к мошенникам, купила поддельный паспорт (но с ее реальными ФИО) и была задержана при попытке получить денежный перевод в банке. Парадокс в том, что даже осудили ее фактически как мертвую. И когда администрация колонии попыталась помочь сделать для заключенной паспорт, пришел ответ из УФМС, что Ферапонтова умерла. И точка.
— После того как вы написали обо всем, ко мне по-другому стали относиться за решеткой, — говорит Ферапонтова. — До этого все смеялись надо мной, не верили. Слишком невероятной им казалась моя история. А вы нашли документы и свидетельства, подтверждающие мои слова. Нашли людей, которые меня знали. Но главное — вы в статье обратились к директору ФСБ с просьбой помочь разобраться. И ко мне в колонию приехали бывшие коллеги! Потребовалось пять часов, чтобы я рассказала им о своей жизни «после смерти». Они пообещали помочь с документами и взять меня под опеку, чтобы ничего страшного со мной и моей семьей (а у меня ведь еще есть дочка) больше никогда не случилось.
Сейчас Наталья через суд пытается признать свидетельство о смерти недействительным. Только после этого можно будет получить паспорт. Но, по ее словам, дело даже не в нем, а в том, что теперь она «воскресла» в обществе. Ничего не боится, ни от кого не скрывается. Для человека, 7 лет прожившего «подпольной жизнью», это неслыханная роскошь.
— Никаких криминальных знакомств, никакой помощи от «темной стороны», — говорит Наталья. — Теперь все сама и открыто. Чтобы выучиться плавать, надо влезть в воду. Я влезла.
Ферапонтова устроилась в салон красоты на Профсоюзной. Паспорта нет, но чем расследование в газете не документ? Сработало! Теперь Наталья с утра до позднего вечера делает здесь маникюр и педикюр. Для врача, который лечил руководство ФСБ, тут, прямо скажем, карьерным ростом и не пахнет. Но в будущем ей пообещали восстановить все медицинские дипломы, так что в том же салоне она уже сможет делать серьезные медицинские процедуры.
В салоне Наталью уже все полюбили. Говорят, что солнечная она, да и такой трудолюбивой еще не встречали. А дочь Натальи (которая родилась уже после того, как она «умерла») заняла на международном конкурсе по танцам призовое место. Жизнь налаживается, не правда ли?!