Недавно в моей дочери-подростке проснулась женщина. Она сообразила, что на дворе уже практически лето, а ей «ну совершенно нечего надеть!». И очень нужны шорты. Очень. Обязательно джинсовые. Обязательно «драные». И «с кружавчиками». В интернет-магазине, конечно же, нашлось именно то, что нужно. За 1350 рублей.
— С ума сошла? — спросил я, увидев цену. — Не слишком ли — для обычного куска ткани, да еще порванного в разных местах?
Она тут же разрыдалась, из чего стало ясно: к разговору готовилась заранее. В отличие от меня.
— Мы что — такие нищие, что не можем шорты купить?
— Не нищие, но не можем.
— Почему?
— На такие вещи в последнее время денег перестало хватать.
— Тебе, что ли, зарплату снизили?
— Не снизили.
— Почему же тогда?
— Потому что сейчас почти все деньги уходят на еду.
— А почему раньше хватало?
— Потому что еда стоила дешевле.
— Так, может, нам стоит меньше есть?
— Может.
— Ты серьезно?
— Конечно. Потому что если меньше есть, ты съежишься, скукожишься и влезешь в прошлогодние шорты, — съязвил я (справедливости ради все же стоит заметить, что она и так тонкая, как тростинка).
— Да ну тебя!
— ОК, да ну меня.
— Ну, папа, ну серьезно, купи мне джинсовые шорты!
— Может, купишь себе сама в секонд-хэнде? Поедете к бабушке на дачу, там у них есть такой магазин. У тебя ведь что-то отложено?
— Отложено на акварельные карандаши! А шорты из секонд-хэнда не хочу... Кстати, папа, а почему все подорожало?
— Потому что санкции.
— А они почему?
— Потому что Крым...
— Так, может, отдать его обратно?
От такого неожиданного поворота я даже растерялся.
— Обратно? Хммм... ради недорогих джинсовых шортиков? И, думаешь, все опять подешевеет?
— Не знаю. Так ты купишь?
— Нет.
— Почему?
— Потому что дорого…
И так далее, по кругу, до бесконечности.
И был вечер, и было утро. И пришел я на работу, и решил обсудить эту тему с коллегами.
Седой Миша неожиданно сказал:
— У дочки прекрасный логический аппарат. Можно гордиться!
Пока я гордился, логистик Вова категорично заявил:
— Пусть на лето запишется на разноску газет — заработает и сама себе все купит. Надо же знать, откуда и как деньги зарабатываются. Мой старший так купил себе LED-телевизор и новый принтер. Зато на свои. Теперь знает, что такое ДЕНЬГИ!
— Вова, ей тринадцать лет. Им по закону еще нельзя работать… — я немного подумал и вспомнил, как в детстве собирал бутылки по всему району, сдавал их хапуге дяде Пете вдвое дешевле их стоимости, а на заработанное покупал мороженое. И неуверенно сказал: — Но можно, наверное, как-то подрабатывать…
Старший менеджер Лена сразу подхватила эту простую и ясную идею.
— Мои дети, когда им было 13 лет, — строго сказала она, — и когда им хотелось чего-то, что я не считала нужным покупать, именно подрабатывали. Рекламу у метро раздавали! — и Лена гордо посмотрела на остальных.
Копирайтер Ирка ударилась в мемуары:
— А я свои первые джинсы заполучила обманом: сказала родителям, что в универмаге «выкинули» прекрасные финские куртки, попросила у них деньги до следующей стипендии, а сама купила джинсы у фарцовщиков! Родители были в шоке, конечно, но быстро простили.
Жизнерадостная Юля сказала:
— Мне в детстве ужасно хотелось иметь вышитые джинсы. Но у нас были деньги только на еду. Тогда я взяла старые джинсы, нитки мулине и навышивала от души! Это я к тому, что пришить кружавчики легко, а дыр наделать еще проще. А главное — весело!
Ее поддержала художница Катя:
— Можно купить обычные шорты джинсовые для подростков и дать ребенку творческое задание художественно их порвать и обшить кружавчиками.
В разговор снова вступила Ирка, которая свои первые джинсы получила обманом:
— Можно еще обменом заняться. Не обманом, а обменом, — уточнила она. — Я читала про одного типа. Он начал обмен со скрепки, а в итоге выменял себе автомобиль. Всего за пару лет.
Пока все бурно решали, может ли такое быть, практичная Даша сказала серьезно:
— Просто ходите по магазинам до тех пор, пока не найдете подходящее по приемлемой цене. Девочка научится шопингу, а отец — терпению.
Я тяжело вздохнул. Редактор Жанна задумчиво пробормотала:
— А я все детство мечтала о джинсах... расклешенных... но не просила, понимая, что они стоят две маминых зарплаты... не сбылось тогда. И ничего, живу вот…
Биржевой аналитик Надя легкомысленно заявила:
— А я бы тоже обменяла Крым на джинсовые шорты! И еще на туфельки.
Все тут же замолчали и повернулись к ней. Надя устыдилась и спряталась за перегородкой.
Дискуссия набирала обороты. Уже через полчаса я узнал про себя много нового.
Например, что я — страшный, бездушный человек. Своей идиотской беседой создал у ребенка два комплекса неполноценности. Первый — она теперь будет все время думать, что у одноклассниц есть шорты с дырками и кружевами, а у нее нет. И это вызовет у нее уныние и даже депрессию, потому что она не такая, как все. А второй комплекс — из-за того, что девочка, наверное, слишком много ест (если мечтает тратить на еду меньше), она наверняка страдает из-за того, что толстая. Хотя на самом деле, как я уже говорил, она худая и не страдает.
Оскорбленная дама по имени Елизавета Сергеевна сказала, что я либеральный демагог, потому что при чем тут Крым? Каким боком? Где ваши дурацкие шорты и где Крым вообще? Вы хоть немножко думаете головой? Вы вообще понимаете, что говорите? Я кивал в том смысле, что думаю, да, и понимаю — но это не помогло. Мол, кивать — это одно, а думать — совсем другое. Когда же я робко попытался спросить: «А санкции, по-вашему, из-за чего?» дама махнула на меня рукой и сказала: «И не такое переживали!». Я захотел сказать, что ее ответ не похож на мой вопрос, но передумал.
А еще одна коллега обсудила эту историю по телефону со своей подругой из Пензы. И та сказала ей что-то вроде: «Взрослый же человек, в Москве работает, а дурак дураком, простых вещей не понимает. Для того чтобы купить ребенку шорты, не надо обсуждать это со всем миром. Нужно пойти и вымыть, например, подъезд с первого по девятый этаж, и на заработанные деньги купить хоть шорты, хоть что. Тьфу, противно! Именно за это я всегда ненавидела мужчин-гуманитариев!» — сказала эта чудесная женщина. (Откровенно говоря, я тоже недолюбливаю мужчин-гуманитариев. И на этот случай у меня даже есть честно заработанный диплом политехнического института, но это совсем другая история.)
Кстати, ее идея меня заинтересовала. Но в Москве к каждому подъезду приписаны специальные люди из ЖКХ, которые эти подъезды регулярно моют и даже цветы поливают — если вдруг на каком-то этаже случайно окажется кадка с фикусом из прошлого века. И если я внезапно все-таки соберусь вымыть все этажи подъезда, то получить за это деньги все равно не смогу: жильцы пошлют куда подальше, а специально нанятые люди из ДЕЗа могут сильно обидеться.
Кто-то еще вспомнил, что можно поощрять детей за «пятерки» и первые места на школьных олимпиадах. Но мои дочери и так регулярно получают «пятерки» и первые места — это разорит меня окончательно. А вообще-то, если начистоту, для меня во всей этой истории главным было не то, как и откуда добыть денег на дурацкие шортики. Все время, пока мы обсуждали проблему, я наивно ждал, что кто-нибудь рано или поздно скажет:
— Послушайте, а какого черта?! Что происходит? Почему мы не можем купить ребенку необходимые вещи?
— Почему мы сейчас живем точно так же, как в нашем небогатом советском детстве? Почему наши дети — точно так же, как и мы когда-то, — должны вымаливать у своих родителей какие-то необходимые вещи? Как мы вдруг, в одночасье, снова вернулись в прошлый век, в совок с его вечным дефицитом?
— Почему на продукты стала уходить вся зарплата? Почему в этом году я не могу вывезти детей в отпуск на море?
— Куда исчезают наши деньги? Мы что, стали в два раза хуже работать? Мы перестали исполнять свои обязанности? Мы нарушаем корпоративные правила, прогуливаем, выпиваем на рабочем месте? Ведь нет же! Так кто виноват в том, что произошло? И что нам делать?
Увы, никто так и не сказал ничего похожего. Даже близко. Все были готовы, подобно Елизавете Сергеевне, с гордо поднятой головой идти вперед, невзирая на санкции и прочие неудобства. И я понял, что мы смирились. Приняли как неизбежность, как данность, как нечто заслуженное. Хоть кто-то и называет это гордым словом «сплотились». И никто не задает никаких вопросов. А значит, и не ищет ответов. И это в моей истории самое печальное.
Все разошлись по рабочим местам, дискуссия затухла сама собой, и напоследок кто-то из коллег посоветовал обрезать старые джинсы и протереть в них дыры. А я вдруг подумал: что-то очень похожее произошло с нашими доходами. Они вроде как те же самые, только обрезанные. Укороченные. Шортики. И ходить нам теперь в них, сверкая голыми ногами, ходить, пока не появятся новые, полноценные, по размеру. Знать бы еще, когда они появятся. И появятся ли вообще.