Отец Иоанн — игумен Свято-Вознесенского мужского монастыря, что под Луганском, самыми сложными за последний год считает два первых месяца войны. Украинская армия непрерывно бомбила и обстреливала все, во что могла попасть. «Я помню, как услышал первые взрывы. Это было днем в городском парке, — рассказывает отец Иоанн. — Снаряды падали прямо между деревьев, рядом с дорожками. А кто в это время был в парке? Только мамочки с детьми да пенсионеры. Вот по ним и стреляли».
Когда Донбасс заявил о своем особом статусе и начались активные боевые действия, в Луганске быстро вышли из строя водопровод, канализация, электроснабжение. Новым властям тогда еще было не до восстановления города. Перед ними стояли другие, военные задачи. И из России гуманитарная помощь еще не начала поступать. Луганск находился практически в блокаде. Тогда церковь взяла на себя миссию помочь людям. Оперативно стали открывать столовые при храмах.
Ежедневно в каждой кормили от 200 до 800 человек. Продуктами помогали местные фермеры. Священники своими силами искали электрогенераторы и топливо для них. Так как не хватало воды, при монастырях и соборах стали рыть скважины, которыми могли пользоваться все желающие. К ним выстраивались очереди по две тысячи человек. Позже священники принялись работать и по гуманитарной линии — принимать и распределять продукты и вещи из России.
«Несколько раз мы совершали крестные ходы по Луганску. В первое время их пытались сорвать, сторонники киевской власти выкрикивали оскорбления, нападали на участников, но обошлось без серьезных стычек», — вспоминает отец Иоанн.
Несмотря на опасность, почти никто из донбасских священников не уехал из своих городов и деревень.
«У нас из монастыря тоже никто не ушел. Все 20 братьев остались, продолжают молиться и помогать горожанам. Правда, мы не принимаем к себе беженцев. Еще в начале войны стало понятно, что это опасно делать — под видом пострадавших в монастырь могут проникнуть провокаторы и просто дурные люди, — объяснил отец Иоанн. — Что радует — к нам на территорию не упал ни один снаряд, хотя рядом было несколько взрывов. Другим храмам повезло меньше. Некоторые полностью разрушены, у других повреждены стены и крыша. В области взрывами разрушено несколько колоколен, в центре города в храме иконы Божией Матери «Умиление» сгорел дом священника, в самом храме вылетели все окна. Я не могу сказать, что церкви и монастыри обстреливают специально или, наоборот, в нас попадают случайно. Украинские войска бомбят повсеместно — бьют и по заводам, и по домам, и по школам, и по церквям».
Бомбы отвел, но сам не выжил
За время боевых действий с весны прошлого года в Донецкой и Луганской народных республиках были полностью разрушены или серьезно повреждены более 70 храмов, погибли трое священнослужителей. Один из них — протоиерей Владимир Креслянский. Когда начались регулярные обстрелы Луганска, он отправил свою семью — жену и пятерых детей — в Россию, в Орск. А сам остался в городе, продолжал служить в храме иконы Божией Матери «Умиление». 31 июля прошлого года, закончив все дела в церкви, он отправился домой, на другой конец города.
В районе улицы Чапаева отец Владимир заметил в небе бомбардировщик, который скинул на жилые кварталы кассетные бомбы на парашютах. Вскоре раздались взрывы. Осколками двух бомб священника серьезно ранило в грудь и в левую руку. Но вместо того, чтобы бежать прятаться, он вышел на дорогу, опустился на колени и стал молиться. После этого шесть 500-килограммовых бомб упало на асфальт, но не взорвались. Это можно считать чудом, поскольку в такие снаряды встроены датчики. Они реагируют на приближение к поверхности и дают сигнал к взрыву, так что разлетающиеся осколки накрывают все вокруг. Удивительно, что сразу на шести бомбах эти датчики не сработали и в тот раз никто из мирных жителей не погиб.
Но после того как авианалет закончился и люди смогли подойти к священнику, замершему на коленях, оказалось, что отец Владимир умер от потери крови. Он так и застыл с головой, склоненной до земли. Месяцем ранее в городе Первомайске погиб во время артобстрела иерей Георгий Никишов. Мина взорвалась в 30 метрах от него. А в День Победы 9 мая у блокпоста недалеко от Славянска была обстреляна машина протоиерея Павла Жученко. Он погиб на месте.
В войну люди чаще крестятся
Несмотря на то что добираться до храмов под обстрелами стало опасно, люди все чаще теперь обращаются к Богу. Донбасс никогда не считался особо верующим регионом. В эти края во времена Российской империи ссылали на каторгу, на тяжелые работы в рудники. Осужденным было не до молитв. Многие нынешние жители — потомки тех ссыльных. В советские годы на Донбассе тоже жил трудовой люд, шахтеры, заводские рабочие. И опять же церковь была непопулярна.
«До войны к нам на службу, конечно, приходил народ, набиралось примерно полхрама. С началом обстрелов стал заполняться почти весь собор», — заметил священник.
И еще одно наблюдение отца Иоанна: в войну стали чаще креститься. На крещение и малышей несут, и взрослые идут, решив, что должны приобщиться к православной вере. «Прихожанин мне рассказывал: он шел по улице — и вдруг рядом с ним разорвался снаряд. Не убил, сильно не ранил. Мужчина пришел в себя, за сердце схватился. И, конечно, первыми словами были: «Господи, спаси». Задумался, почему так сказал, и пришел креститься, — говорит отец Иоанн. — И таких историй много».
Люди ищут защиты и спасения у Бога. Но не все. Многие быстро сдаются. По словам отца Иоанна, в Луганске, да и вообще на Донбассе за время боевых действий увеличилось число самоубийств. Люди не выдерживают постоянных атак, страха, потери близких, разрушения домов и сводят счеты с жизнью. По православным канонам их не отпевают перед похоронами. Местным священникам и без того хватает этой «черной» работы.
«В первые месяцы было не до отпеваний. Людей погибало много, и их часто хоронили в братских могилах. Обряды совершали уже позже, когда стало спокойней, — рассказывает священник. — Летом прошлого года я пришел на местное кладбище и был шокирован: оно разрослось вдвое».
Люди гибли и от обстрелов, и от голода — особенно одинокие старики, которые не могли сами искать себе пропитание в осажденном городе. На собранные в России деньги луганские церковнослужители собираются восстанавливать храмы и помогать пострадавшим от войны прихожанам.