— Жанна пришла к нам в школу во втором классе. Она была крошечной, хрупкой девочкой с огромными глазами и взрослой прической под Мирей Матье. Мне почему-то стало ее жалко, настолько она казалась беззащитной. И я решила опекать новенькую. Так начиналась наша дружба. И уже классе в третьем или четвертом мы с Жанной решили скрепить нашу дружбу кровью — кольнули пальчики иголкой и дотронулись ранками друг друга.
— Внешне Фриске — достаточно яркая девушка. В школе она тоже выделялась?
— Она всегда была яркой девушкой, причем это касается не только внешних данных. Но при этом она абсолютно никого не раздражала, завистников у нее не было. Она обладала магическим обаянием, буквально притягивала к себе людей.
— Про первую любовь Фриске есть что вспомнить?
— Если честно, я не помню, чтобы Жанне кто-то нравился в школе. Притом что в нее были влюблены процентов 70 мальчишек нашего класса. Она со всеми дружила, но не более того. Даже после школы не могу вспомнить, чтобы у Жанны вспыхнул яркий роман.
— О чем вы мечтали?
— Помню, что Жанна мечтала стать стюардессой. Потом передумала.
— После школы вы с Жанной общались?
— Постепенно общение сошло практически на нет. Но мы все равно созванивались, пусть и гораздо реже. Пять лет назад мы неожиданно столкнулись в самолете. Летели на Мальдивы. Когда мы заметили друг друга, то стали визжать, обниматься, целоваться. Уселись рядом. Три часа проболтали, не могли наговориться. И как будто не было тех лет, которые мы не виделись…
— О чем вы говорили тогда?
— Мы говорили о моем ребенке, вспоминали прошлое, болтали обо всем на свете, кроме ее личной жизни. Припомнили момент, как ездили с родителями гулять на Арбат. Нам было лет 8–9. Мы отходили в сторонку от мамы и папы и представляли себя иностранками — начинали кривляться и говорить какую-то тарабарщину. Нам казалось, что на нас все смотрят с открытым ртом. Забавляло нас это занятие. Вспомнили, как не могли оторваться от жареных пирожков с рисом за 15 копеек — это было наше любимое лакомство. Жаль, сейчас таких уже не пекут…
— В детстве она тоже была сердобольной?
— В седьмом классе мы с ней организовали отряд тимуровцев — ходили по квартирам, искали одиноких бабушек и дедушек, помогали им, убирали в квартире, бегали за продуктами в магазин, просто беседовали и поддерживали пожилых людей словами.
У Жанны лет в 14–16 появился щенок овчарки, замечательный пес, любимец семьи. Месяцев в пять-шесть он заболел энтеритом. Ветеринары развели руками: у щенка нет шансов, и лучше смириться с неизбежным и не мучить пса. Другой бы, может, и послушал врачей, но только не Жанна. Она решила, что сама вылечит его и не бросит. Она стала днем и ночью ухаживать за ним — и она выходила щенка!
— Правда, что она никогда не зарабатывала сумасшедших денег и не жила за чужой счет?
— Я не помню ни одного случая, чтобы Жанна жила за счет кого-то. Всего, что она получила в жизни, она добилась честным трудом.
— Откуда пошли разговоры, что Жанна уменьшила себе возраст?
— Когда Жанне стукнуло 30 лет, уже тогда ходили разговоры, что ей 40. Она не относилась к этим сплетням серьезно. За все это время она не сделала ни одной пластической операции, не убирала даже мелкие морщинки. Сейчас некоторые врачи-онкологи кричат, что причина заболевания Фриске — стволовые клетки. Это глупости. Ни к одной омолаживающей процедуре Жанна не прибегала. Когда она забеременела, все морщинки были у нее на месте. Рак у нее обнаружили через два месяца после родов. Найдите мне хотя бы одну маму, которая бы сразу после родов кинулась омолаживаться. И потом, я отлично знаю, что Жанна всегда отрицательно относилась к искусственному омолаживанию. Помню, когда мы с ней года четыре назад разговаривали на эту тему, и я спросила ее: «Не хочешь ли что-то делать с лицом?» — она улыбнулась: «Не хочу. Пусть я такая. Кому не нравлюсь, это их проблемы. Но это мое. Я расту, я взрослею».
— Жанна жаловалась вам на жизнь?
— Никогда не жаловалась, не плакалась в жилетку — это не в ее характере.
— Вы обсуждали с ней тему семьи?
— Семейные ценности в ней очень сильны. Даже в юности она всегда повторяла: «У меня будет счастливый брак и куча детей — это то, о чем я мечтаю». Несколько лет назад я задала ей вопрос: «Жанна, ты хочешь детей? Переживаешь, что у всех знакомых уже есть семья, а у тебя — нет?» Она улыбнулась: «Нет, я не переживаю. Мне все нравится, у меня все хорошо».
— Как вы узнали о болезни Жанны?
— Из СМИ. Потом написала отцу Жанны: «Я понимаю, что все это бред, но я все-таки очень переживаю. Как Жанна себя чувствует? С ней все нормально?». Вскоре на мой телефон пришло короткое SMS: «Это правда». Я не задала ему больше ни одного вопроса. Помню, в те дни я смотрела передачу, посвященную Фриске, там на экран выводили папу Жанны. Он что-то говорил, а в конце заплакал. Я хорошо знаю этого мужчину, мы много общались, и могу сказать, что это был единственный раз, когда я видела, чтобы такой сильный человек не смог сдержать эмоции.