На 41-м километре Волоколамского шоссе есть знаковое место: между деревнями Снегири и Ленино проходит 25-километровый рубеж обороны, на котором немецкие войска были остановлены, а затем и отброшены от Москвы. Какими усилиями — об этом можно узнать из документов, которые хранятся в Ленино-Снегиревском военно-историческом музее, созданном когда-то в обычной местной школе, а в конце 80-х получившем статус государственного учреждения. Стены одного из залов музея завешаны стендами. На них — звезды в ряд и фамилии с инициалами. Это имена жителей Истринского района, погибших при обороне Москвы. Сразу бросается в глаза, что фамилии часто повторяются, иногда повторяются отчества. Вот стенд деревни Петровское — Ларионов И.П., Ларионов В.П., Ларионов М.П., Ларионов С.П... Это значит, сражаться за родную землю уходили всей семьей, всей семьей на этой земле и полегли.
А вот другой документ: 78-я дивизия под командованием полковника Афанасия Белобородова, сформированная в Новосибирске, прибыла на защиту Москвы поздней осенью 41-го полностью укомплектованной, общей численностью в 14 922 человека. После начала контрнаступления Белобородов направляет в Ставку доклад о состоянии дивизии: в полях Подмосковья осталось лежать более 8 тысяч сибиряков.
Сейчас такое время, когда принято со скепсисом относиться ко всему. Слышала я и споры о том, что тезис «сибиряки спасли Москву» — не вполне верен. Мол, за Москву сражались не только они. Для понимания — на Можайском направлении фашисты сосредоточили 75 отборных дивизий. Это миллион двести тысяч солдат, 14 тысяч орудий и минометов, 1700 танков, 2000 самолетов. Им противостояла 16-я армия Рокоссовского, основной ударной силой которой были 316-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова, 2-й кавалерийский корпус Доватора, 18-я стрелковая дивизия московских ополченцев под командованием полковника Чернышева, танковая бригада Катукова и 78-я стрелковая дивизия под командованием полковника Афанасия Белобородова. У наших войск на тот момент не было столько танков и орудий, даже автоматов на всех не хватало: основное вооружение бойца — винтовка-трехлинейка да бутылки с зажигательной смесью. Да и умения в начале войны было мало. Брали исключительно упертостью и мужеством. Дрались за каждый клочок земли, откатывались со страшными потерями. За массовый героизм и дивизия Панфилова, и танковая бригада Катукова, и 78-я дивизия Белобородова были переименованы в гвардейские. Но именно на рубеже обороны, проходившем через Ленино-Снегири, где сибиряки буквально вгрызлись в землю, отступление прекратилось. В отчете о боевых действиях немецкий генерал Гепнер писал: «Уже в первые дни наступления завязываются жестокие бои, особенно упорные в полосе дивизии «Рейх». Ей противостоит 78-я сибирская стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи. Потери наступающих очень велики». Велики — не то слово: мотодивизия СС «Рейх» в начале ноября имела 14 тысяч солдат и офицеров, затем получила пополнение в 7,5 тыс. человек, а в конце месяца в ней осталось менее 3 тысяч солдат и офицеров.
Поэтому слышать возгласы: «Почему в Ленино-Снегиреве стоит памятник только героям-сибирякам?» — странно. Памятник стоит у братской могилы погибших бойцов 78-й дивизии. В этой же могиле захоронен и их военачальник — Афанасий Белобородов. Он прошел всю войну, дошел до Кенигсберга в звании генерала армии, освободил Харбин, стал дважды Героем Советского Союза. Но в своем завещании, написанном уже в конце 80-х, он попросил захоронить его рядом со своими бойцами под Москвой — на мемориальном комплексе «Снегири». Последняя воля полководца-сибиряка была выполнена...
15 тысяч героев-панфиловцев
Буквально на днях прочитала якобы публицистическую статью на одном из независимых сайтов. Автор негодует, что в преддверии Дня Победы Россия «милитаризована донельзя». Всюду фотографии воинов, танков, ленты георгиевские. Но особо задела фраза: «Сейчас опять начнут вспоминать о вымышленных героях-панфиловцах...». Как под дых ударили. За несколько дней до этого мы как раз были на том самом поле возле разъезда Дубосеково, где 4-я рота 316-й стрелковой дивизии приняла бой холодным днем 16 ноября 41-го. Их было не 28, а 130. И что это меняет?
316-я стрелковая дивизия под командованием Ивана Васильевича Панфилова была сформирована в июле 41-го в Алма-Ате из жителей двух республик: Киргизии и Казахстана. Дивизия была интернациональной: в ней были киргизы, казахи, русские, узбеки, украинцы... Но главное, все призывники в прошлом были мирными людьми. Кто пас овец, кто был учителем, кто счетоводом. Именно эти люди останавливали и разворачивали немецкие танки под Москвой. В октябре дивизию в составе 15 тысяч человек направляют на Можайскую линию обороны...
В кратком изложении сотрудников Музея героев-панфиловцев в деревне Нелидово события известного дня выглядят так. Утро 16 ноября выдалось морозным — минус 25 градусов. В 4-й роте, которая стояла в районе разъезда Дубосеково, на вооружении было 4 противотанковых ружья, два пулемета «максим», винтовки трехлинейки и бутылки с зажигательной смесью. Противотанковых гранат было мало. Использовали в основном связки противопехотных гранат... Началось все утром с массивной авиабомбежки. Потом артобстрел. Потом пошли немецкие автоматчики в полный рост. Панфиловцы оставили на поле 80 убитых немцев. Немецкая пехота пошла в обход, а на 4-ю роту были брошены танки. В первом бою, который длился до двух часов дня, было уничтожено 14 фашистских танков. После короткой передышки на 4-ю роту бросили новую колонну. Бой шел до самых сумерек: было подбито еще 5 танков. Танки развернулись и отошли. Из 130 бойцов 4-й роты в живых осталось менее 20 человек. А вот 6-я рота, где было 126 человек, стоявшая у деревни Петелино, приняла на себя удар отправившихся в обход немецких автоматчиков под прикрытием танков — и погибла вся. Но перед этим в ходе тяжелого боя бойцы роты уничтожили 200 с лишним фашистов и подбили 5 танков. Одним из 28 панфиловцев, удостоенных звания Героя Советского Союза, был как раз политрук 6-й роты Петр Вихрев. Он сражался до последнего, будучи тяжело раненным, застрелился при приближении немцев.
Работники музея несколько раз подчеркивали особо — 28 героев-панфиловцев, это те отличившиеся из двух рот, которые были награждены званием Героя Советского Союза. Среди них, как уже известно, было четверо выживших. Двое даже прошли через плен. А потом — и через наши лагеря. Но после многочисленных проверок звание Героя вернули им всем. Последнему, правда, уже после перестройки. Правда хоть и не выглядит столь эффектной, как в известной статье «Красной Звезды» ноября 41-го года, но является не менее трагичной. И подвиг этих людей, шедших на танки с бутылками зажигательной смеси, не становится менее значимым.
Кстати, 316-я стрелковая дивизия в том же ноябре получила звание гвардейской именно за массовый героизм. Потому что были не только подвиги 4-й и 6-й рот, был подвиг 1075-го стрелкового полка под командованием начштаба Ивана Манаенко. Полк принял бой еще в октябре, под деревней Федосино. Со всех сторон шли танки, сражались все — от повара до начштаба. Манаенко в этом бою лично подбил два танка, был ранен. Когда его окружили немцы, подорвал гранатой себя и их... Был подвиг командира отделения радиосвязи Петра Симатова. Он тянул кабель между двумя артиллерийскими подразделениями дивизии. Увидел брошенное орудие с погибшим расчетом. Начал огонь по танкам. Подбил 8 штук. За что первым в Панфиловской дивизии получил звание Героя Советского Союза. Был подвиг одиннадцати героев-саперов под командованием младшего лейтенанта Фирстова. Обеспечивая отход основных частей, взвод саперов три часа удерживал немецкие части. Погибли все. На поле осталось 6 подбитых танков и около ста убитых немецких солдат. Перечислять все подвиги панфиловцев в те дни — не хватит полосы в газете. Поэтому слова о «вымышленных героях» пусть останутся на совести «автора-публициста».
«Меня часто спрашивают: «Столько жертв. За что же гибли эти люди?» — говорит Сергей Мачинский, руководитель департамента поисковой работы Российского военно-исторического общества. — Я отвечаю: «Нет бессмысленных смертей. Они все погибли за Родину. Они все где-то остановили наступление, где-то оттянули силы и дали выжить другим. Они все защитили нас. Теперь наша очередь защитить их память».
«Я убит подо Ржевом»
Сергей Мачинский знает, о чем говорит, уже много лет он занимается поисковой работой. Задача-минимум — найти останки погибших и захоронить их. Задача-максимум — установить имя павшего. Это самое трудное.
Вы знаете, как выглядят братские кладбища? Гектар земли, выложенный пробитыми, проржавевшими солдатскими касками. И на этих гектарах лишь изредка встречаются таблички с именами. Все прочие — неизвестны. «Говорят, что наши бойцы были суеверны и поэтому не вписывали имена в солдатский медальон, — говорит уже другой Сергей — Сергей Петухов, поисковик, а заодно председатель Центра патриотического воспитания Ржева. — Это не совсем так. Перед боем лейтенант проверял солдатские медальоны, они должны были быть заполнены. Другое дело, что, пролежав несколько десятков лет в земле, эти записочки уже практически нечитаемы. Особенно, если их писали химическим карандашом. Лучше всего сохранились, кстати, самодельные медальоны, написанные простым карандашом, вложенные в стреляную гильзу».
Каждый найденный и опознанный — личная победа поисковиков. Почему так важно вернуть имена всем погибшим даже сейчас, спустя 70 лет после войны, эмоционально пояснил Сергей Мачинский: «Еще в самом начале моей поисковой деятельности мы пригласили родственников опознанных бойцов на захоронение их останков. Возле гроба погибшего лейтенанта стояла сухонькая женщина. Я подумал — дочь. Подошел, спросил, оказалась — жена. Ей было 95 лет. И она сказала: «Вот теперь я увидела своего Сашу. Можно и уходить». История простая: поженились, через два месяца началась война. Муж ушел на фронт, пропал без вести. «Но я всегда знала, что еще увижу его», — сказала мне женщина. Она захотела, чтобы он был захоронен рядом со своими боевыми друзьями. Единственное, попросила: «Когда умру, похороните меня с ним рядом». Потому поисковые отряды каждое лето выезжают в поля и леса, отыскивая все новые и новые, никем не учтенные массовые захоронения (как правило, в воронках на поле боя) и солдат, просто оставшихся лежать в полях и лесах. Каждый сезон дает до полутора тысяч останков воинов. И это только в одном районе. По сути, земли Ржевского и прилегающего к нему Зубцовского района — до сих пор одна большая «могила неизвестного солдата». В ходе четырех наступательных операций в попытках отбить Ржевско-Вяземский плацдарм в 1942–1943 годах общие потери наших войск составили около 2 миллионов человек. Больше, чем в битве за Сталинград. И местные историки искренне не понимают, почему в официальной историографии такого понятия, как «Ржевская битва», не существует.
Но дело даже не в терминах, а в том, что до сей поры не все воины той страшной войны захоронены по-человечески. В самом Ржеве удалось создать мемориальное воинское кладбище, где сейчас покоится 12 тысяч воинов, опознанных из них — лишь 360 человек. В Ржеве нашлось даже место для достойного захоронения немецких останков — 32 тысячи погибших солдат вермахта лежат через дорогу от наших. В Ржевском районе выделен еще ряд мест под мемориальные захоронения. Одно из них — под деревней Кокошкино. Здесь в 42-м году между деревнями Кокошкино и Ножкино наши войска шли на прорыв. Жители деревень, вернувшиеся после боев, рассказывали, что берега Волги потом были устланы телами бойцов в несколько слоев. «На поле они вообще лежали рядами, как подкошенные». Зимой вмерзлые тела захоронить не смогли, а по весне селяне с корзинами шли на поле, собирали останки и хоронили в воронках. Кто остался в живых и еще помнит, где были эти воронки, сейчас сообщает поисковым отрядам, где нужно искать.
«Война не закончена, пока не захоронен последний солдат» — правильные слова. Жаль, пока они далеки от реальности. Но хорошо, что есть люди, которым «пепел павших стучит в сердце».