Давным-давно, когда во Вьетнаме шла война, наша страна очень сочувствовала вьетнамцам.
Широкие массы трудящихся и учащихся, к которым я тогда относилась, любили вьетнамцев самой искренней любовью, потому что в газетах и по телевизору про них все время рассказывали, какие они отважные, честные, смелые и наши братья навек.
Когда война закончилась, про вьетнамцев стали рассказывать меньше. Без информационной подпитки всенародная любовь к ним начала затухать. Но зато они поехали к нам сами и стали фигурировать в криминальных новостях. Драки в общагах, поножовщина, подпольные мастерские, вьетнамские рынки, вьетнамская мафия…
От любви до ненависти один шаг, вы знаете.
Понадобилось совсем немного времени, чтоб вьетнамцы стали дико раздражать широкие массы. Про то, что это необыкновенно работящий народ, тонко чувствующий красоту и природу, никто уже не помнил. Вьетнамцев хотелось вытурить куда-нибудь подальше вместе с их рынками и фальшивыми адидасами.
Похожая история произошла на моей памяти и с китайцами.
В советские времена они тоже какой-то период были братья навек. Потом не братья, потому что хотели отнять остров Даманский. Дальше оказалось, с ними все совсем плохо: пока мы пытались строить демократию, они заполонили Сибирь и Дальний Восток, и теперь русские люди закончатся как нация и вынуждены будут учить китайский язык.
Последняя по времени перемена в отношении к китайцам произошла недавно, когда наша страна решила снова ориентироваться на Китай.
Телевизор перестал пугать китайским нашествием, и к китайцам широкие массы сразу стали гораздо терпимее. Без особой любви на данный момент. Но и без ненависти.
Конечно, телевизор мог сделать так, чтоб мы их сейчас уже обожали до дрожи.
Но китайские власти не ответили нашим властям взаимностью.
Конечно, телевизор мог в таком случае зарядить нас негодованием.
Но этого он тоже не делает, поскольку у наших властей еще остается надежда закорешиться с китайскими.
Но вообще он может все. И если вам в подтверждение мало вьетнамцев и китайцев, вспомните еще, например, про грузин.
При совке телевизор старался, чтоб мы их любили: вино, мимино.
При Саакашвили — чтоб ненавидели. И мы ненавидели — да так, что с грузинской фамилией в Москве страшно было находиться.
Сейчас телевизор грузин не трогает, и они уже не самые плохие люди, бывают и похуже. Американцы, например.
У, вот кто сегодня главные гады. По соцопросам, к американцам относятся негативно 80% широких масс. В четыре раза больше, чем пять лет назад.
Потому что очень эффективно работает у нас телевизор.
Если же вдруг потребуется, чтоб мы американцев, наоборот, полюбили, телевизор осуществит в наших головах перестройку в кратчайшие сроки.
Польются потоки добрых репортажей о трудолюбивых фермерах и гениальных айтишниках, добропорядочных предпринимателях и работящих школьниках, об исторических достопримечательностях и удивительной американской природе — и уже через полгода новорожденных девочек у нас станут называть Дакотами и Оклахомами.
Сегодня в это невозможно поверить, я понимаю. Но ведь так же невозможно было когда-то поверить, что мы разлюбим трогательных вьетнамцев. А китайцев, наоборот, полюбим — несмотря на то, что они явочным порядком занимают наши земли.
Тем не менее так оно все и случилось.
Поэтому когда говорят «наши отношения с американцами, украинцами, странами Запада и с кем там еще непоправимо испорчены» — не верьте ни на грамм.
Все поправится. И все испортится.
Главное, не забудьте включить телевизор.