-В вашей семье были летчики?
-Папа у меня авиационный инженер, мама – учитель истории. Раз родилась девочка, родители хотели, чтобы я была гуманитарием. Но меня привлекала техника, я рвалась в небо. После школы поступила на вечернее отделение факультета радиоэлектроники Московского авиационного института, после первого курса перешла на дневное отделение факультета самолето- и вертолетостроения. И одновременно стала заниматься в первом Московском городском аэроклубе ДОСААФ, который располагался на Каширке. Выбрала вертолетный спорт. Стала осваивать Ми - 2. Мои выбор стать летчиком мама с папой сначала не одобряли, считая, что это - не женская профессия. Но видя мою увлеченность и усердие, стали меня поддержать. За что я им очень благодарна.
-Вспомните свой первый самостоятельный полет.
-Это был восторг! Всему чему научилась в аэроклубе – я обязана своему инструктору Александру Смыкову. Он поставил меня «на крыло». И по сей день я вспоминаю его добрым словом. Сейчас его, к сожалению, уже нет в живых. В аэроклубе мне дали направление в Запорожское авиационное училище летчиков имени Покрышкина (бывшее Волчанское), которое готовило инструкторов-лётчиков, планеристов, парашютистов и вертолётчиков.
-Препятствий вам не чинили?
-Нет, хотя в официальных правилах приема была написано, что принимаются только лица мужского пола. Но девчонок все – таки до экзаменов допускали. Конкурс был сумасшедший. Кроме прохождения серьезной медицинской комиссии, сдачи вступительных экзаменов, мы должны были сдавать технику пилотирования. Получался парадокс: мы пришли в училище, чтобы научиться летать, но при поступлении должны были показать, что… уже умеем летать. Более того, к моменту поступления требовалось налетать определенное количество часов.
Время окончания училища совпало с перестройкой. Развалился Советский Союз. Шел 1991 год. В стране царил хаос. С удостоверением пилота вертолета и дипломом об окончании МАИ Екатерина Орешникова стала искать работу. В юную летчицу поверил генеральный директор авиакомпании «Московские воздушные авиалинии» Владимир Кастырин. Катя стала летать вторым пилотом на вертолете Ми-8. В 1998 году случился дефолт, частная авиакомпания закрылась. Екатерина поступила в Московскую Государственную Юридическую Академию по специальности «юриспруденция». Но длительного простоя в летной работе у нее не случилось. Уже через год она попала в авиаотряд МЧС, под руководством инструкторов Николая Габлина и Михаила Малахова освоила вертолеты Бо-105, БК-117. Получила диплом юриста, но с небом расстаться не смогла. Много лет она - командиром воздушного судна.
-Мужчины – подчиненные не комплексуют?
-У нас сплоченный коллектив, единая команда, мы давно работаем вместе. С экипажем у нас полное взаимопонимание и доверие, иначе как подниматься в небо?
-Муж не был против вашей работы?
-Валера – тоже летчик, мы с ним долго работали в одном подразделении, по одним задачам летали, сейчас, правда, он работает в другой авиакомпании. На работе и познакомились. Получилось так, что летали в разных экипажах, в разные смены, но на одном вертолете. Поскольку муж высокий, он педали на вертолете отодвигал назад, чтобы ему было удобно пилотировать. Я же невысокая, пододвигала их поближе. Мы друг друга не знали, но каждый день у нас начинался с того, что оба возмущались, только, мол, сделали педали под себя, а кто – то все управление переставил. Однажды пересеклись… и больше не расставались. Сейчас у нас подрастает дочь Маша.
-Как проходит ваша рабочая смена?
-Если я дежурю по медицинскому варианту на санитарном вертолете Бо – 105, то, заступая на смену, мы с экипажем проходим с утра медосмотр, изучаем метео – обстановку, навигационную ситуацию и находимся в режиме ожидания вызова. В течение максимум 30 минут мы должны вылететь по заданию. В экипаж, кроме двух пилотов, входит еще врач-реаниматолог. Дежурим по графику 2 – 3 раза в неделю в светлое время суток.
-Какой метеоминимум?
-Нижняя кромка облачности в Москве и за ее пределами соответственно 200 и 150 метров. Полеты над столицей разрешены на высоте 150 метров. В туман, грозу, при снегопаде, скорости ветра свыше 15 м/с летать нельзя.
-В Москве есть места, над которыми полеты авиации МЧС запрещены?
-Есть утвержденные правила полетов над Москвой, где и как можно летать, нам они хорошо известны. Смотрим в оба, чтобы рядом не оказались многоэтажные здания, трубы, радиомачты, другие высотные конструкции, а также линии электропередач.
-Какое время требуется, чтобы долететь, скажем, с базы в Жуковском до центра Москвы?
-Около 20 минут. Мы часто доставляем пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях и «тяжелых» пациентов в Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени Владимирского (МОНИКИ), который расположен на проспект Мира. Для тяжело пострадавших фактор времени имеет порой решающее значение. Если человек доставлен в больницу в течение первого часа после аварии, шансы выжить и избежать осложнений самые высокие. Это время называется «золотым часом», отсчет которого начинается с момента получения травмы.
-Чем хороша машина, на которой вы летаете?
-Специально оборудованный легкий спасательный вертолет Бо-105 или «бошка», как мы его называем, - идеальная машина для работы в городе. Это маленький, но очень мощный и надежный вертолет. Он легкий в управлении. У него удобная кабина, на приборной панели хорошо читаемые «классические» приборы. К тому же ему не требуется много места для посадки.
-Ее сложно бывает найти?
-Мы летаем в основном «с подбором». Это около Института Склифосовского, городских больниц № 7, 15, 20, 71 есть размеченные, обозначенные вертолетные площадки с посадочными огнями и командно - диспетчерскими пунктами, оснащенными средствами связи и управления. А около районных и областных больниц, а также автострад, приходится выбирать любой свободный участок, будь то маленький стадион, стоянка для машин, поле или даже участок дороги. Кто – то из медперсонала подает нам знаки или выставляют на свободный участок машину скорой помощи. А бывает, прилетаем на место ДТП, а под нами сплошные провода и крошечный газончик. Решение о посадке принимает командир воздушного судна. Он не имеет права рисковать машиной и здоровьем экипажа.
-Какой из вылетов запомнился больше всего?
-Раньше наше авиационное подразделение выполняло полеты на столичные клиники. Работали на Бо – 105 и БК – 117. Выходили вместе с врачами на дежурства, вылетали на ДТП и аварии в Москве и в области в радиусе 100 километров. Очень тяжело было видеть больных детей. Помню, летали мы под Икшу на ДТП. С дачи возвращались на машине мама, папа и двое детей. Они ничего не нарушили, навстречу им выехал джип и все они погибли. Я видела, как врач пытался спасти девочку, но, к сожалению, она умерла. 4 невинных человека погибли, а мы везли в больницу виновника аварии, который отделался сотрясением мозга. Это меня поразило… У меня у самой тогда была дочка маленькой. Я поняла, насколько хрупка человеческая жизнь, что в одночасье все может измениться. Видя чужую беду, чужую боль, к своим проблемам стала относиться по – другому.
Сейчас мы доставляет пострадавших в ДТП и тяжелобольных детей из труднодоступных районов Московской области в столичные больницы.
-Вам не бывает страшно?
-Любой человек боится. Он – живое существо, ему присуще чувство страха. Другое дело, как он с этим справляется и какие принимает решения. Страх может привести к подлости и предательству, а также человек может более трезво, грамотно и адекватно воспринимать риск.
-Вариант женской форменной одежды не предусмотрен?
-Нет, берем просто самый маленький размер форменной одежды. Повседневная летная одежда должна быть комфортной и удобной. Единую форму с белой рубашкой надеваем на литерные полеты и показательные выступления, а также, когда в кабине оказываются высокие гости. Назвать их фамилии, я вам, к сожалению, не могу.
Кроме «воздушной скорой» в жизни Екатерины Орешниковой были десятки поисково-спасательных операций. Она участвовала в ликвидации последствий ЧС, как в России, так и за рубежом. Была награждена государственными наградами: медалью ордена «За заслуги перед Отечеством 2 степени», орденом «Дружбы», медалью Нестерова, а также ведомственными наградами.
Прошу собеседницу вспомнить самые сложные из тех вылетов.
-В августе 2007 помогали тушить пожары в Греции. Там полыхал почти весь полуостров Пелопоннес. Огонь подступал к деревне Древняя Олимпия. Люди оказались отрезаны стеной огня от дорог, ведущих в безопасные районы. На тушении пожаров работал наш самолет-амфибия Бе-200ЧС, Ил-76, вертолеты Ми-26 и Ми-8. Стояла жара, плюс дул шквалистый ветер, который способствовал распространению огня. Наша амфибия за один раз сбрасывала более двенадцати тонн воды. Мы на Ми – 8 брали на борт, в специальном водослевном устройстве, по три тонны. Черпали воду и в море, и в озере, в зависимости от расстояния, где находился ближайший водоем. Когда проходили над очагом возгорания, в кабине воздух был буквально раскален… Это тяжело не только для экипажа, но и для машины. Рады потом были услышать, что российские крылатые пожарные внесли перелом в сражение со стихией, огонь пошел на убыль.
В мае 2012 года участвовали в поисковой спецоперации на месте катастрофы самолета Superjet-100 в Индонезии, который врезался в гору Салак во время демонстрационного полета. Все находившиеся на борту 45 человек погибли, в том числе, восемь российских граждан. В Индонезию прилетели подразделения отряда «Центроспас» и Центра «Лидер». Также была доставлена необходимая техника.
Работать пришлось в экстремальных условиях. Рельеф местности был очень сложный, отвес скалы Салак более 80 градусов. Обломки самолета находились на высоте 2086 метров, где были практически непроходимые джунгли, много расщелин, заполненных водой. Индонезийским военным удалось вырубить на склоне горы небольшую площадку, куда и садиться вертолеты.
Со своим инструктором Николаем Габлиным летали на БК – 117. Высаживали спасателей на склон горы, к месту катастрофы. Потом забирали. Из - за климатических особенностей, испарений влаги из джунглей, верхушка горы уже в 8 – 9 утра закрывалась облаками. Надо было поймать «окно» и высадить ребят на склон. При этом направление ветра постоянно менялось, в любой момент мог начаться тропический ливень. Мы постоянно обменивались информацией с индонезийскими коллегами. Поисковая операция была завершена, когда были найдены все тела и черные ящики.
-Накануне 8 Марта к вам, единственной женщине – пилоту МЧС, приковано особое внимание. Как вас обычно коллеги поздравляют с Международным женским днем?
-С душой. Не так важен ведь подарок, как внимание и добрые слова. Коллеги всегда готовят для меня какой – нибудь сюрприз. В прошлом году, например, когда мы прилетели 8 Марта с задания, техники и инженерный состав встречали меня с цветами прямо около вертолета. В этот день мне хочется всех ваших читательниц поздравить с праздником и пожелать быть любимыми, самим любить и быть востребованными на работе!