Заканчивается 2014 год, объявленный Годом культуры в России, на который также пришлись и другие «государственные даты»: 100-летие начала Первой мировой войны, 200-летие со дня рождения Лермонтова, 700-летие Сергия Радонежского. Но одно, на мой взгляд, выдающееся юбилейное событие в жизни России осталось практически незамеченным. Я имею в виду 150-летие земской реформы Александра II.
Эта реформа стала первым шагом России в создании местного самоуправления, попыткой уйти от руководства путем централизованных бюрократических указаний. Предполагалось, что создаваемые губернские и уездные земства, обладая реальными знаниями местных условий и нужд, сами смогут решать повседневные и стратегические вопросы развития своих территорий. В наше время о земстве не особо принято вспоминать, а если все-таки и вспомянется, то в каком-то карикатурном виде: «земство обедает» или «земцы все заседают». Но, чтобы представить значение реформы, следует вспомнить: а кто же управлял российскими пространствами в те годы?
В уездных городах всею полнотой власти были наделены городничие, в уездах — исправники. И городничие, и исправники возглавляли полицейские органы, то есть Россия была без всяких кавычек полицейским государством. И вот 150 лет назад происходит беспрецедентное событие: появляются органы самоуправления, которые получают властные функции от выбирающего их народа.
Земства не получили политической власти, но им удалось воспользоваться предоставленными полномочиями по развитию своих территорий. На земства были возложены организация и управление школами, больницами, благотворительными учреждениями, развитие кустарной промышленности, внедрение агрономических знаний, создание кредитных организаций. Они занимались статистикой, благоустройством, почтой и многим другим, связанным именно с решением местных проблем.
Земские больницы стали основой сельского здравоохранения России. Благодаря земствам на смену разъездной системе (врач проживал в городе и раз в месяц объезжал округу) пришла новая стационарная система медицинского обслуживания с участковыми больницами. Сложился особый тип земского врача как универсала, обладающего широким кругозором знаний и практических навыков.
Земским учреждениям также принадлежит заслуга создания основ начальной школы в России. Земство нанимало и содержало учителей, оснащало школы пособиями, наладило работу курсов повышения квалификации учителей. Деятельность по внешкольному земскому образованию включала библиотечное дело, кружки самообразования, кинематограф и «волшебный фонарь», издательскую деятельность, книжную торговлю, развитие народных театров, хоров, оркестров, создание музеев, проведение экскурсий. Одной из наиболее развитых форм стали земские библиотеки и читальни.
Импульс, который земства дали народному образованию, оказался настолько силен и эффективен по части выпуска грамотных и думающих людей, что центральной власти пришлось задуматься о своего рода контрпропаганде земскому образовательному движению. С середины 1880-х годов на базе образовательных учреждений Синода были учреждены двух- и четырехгодичные церковно-приходские школы с упрощенными программами.
Земства вели пожарно-страховое дело, серьезно занялись дорожным строительством, содержали в исправности мосты. Была организована земская почта для доставки и приема отправлений в удаленных сельских пунктах. Она стала явлением мировой почтовой истории — такого количества выпусков местных почтовых марок, пожалуй, не знает ни одна другая страна.
Из числа земских мероприятий стоит отметить содействие развитию сельского хозяйства и кустарных промыслов: от устройства показательных садов, пасек, питомников, огородов, мастерских до кредитования мелких хозяйств, обучения кустарей и создания кустарных и сельскохозяйственных кооперативов. Легендарной стала роль земств и в статистике. Они вели статистический учет по всем отраслям своего хозяйства. Можно сказать, что объектом изучения земской статистики впервые стала низовая общественная жизнь.
Именно общественная жизнь и принципы народовластия постоянно ставили земства в оппозицию самодержавной системе управления. Правительство ограничивало объем финансирования земств, запрещало публиковать без разрешения губернатора отчеты о земских собраниях. Были приняты запреты, касающиеся возможности земствам взаимодействовать друг с другом, взаимно информировать о принятых решениях. Когда Санкт-Петербургское губернское земское собрание поставило вопрос об образовании органа, который координировал бы работу всех земств, то оно было просто закрыто правительством.
Опыт становления земского самоуправления имеет удивительные параллели с нашим временем. Первые два-три десятилетия многие земства находились в растерянности: что делать, как формировать бюджет, какова должна быть эффективная стратегия трат — эти вопросы постоянно поднимались в выступлениях земцев, не сходили со страниц местной печати. Но второе тридцатилетие показало, какие возможности заложены в местном самоуправлении. Земства дали множество примеров эффективного улучшения условий жизни, ведения сельского хозяйства, внедрения новых технологических достижений (так, телефонные линии на селе могли появиться раньше, чем в городах).
В годы Первой мировой войны именно на базе земств (Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам, объединившегося со Всероссийским союзом городов) был преодолен кризис в системе снабжения армии. И не вызывает удивления, что первое в истории России демократическое правительство сделало опору на органы земской власти, а его председателем стал князь Львов — известный земский деятель, председатель Тульской губернской земской управы.
Весь этот накопленный опыт долгое время замалчивался, чтобы не было даже попыток сравнить его с имитацией народовластия в советские годы. Вдвойне досадно, что даже в юбилейный год о земствах практически не вспомнили, что также отражает ситуацию с правами местного самоуправления в наши дни. Однако несомненно, что опыт земств как единственный исторический опыт российского самоуправления бесценен. Как его сохранить и сделать частицей современных знаний?
На мой взгляд, нам нужен Музей земства. Музей, который позволил бы представить деятельность земских органов и в народном здравоохранении, и в становлении школьного дела, и в других сферах жизни. Но это должен быть одновременно и базовый центр, который мог бы собрать всю информацию о деятельности земств, земские отчеты, дать исследователю возможность поработать с ними.
Удивительно, но мы до сих пор в какой-то мере живем земским наследием. В уездных центрах и селах на земские деньги выкупались или строились здания для школ и больниц, других учреждений. Значительная их часть сохранилась до нашего времени, и эти постройки являются уже архитектурными памятниками. Что поражает, некоторые из них продолжают использоваться по назначению. Я мог бы назвать несколько малых городов, где Музей земства можно было бы разместить именно в земских зданиях: школьный отдел — в бывшей земской школе, отдел истории земского здравоохранения — в земской больнице, почтовой истории — в здании почты. Сам исторический город становится той необходимой музейной средой, которая добавит достоверность и привлекательность такому музею.
Кто бы мог его создать? Опыт подсказывает, что Минкультуры вряд ли возьмется за это. Сейчас на федеральном уровне в моде все больше виртуальные проекты, да и позиция министерства все ближе к церковно-приходскому направлению.
Пожалуй, такой музей должен стать именно общественным делом, и для его организации более подходит что-то вроде Комитета гражданских инициатив или иной институции, занимающей четкую гражданскую позицию. Общим делом могло бы стать и формирование музейных экспозиций: педагоги помогли бы в своем профессиональном разделе, медики — в своем. Собранные статистические сборники, отчеты, аналитические записки могли бы составить бесценную базу данных земского опыта. Думаю, и в личных архивах найдутся уникальные материалы.
Что еще важно — каждый год в стране сотни тысяч муниципальных служащих проходят курсы повышения квалификации. Музей земства — это, наверное, лучшая площадка для таких занятий. Здесь могли бы читать и современную проблематику, и демонстрировать исторический опыт. А еще важно помнить исторический опыт, показывающий, что только реальное местное самоуправление является единственной силой, заботящейся о нуждах конкретных людей и противостоящей авторитарному управлению и своеволию центральных властей.