Шестиклассник, попросивший Путина «разморозить» школу: «Отставки мэра я не ожидал...»
24 декабря 2001 года состоялось первое общение президента с россиянами в формате прямой линии. Разговор тогда длился всего 2,5 часа. Для сравнения: во время последнего «эфира» президенту пришлось отвечать на вопросы почти пять часов. В 2001 году никто толком не знал, что позволено спрашивать у президента, а что — нет. Темы затрагивали сплошь серьезные: от финансирования фундаментальной науки до борьбы с коррупцией. На этом фоне звонок школьника из города Усть-Кут Иркутской области казался ошибкой оператора.
«У нас заморожена школа. Мы не учимся уже три недели. Учителя говорят, что если власти нашего города не начнут топить, то мы все останемся на второй год. Что нам делать?» — на полном серьезе спрашивал десятилетний Павел Цветков.
С тех пор прошло 13 лет. Павел Шведков (так на самом деле пишется фамилия юного просителя) из Усть-Кута переехал в Омск, сейчас служит в армии. Парень уверяет: спасать горожан от обморожения он не планировал, звонок же на прямую линию совершил ради шутки.
— Я хотел позвонить и дать младшей сестре послушать автоответчик. Но вместо записанного на пленку голоса раздался ответ оператора. Пришлось импровизировать, — вспоминает Павел. — Долго молчал в трубку, а потом вспомнил про отопление в школе. Как сейчас помню фразу оператора: «Паша, я обязательно передам ваше обращение президенту». Естественно, всерьез я эти слова не воспринял. Пока мне не перезвонили и не сказали, что я буду разговаривать с Владимиром Владимировичем. Родители составили текст, который за десять минут до включения немного подредактировал школьный психолог. Ну и в эфир…
Тогда к озвученной мальчиком проблеме Путин серьезно отнесся: «Надеюсь, что иркутский губернатор в кратчайшие сроки восстановит жизнедеятельность учебных учреждений».
— Уже на следующий день мэр нашего города подал в отставку, его примеру последовали и еще несколько чиновников. По всему городу сразу зашуршали, начались ремонтные работы. Отопление провели очень оперативно. Неделя с небольшим — и весь город был обеспечен теплом, — рассказывает парень.
Но у того звонка было и еще одно последствие: ученикам замерзающей школы, дабы они «не остались на второй год», сократили каникулы. После чего раздосадованные школьники решили раз и навсегда отучить Пашу жаловаться президенту. По крайней мере, так историю преподносят некоторые издания. Парень якобы даже был вынужден перевестись в другое учебное заведение.
— Нет, это все выдумки, — опровергает парень. — Ничего такого не было. Наоборот, и учителя, и ученики мне были благодарны. Да и по сей день каждый год зимой в местных газетах вспоминают о том звонке. В другую школу я действительно перевелся, но спустя три года. И, конечно, по другой причине: там подготовка была лучше, лицейские классы…
— Не жалеешь о том звонке? Может, есть проблема, с которой ты бы сейчас хотел обратиться к Владимиру Владимировичу?
— Не жалею, конечно. Это тогда решило много проблем. А сейчас у меня нет вопроса, с которым я бы мог позвонить.
Наталья Бугаева: «После моего звонка у нас стояли две елки: настоящая и искусственная...»
Детской шалостью называет свой звонок на прямую линию и Наталья Бугаева из Биробиджана. В декабре 2002 года тогда еще 11-летняя Наташа решила поинтересоваться у президента, «почему в центре площади ставят искусственную елку, а не живую».
Переживания юной россиянки Путин оценил и напомнил, что у губернатора Еврейской автономной области на носу день рождения. «Думаю, будет правильно, если губернатор сделает подарок и себе, и всем жителям Биробиджана и поставит на площади города живую ель».
«Подарок» губернатор сделал «себе» уже на следующий день — новогоднее дерево в Биробиджан доставили из тайги.
— Многие тогда твердили, что позвонить меня надоумили родители. Это не так. Я все сделала сама, решила немного пошалить, естественно, не надеясь, что мой звонок пройдет в прямой эфир, — говорит Наталья. — Сейчас вспоминаю о нем с улыбкой, но тогда пожалела, что позвонила. Я человек не публичный, а тогда журналисты прохода мне не давали. Для 11-летней девочки это большой стресс.
— Искусственную ель у вас больше не устанавливали?
— Нет, теперь у нас каждый год живая стоит. А в тот год вообще уникальная ситуация сложилась. Рядом стояли две елки — искусственная и настоящая…
К сожалению, сфотографироваться у установленного ее стараниями новогоднего дерева у девочки так и не получилось. Когда Наташа с родителями приехала на центральную площадь, ель уже разряжали.
Мама Даши Варфоломеевой: «После того звонка кое-кто из села перестал с нами здороваться...»
Но, наверное, самым знаменитым ребенком, обратившимся к Путину со своей маленькой просьбой, стала Даша Варфоломеева из бурятского села Тугнуй. В декабре 2008 года девочка, которой тогда было девять лет, попросила Путина стать добрым волшебником и подарить ей с сестрой по платью.
«Дядя Володя! Скоро Новый год. Живем на бабушкину пенсию, работы в деревне нет. Мы с сестрой мечтаем иметь новые платья. Я хочу у вас попросить платье, как у Золушки. Станьте добрым волшебником на Новый год», — бойко рассказала во время прямой линии девочка в тот момент премьеру Путину.
«Дашенька, я услышал тебя. Я приглашаю тебя и твою сестру, да и бабушку — всех вместе — на Новый год в Москву, на одну из елок. А с подарками мы здесь разберемся», — ответил Владимир Владимирович.
Девочку журналисты тут же окрестили «бурятской Золушкой», ей звонили днем и ночью. В Москве ее нарядили в платье, сводили на кремлевскую елку, в Большой театр, на каток, где ее персональным учителем стал Илья Авербух…
От чрезмерного внимания девочка так растерялась, что во время неожиданного чаепития у Путина не смогла вымолвить ни слова. Собственно, повзрослев (сейчас она учится в девятом классе), Даша осталась той же застенчивой девчушкой. Она не выкладывает в соцсети фото с Путиным («А зачем?» — искренне недоумевает Даша), никому не рассказывает о своей встрече с президентом. А на вопрос, помнит ли она что-либо из общения с Путиным, скромно признается: «Вы лучше маме позвоните, она все расскажет. А у меня шок был…»
Мама девочки действительно помнит больше. Тем более, на той встрече ей пришлось отдуваться за троих: вместе с Дашей на елку ездила и ее старшая сестра Аня.
— Вообще-то встречи с Владимиром Владимировичем запланировано не было. Мне сказали, что он сильно занят, — вспоминает Наталья Варфоломеева. — Но когда мы были на катке, подбежала сопровождавшая нас девушка и сказала, что случилось невероятное: Владимир Владимирович приглашает нас в Новоогарево на чашку чая…
Утро следующего дня Варфоломеевы провели в парикмахерской.
— Я очень переживала — все думала, что он спросит: сколько человек живет у нас в Тугнуе, сколько ребят учится в школе?.. А я-то точные цифры не знала. И только Даша все время меня успокаивала: что ты боишься, это же дядя Володя…
Но стоило Даше оказаться за одним столом с Владимиром Владимировичем, как девочка оторопела.
— Она должна была рассказать стихотворение, подарить ему подарок. В итоге она ни слова не вымолвила, даже руки ни разу к кружке с чаем не протянула.
А потом, как вспоминает Наталья Павловна, журналисты вышли, двери кабинета закрылись, и Путин предложил «откровенно поговорить о жизни в Тугнуе».
— Не знаю, откуда у меня смелость взялась, но я сказала: «Знаете, у нас люди не живут — они выживают!» Рассказала ему про то, что перед поездкой в Москву наш школьный учитель физкультуры попросил купить ему свисток, потому что у нас в деревне ничего не купить. А еще рассказала про то, что со всех жителей собрали по 50 рублей, чтобы установить в поликлинике новую дверь. Там было настолько холодно, что стены зимой покрывались инеем. И про отсутствие неотложки и пожарной машины ему доложила, — вспоминает женщина.
— Получается, у вас одни проблемы? — спросил тогда Путин.
— Да, — говорю, — так и есть.
На следующий день рано утром Наталья позвонила матери в родное село — рассказать о поездке. У женщины тоже были новости: «Наташа, ты не представляешь! — тараторила в трубку пенсионерка. — С утра комиссия приехала: наш министр здравоохранения, министр образования… Все по Тугную ездят, жизнь у нас налаживают».
На этом сказка о «бурятской Золушке» не закончилось. Спустя три года уже Владимир Владимирович прилетел в Тугнуй. Как тогда шутили, с ответным визитом — посмотреть, как были выполнены его поручения.
— Наш Тугнуй действительно теперь не узнать. Первое, что начали делать, — это дорогу. Потому как я рассказала Путину, что от федеральной трассы мы всего в 12 километрах, но зимой не может проехать ни «скорая», ни пожарная — дорогу заметает. Построили новую школу, новый фельдшерский пункт, новую котельную, отремонтировали спортзал, ДК. В центре села появилась аллея Славы — не хуже, чем в городах: дорожки вымостили плиткой, установили лавочки, фонари.
— Вам с Дашей сельчане благодарны? Ведь получается, она своим звонком на прямую линию и инициировала всю эту «перезагрузку» Тугнуя…
— Большинство говорили, что они бы не осмелились рассказать о проблемах села. Но, честно скажу, не все адекватно восприняли ситуацию. Глава района начал тянуть одеяло на себя: мол, это он научил меня, что и как говорить премьеру. А мне никто никаких указаний не давал, мы даже не знали, что нам дадут встретиться с Путиным. А после того, как он погостил у нас дома, некоторые жители села и вовсе перестали с нами здороваться. А за спиной шептались: «Блатные, вот к ним президент и приехал…»
— Называя вещи своими именами: люди вам завидовали?
— Наверное. Я всем говорила: кто вам не давал позвонить? И к вам бы тогда Путин приехал. Но больше всего грязи на нашу семью было вылито в Интернете. Писали: «Какая ушлая мамаша…» А я ведь тогда ничего для себя не попросила. Сразу после той поездки в Москву мне предлагали квартиру выдать в Улан-Удэ. Я отказалась: неудобно стало. Теперь старшая дочь меня за это ругает — говорит: хоть бы о семье подумала! А то сейчас нам приходится жить на съемной квартире…
Наталья признается: сейчас она о той встрече старается не вспоминать. У нее на страничке нет ни одной фотографии с ВВП. Хотя дома хранится альбом на 300 снимков.
— Иногда люди, услышав мою фамилию, спрашивают: не те ли мы Варфоломеевы, которые ездили к Путину? Я отвечаю, что мы родственники. А зачем рассказывать?.. — словами дочери отвечает женщина.
Врач-правдоруб из Иванова: «Меня заставляли отказаться от своих слов...»
Кардиолог Иван Хренов из Иванова — тоже один из героев прямых линий, чей разговор с ВВП запомнился россиянам надолго. В 2010 году он рассказал Путину, что к его визиту в Ивановскую областную клиническую больницу в лечебном заведении выстроили «потемкинские деревни»: туда перевезли оборудование из других медучреждений, пациентов в палатах изображали переодетые сотрудники больницы, а персоналу наказали завысить свои зарплаты.
После того звонка Хренова объявили неадекватным, затаскали по инстанциям, а Владимиру Владимировичу даже пришлось перезванивать кардиологу-правдорубу, чтобы заверить, что в обиду его никто не даст.
С тех пор сообщалось, что Хренова уволили из больницы, что он начал строить карьеру в политике, что он вообще самозванец и в больнице никогда не работал. Что из этого правда?
— Нет, никто меня не увольнял. Просто на тот момент я работал на ставке женщины, которая находилась в декрете. После всей этой истории она спешно вышла из отпуска. Меня перевели на другую должность — из стационара в поликлинику, — объясняет Иван. — Кстати, опять на «декретную» ставку. На постоянную, как я понял, меня переводить не собираются. Перспектив у меня в карьере в государственной медицине, наверное, нет. По крайней мере, пока в начальниках сидят те люди, при которых я звонил Владимиру Владимировичу. Для начальства я как был, так и остаюсь человеком неудобным. Мне иногда звонят ваши коллеги-журналисты, просят поделиться своим мнением по тому или иному вопросу, связанному с проблемами в медицине. Статьи выходят. А потом меня вызывают «на ковер»…
Что касается Ивановской областной больницы, я там действительно никогда не работал. Я трудился в областном кардиодиспансере. А о том, как в больнице устраивают показуху накануне визита Путина, узнал от работающих там коллег. Ну и решил написать Путину письмо.
— Предполагали, что ваше письмо дойдет до адресата?
— Нет, конечно. Поэтому очень удивился, когда накануне очередной прямой линии со мной связались и спросили, могу ли я все это повторить в прямом эфире. Я согласился. Смысл-то мне отказываться? Сказал «а» — говори «б». Забавно, что звонил я с работы. И даже предупредил заведующего отделением о своем поступке. Но он только спросил: «Ваня, зачем тебе все это?!» Думаю, если бы он знал о последствиях, отключил бы телефон. А потом завертелось: бесконечные вызовы в прокуратуру, «на ковер» к главврачу и главе областного минздрава, судебные иски…
— Кстати, а в чем вас обвиняли?
— В клевете. Озвученное мною как-то так вывернули, что получилось, будто под оборудованием я имел в виду томографы, которые вынести в принципе нереально. Но речь шла о более мелком оборудовании: оргтехнике, компьютерах, переносных установках. Да и вообще об организации того визита Владимира Владимировича — например о том, что в больнице вместо пациентов студенты лежали.
— Как разрешилась история с этими исками?
— Заявление от главврача областной больницы в суд было подано, но его завернули. Единственный иск, который дошел до суда, был от областного онкодиспансера. Но и по тому делу истец в суд не явился.
— А тогда до звонка Владимира Владимировича вас сильно прессовали?
— Еще бы! Мне не один раз предлагали принести публичные извинения, сказать, что я был неправ, мол, попутал факты.
— Коллеги вас поддерживали?
— Сильно поддержал Леонид Рошаль. Из обычных работников кое-кто устраивал одиночные пикеты. Но вся эта поддержка подавлялась сверху довольно быстро. Людям объясняли: кто за Хренова что-нибудь вякнет — лишится работы или будет оштрафован.
— Но при личных беседах люди говорили, что вас поддерживают?
— Конечно. До сих пор так. Но что-либо сказать публично люди боялись. Да и до сих пор боятся. Недавно, например, мне коллеги из одной поликлиники сообщили, что их лишили половины отпуска. Но выносить эту информацию на публику никто не хочет.
— А вы хотите? Может, опять решите на прямую линию позвонить?
— Нет, у Владимира Владимировича сейчас и так дел хватает.
— То есть с общественной деятельностью вы решили закончить?
— Не совсем так. Запал у меня не пропал. Но пока что я решил посвятить максимум своего времени профессиональному росту и воспитанию ребенка. В прошлом году у меня родилась дочка, сейчас я нахожусь в отпуске по уходу за ребенком. Решили дать возможность супруге закончить образование: она тоже учится на врача. А когда встану на ноги — лет через пять, — тогда, может, что-нибудь и организую в плане общественного звена.
— Видела информацию, что вы вроде бы подались в политику…
— Да, было написано, что я вступил в «Единую Россию». Официально заявляю: это дезинформация. В партию я никогда не вступал. Хотя и участвовал в предвыборной кампании Путина. Кроме того, в Иванове я хотел создать филиал Национальной медицинской палаты. «Единая Россия» предоставила мне возможность проехать по Ивановскому району и сагитировать врачей на создание этого филиала. Но дело не пошло.
— Не жалеете о том звонке?
— Нет, конечно. Я хотя бы не сидел просто так. Если бы сейчас я узнал о подобных фактах, сделал бы то же самое. Я свою жизненную позицию менять не собираюсь. А уволят с работы — найду новую. Кто хочет, тот всегда себе место найдет. Тем более в медицине.