В кризисные периоды для большого и маленького человека как никогда важно сохранять душевное равновесие. Дети чувствительны к невротическим реакциям взрослых. Общеизвестно, что у родителей невротиков — дети невротики. А кто при такой жизни не невротик? Волна за волной людей накрывает негативная информация. Будучи не в силах изменить ход событий, мы срываемся на детей — а на кого ж еще срываться, не на начальника же, который, как положено, заранее уведомил о грядущем сокращении? Бессмысленно обрушивать гнев и на Центральный банк. А дети — они всегда рядом и все стерпят. Что противопоставить этому захлестывающему со всех сторон негативу?
Потребовать от Госдумы принятия закона о защите от негативной информации не только детей, но и взрослых? Изменить форматы телепередач, дабы зрители видели только «Благие вести недели», а культовая передача «Спокойной ночи, малыши» три часа спустя выходила бы в эфир под названием «Спите спокойно, дорогие товарищи»? Но шутки шутками, а нормальная человеческая информация действительно сегодня нужна как воздух, тем более накануне новогодних праздников и Рождества, когда так хочется чуда. И чудеса, скажу я вам, не редки — по крайней мере, в той сфере, где я тружусь не один десяток лет. Но чтобы их увидеть, нужно правильно настроить оптику зрения.
Только что завершился конкурс «Директор школы-2014». Победил директор коррекционной школы-интерната №152 г. Ижевска Наил Сираев. Долгие годы обучая слабослышащих детей, он добровольно взял в свой интернат детей с ДЦП. Методом народной стройки возвел для них на ровном месте гору для занятий слаломом. Представляю, каких нервов ему это стоило при наших скудных ресурсах. Но человек счастлив: «Представляете, как изменился их взгляд на жизнь? Раньше они смотрели на мир снизу (приседает почти до полу), а теперь, после специальных занятий, поднялись».
Это ли не чудо? Оказывается, есть и такой способ вставать с колен.
Слово «толерантность» сегодня вызывает у многих иронию и даже злобное отторжение. Ее сторонников называют «толерастами» те, кто убежден, что сплотить людей можно лишь против общего врага. Но не будем цепляться за слова. Не нравится иностранный термин — назовите это чувство, присущее нормальным людям, русским словом «великодушие», или, как писал замечательный русский философ В.Соловьев, «общечеловеческой солидарностью».
В том, что это не пустой звук, мне дано было убедиться недавно в сельской нанайской школе на берегу Амура. Среди группы детей, исполнявших национальный танец с бубнами, выделялась русая девочка. Русская, удочеренная нанайцем, она не чувствовала себя белой вороной. Русский язык в этой школе изучается наряду с национальным и английским. А еще желающим предлагается учить по выбору китайский или японский. Как знать, может быть, когда эта девочка вырастет, она станет еще одним живым мостом, соединяющим и взаимно обогащающим разные культуры?
Еще одно рождественское чудо мне подарил друг юности и однокашник по институту М.Бронштейн. После окончания нашего вуза он получил распределение на Чукотку, где учительствовал несколько лет. Там всерьез увлекся языками и культурой народов Севера и сейчас ведет научную работу в Москве, в Музее Востока. Рассказанная им история поразила даже меня, видавшего виды седого педагога:
«В июле этого года я познакомился с интересной парой. Он — Оле Йорген Хаммекен, гренландский эскимос, кинорежиссер, культуролог. Она — Галя Моррелл, в прошлом наша соотечественница, а ныне — «гражданин мира», фотохудожник и хореограф. Оба профессиональные путешественники. На протяжении последних нескольких лет путешествовали по северным районам Гренландии, этой весной — по Колымскому тракту Якутии. Находясь в Якутии, Галя и Оле размещали в Интернете информацию о своей поездке и получали отклики, в том числе на языках гренландских эскимосов. (По мнению одних лингвистов, в Гренландии существует один эскимосский язык, который включает в себя несколько диалектов; по мнению других, гренландцы говорят на двух эскимосских языках — на языке жителей западного побережья и на языке, распространенном только на северном побережье, где живут так называемые полярные эскимосы.)
Так вот. Один из корреспондентов, писавших по-эскимосски, привлек особое внимание путешественников. Он использовал язык полярных эскимосов и подписывал свои сообщения ником. Вначале Оле и Галя пытались угадать, кто бы это мог быть, поскольку людей, говорящих на этом языке, немного, а они недавно были на севере острова и познакомились едва ли не со всеми живущими там людьми. Впоследствии, однако, от этих попыток отказались: Оле почувствовал «что-то неладное». Их загадочный корреспондент слишком правильно, «по-литературному» выражал свои мысли. Решили спросить напрямую — и получили неожиданный ответ: с ними переписывался... россиянин, житель Нижнего Новгорода Егор Антонов.
Все, о чем я рассказывал до сих пор, — со слов Гали и Оле. Дальше излагаю события, происходившие на моих глазах. В тот же день, когда я познакомился с этими людьми, мы с женой пригласили их домой поужинать. Мы сидели за столом, разговаривали, и вдруг Галя сказала: «Позвоню-ка я в Нижний: пора установить с Егором голосовую связь». Она вышла из комнаты, и когда через несколько минут вернулась, на ней не было лица. Первое, что она сделала, — подошла к Оле, который стоял в это время у окна, и строго сказала по-английски: «Оле, сядь!» «А в чем дело?» — спросил он. «Сядь, — повторила Галя, — я должна сообщить тебе такую новость о Егоре, которую лучше услышать сидя». Оле насторожился и сел. «Как ты думаешь, сколько Егору лет?» — спросила Галя. «Тридцать!» — ответил Оле. «Меньше, — парировала Галя. — Вторая попытка». «Двадцать пять!» «Меньше! Последняя попытка!» «Ну, тогда, — Оле на мгновение задумался и твердо сказал: — Двадцать три!» «Нет, ему тринадцать!» — прозвучало в ответ. Не знаю, как Оле, но я был рад, что в этот момент сидел.
Дальше события развивались так. Мы договорились, что устроим встречу с Галей и Оле в лектории Музея Востока и пригласим на эту встречу Егора. 26 ноября она состоялась. Увидеть один из ее фрагментов можно на страничке «Государственный музей Востока — ВКонтакте» (vk.com/orientmuseum). Там размещен часовой видеофильм. В основном это выступление Оле, но примерно через десять минут после начала видео в кадре появляется Егор и произносит несколько слов. Появляется он на экране и во второй половине фильма и уже более подробно рассказывает о себе, поет вместе с Оле и одним из московских лингвистов песню на эскимосском языке.
Мои впечатления о Егоре таковы. Мальчик обладает обширными знаниями об истории и культуре эскимосов. Конечно, иногда делает ошибки, но их совсем не много. Не могу судить, насколько хорош его эскимосский, но два крупных отечественных эскимолога, которых я пригласил в музей, — членкор РАН С.А.Арутюнов и другой, не менее именитый исследователь Чукотки М.А.Членов, — вручили Егору свои визитки и просили поддерживать с ними контакт. Английский у Егора, на мой взгляд, очень неплох. Что еще мне чрезвычайно понравилось, это его нацеленность на научную работу. Он хочет изучать эскимосские языки для того, чтобы получить новые данные о происхождении эскимосов, об их родстве с другими народами, о путях расселения по Арктике...
Два слова о том, как выглядит Егор. На вид я бы дал ему лет 17, хотя он учится в 7-м классе. Из разговора с его отцом я узнал, что знания языка полярных эскимосов, а также литературного языка эскимосов Гренландии (он создан на основе западного диалекта) Егор приобретает как самостоятельно, так и общаясь по Скайпу с гренландцами. Изучать эскимосские языки он начал два года назад, когда ему было 11 лет. А до этого, обнаружив отсутствие соответствующей литературы на русском, Егор (без помощи взрослых!) выучил английский, а потом научился читать по-датски.
Ну и, наверное, последнее. Не считая однодневного приезда в Москву в Музей Востока, Егор только дважды покидал Нижний Новгород. Один раз это тоже была Москва, другой раз — Крым. Папа у Егора — прораб, мама — в недавнем прошлом бухгалтер, а сейчас частный предприниматель: открыла небольшой учебный центр для дошкольников.
Вот такая рождественская история!
Нет, не зря сказано: «Дух веет, где хочет». Пока взрослые люди ведут испепеляющие споры по поводу того, какую идеологию и по каким учебникам внушать подрастающему поколению, наши дети, по крайней мере некоторые из них, преодолевают всю эту нашу «страстную односторонность» (метафора Г.Померанца). Меня это как-то примиряет с несовершенством окружающей жизни и внушает сдержанный оптимизм.