— Виктор Георгиевич, вашему вузу 3 декабря исполняется 95 лет. Кому в 1919 году понадобился институт леса?
— Из вузов лесного профиля к 1919 году у нас имелась лишь Лесотехническая академия в Санкт-Петербурге. Но там готовили специалистов для выращивания леса, а послереволюционной стране требовались рудничные стойки, дрова для паровозных топок и т.п. Для подготовки специалистов по лесозаготовке и деревообработке и открыли первый инженерно-технический лесной вуз.
— Другими словами, лесной институт создавали, чтобы сводить леса, а не разводить их. Надеюсь, сегодня у вуза другая миссия?
— Да, сейчас у нас примерно поровну лесоперерабатывающих направлений подготовки и лесного дела. Но хочу подчеркнуть: хоть вуз задумывался как инженерный, в нем с самого начала был факультет лесного хозяйства! В 1943 году институт перевели из Москвы в Мытищи, где он получил огромный учебно-опытный лесхоз — целых 34 тыс. гектаров. Есть даже и уникальная роща карельской березы площадью 2–3 кв. км. Прошлым летом мы проверили декоративность ее древесины, и она оказалось довольно высокой.
— Не боитесь обнародовать эту информацию? А то явятся какие-нибудь коммерческие структуры и оттягают у вуза этот лакомый кусок!
— Не оттягают! Но подмосковные земли и правда большая ценность. Когда 11 лет назад я стал ректором, и недели не проходило без покушений на наш лесхоз. Спасало лишь, что эти земли являются государственной собственностью, отданной вузу в оперативное управление или безвозмездное бессрочное пользование. Так что всех интересующихся этими вопросами я направляю...
— …к Владимиру Владимировичу с Дмитрием Анатольевичем?
— Вроде того. И ни один еще не вернулся.
— Сколько «лесоразводителей» и «лесозаготовителей» вуз выпускает в год?
— Две тысячи. Но в это число входят также специалисты по электронике и даже по управлению летательным аппаратам.
— Сюр какой-то! С чего бы лесному вузу заниматься такими сюжетами?
— Наши здания расположены буквально напротив РКК «Энергия». И в 50-е годы, развивая структуры ракетно-космического комплекса, Сергей Павлович Королёв решил «захватить» вуз под подготовку специалистов для своей отрасли, а лесников куда-нибудь отселить. Освоению космоса тогда придавалось огромное значение, и дело было на мази. Но вмешались известные «лесные» академики, и был найден компромисс: вуз не перепрофилировать, а открыть в нем факультет электроники и счетно-решающей техники — ФЭСТ, ныне факультет электроники и системотехники. Его выпускниками стали многие известные люди. Например, дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт Рюмин. Или Борис Абрамович Березовский, его специальность — системы управления летательными аппаратами. Березовский учился прилично — на «хорошо» и «отлично», но как-то раз получил выговор «за игру в карты в библиотеке»: видно, уже тогда проявлял талант игрока...
— Фантастика! А где кроме космоса и бизнеса работают ваши выпускники?
— Например, в лесном хозяйстве, включая Москву и область. Хозяйство здесь сложное: зеленый пояс Московской области — 2 млн га, а население Москвы и области — 20 млн человек. Готовим и специалистов по переработке древесины: в годы перестройки мебельный завод или салон не открывал только ленивый, и таких предприятий расплодилось масса. Или инженеров для производства деревообрабатывающего оборудования. В целом, по данным наших исследований, 75% наших выпускников трудоустраиваются по специальности.
— Меня всегда мучил вопрос: почему Россия поставляет за рубеж сырье, круглую древесину, а не обработанную продукцию? Не хватает специалистов?
— Этот вопрос постоянно возникает на заседаниях Совета по развитию лесного комплекса. Ответ: слабое развитие перерабатывающих мощностей в России. Самая глубокая переработка древесины — целлюлозно-бумажная, а последнее такое предприятие было построено на Байкале 47 лет назад. Да и производство древесины у нас упало вдвое. Россия — самая крупная лесная держава в мире, но доступными с экономической точки зрения являются лишь 25% лесов. И все это было выбрано за 50–80-е годы. Лесопосадки, конечно, были. Но дерево в среднем растет 70 лет, а на севере — сто, так что нужно время. Главное, не забывать: без переработки лесное хозяйство не выживет, т.к. одних бюджетных средств на его воспроизводство не хватит. И второе. Отдача от лесных ресурсов выражается не только в деньгах. К примеру, для Московской области, дающей воздух и места отдыха жителям мегаполиса, рекреационные возможности гораздо важнее, чем древесина. Или взять леса в Сибири — это ведь климатообразующий фактор.
— Может, тогда и к лучшему, что нам доступны лишь 25% лесов? А то бы мы с тем же климатом таких дел натворили!
— Возможно. Как говорит наш академик Моисеев, главный вредитель леса не жук, а человек. Жук поест-поест древесину, а потом его самого съедят, и баланс восстановится. А человек — фактор постоянный.
— Через пять лет у МГЛУ столетие, а через сто пять — двухсотлетие. Можете предположить, каким вуз придет к этим датам?
— Думаю, что через 100 лет будут другие ландшафты. Уже сегодня в Европе, где практически все леса заменили культуры, в парках и на частных участках пытаются создать кусочки «дикой» природы — с болотцем, осокой и чуть ли не крапивой. К этому придем и мы. А к столетию вуза мне хотелось бы увидеть его процветающим. Думаю, тогда будет больше направлений, связанных с экологией, а ландшафтное направление будет развиваться как в отношении искусственных, так и природных ландшафтов. А то сегодня едешь по Подмосковью и видишь по краям сплошной бурелом. А мы можем сделать, чтобы все наши леса просматривались — как в Европе. Заложим сегодня основу — и к 200-летию вуза у нас тоже будет все чисто!