Почему россияне не хотят становиться донорами даже после смерти

Татуировка как способ согласия на донорство

Стать донором органов может в принципе каждый из нас. Предварительного согласия пациента не требуется, разрешения родственников тоже. Они, родственники, вроде бы и могут запретить, но и тут проблема — мало кто догадывается, что надо «запрещать», многие думают, что врачи как раз таки должны спросить у них разрешения на изъятие органов. Да и к тому же совершенно непонятно, когда родственники должны заявить о своей позиции? Стоя у дверей реанимации, когда близкий человек находится между жизнью и смертью? Вот и получаются ситуации, когда граждане впадают в состояние шока, узнав, что хоронить им придется родственника без почек или печени. На первый взгляд все просто — стоит всего лишь изменить законодательство, дав россиянам право самим решать, отдавать ли свои органы посмертно или нет. А пока для того, чтобы органы человека послужили на благо другого, необходимо лишь умереть при определенных условиях, которые прописаны в инструкции по констатации смерти мозга, и в определенной больнице. Это медучреждение должно иметь лицензию, соответствующее оборудование и специалистов с соответствующей квалификацией для постановки необходимого для донорства диагноза — «смерть мозга». Такие лицензии им выдает региональный регулятор здравоохранения. Для Подмосковья это министерство здравоохранения Московской области, для Москвы — это Московский департамент здравоохранения.

— На данный момент в столице таким правом наделены несколько десятков клиник, — рассказывает профессор Михаил Каабак. — Это самые лучшие больницы города.

— По каким критериям происходит выбор реципиента (получателя. — Прим. «МК») донорского органа?

— Обязательно должны быть совместимыми группы крови донора и реципиента. Дальше происходит конкуренция по очередности ожидания донорского органа. Если донор моложе 30 лет, то приоритет при распределении его органов отдается детям.

— Ваше мнение: что произойдет, когда/если в нашей стране придет в действие принцип, когда человек становится донором только в случае его заранее оформленного согласия?

— Объем донорских органов снизится практически до нуля. Согласно статистике стран, в которых существует такой опыт, свое волеизъявление регистрирует не больше одной сотой населения.

— В чем причина? Лень пойти и написать такую бумагу?

— Я не думаю, что лень. Скорее всего, из-за человеческого нежелания думать в настоящий момент о своей смерти. Сейчас Минздрав пытается дать людям право оформлять свое согласие или несогласие на изъятие органов после смерти. Но пока не совсем понятно, как свою волю человек донесет до врачей, которые будут изымать органы после смерти. Если человек не сделал татуировку на теле, то неясно, как в экстренной ситуации врачи должны узнать о таком его решении.

— А что, есть уже идея делать татуировки?

— При всех плюсах этого метода не все, понятное дело, на это решатся. Да и где делать татуировку? На руке? А если ее, скажем, оторвет в аварии? На животе разве что, но вряд ли будет большое количество желающих. Поэтому все и упирается в создание работоспособной системы согласия на изъятие донорских органов. Ведь все копья ломаются не вокруг самого принципа, потому что все здравомыслящие люди за то, чтобы прижизненное волеизъявление регистрировалось и чтобы это волеизъявление выполнялось после смерти. Но как это толково воплотить в жизнь?

— А сейчас как-то можно отказаться от донорства?

— Опять-таки совершенно непонятно, где и как можно оформить такой отказ. При наличии права человека становиться донором органов техническая сторона вопроса совершенно не отрегулирована. Согласно нашим законам в случае смерти человека запретить изъятие органов могут родственники. Но в этом случае опять стоит поднять вопрос, а корректно ли наделять таким правом кого-либо, кроме самого человека?

— Может, при выдаче паспорта ставить отметку или штамп?

— Может. Но, если верить опросам, люди хотят, чтобы система была закрытой. Штамп в паспорте о добровольном донорстве — это не назовешь «закрытой системой».

— Люди боятся, что их убьют из-за органов?

— Скорее всего. Хотя черного рынка органов в мире не существует, это распространенная страшилка, не имеющая под собой никакого основания.

— Да все, наверное, уже слышали историю про похищения детей в торговых центрах и их возврат на место через несколько дней без одной почки. Неужели никак нельзя «железно» опровергнуть эту информацию? Чтобы у людей не возникало страхов...

— А как можно такое опровергнуть? Это страх, который присущ людям. От того, что вы что-то напишете и процитируете меня или какой-нибудь другой компетентный источник, ничего не изменится. Сплетни и страх в людском сознании обычно побеждают самые железные аргументы.

— Получается, люди не будут подписывать бумаги о согласии посмертно стать донором из-за страха, что их будут из-за этого умерщвлять...

— Здесь людям достаточно включить свою логику. Сейчас ведь этого большинство не боится? При том что практически у каждого в случае смерти могут изъять орган. А кто боится — может подписать бумагу об отказе быть донором. Кстати, есть еще одна популярная страшилка — большинство донорских органов продается в США. А там, между прочим, можно посмотреть, сколько внутри страны изъято и пересажено органов. И этого достаточно, чтобы понять, что никакого импорта нет. В России же такой системы нет, и большинство наших граждан уверено, что идет такая торговля. Отсюда вывод: в нашей стране необходимо еще получать неперсонализированную информацию о том, куда «тратятся» донорские органы, где и как они пересаживаются. И обязательно сделать ее доступной для всех желающих.

— Хорошо, а уже есть мысли, как «закрыть» информацию о добровольных донорах, чтобы она поступала только по назначению — к медикам, которые имеют право на трансплантацию?

— Во-первых, для этого однозначно не должны использоваться паспорт и водительские права — это документы, которые вы даете в руки людям, которым в принципе не доверяете, например, страховым агентам или банковским служащим. Закрытый регистр можно создать в Интернете — на сайте госуслуг например. И врачи перед тем, как изымать органы у трупа, могут заглянуть в базу данных и осведомиться, есть ли определенное согласие.

— Многие наверняка подумают: а вдруг сайт взломают?

— При такой постановке вопроса лучше вообще перестать заниматься трансплантологией, если уж всего на свете бояться: черного рынка, продажных трансплантологов, хакерского взлома...

— Может, все в этом случае оставить так, как есть сейчас?

— Нет, это тоже неправильно. У людей обязательно должно быть право на волеизъявление. И право на то, чтобы врачи это право на волеизъявление соблюдали. Вот и надо придумать так, чтобы в нашей стране были и волки сыты, и овцы целы.

— А если обратиться в этом вопросе к опыту других стран?

— В Белоруссии, Австрии, Англии, Латвии, Сингапуре действует интернет-регистр. Это, кстати, показатель тех стран, которые недавно модернизировали свое законодательство. В Украине и Франции право на трансплантацию дают родственники. В США при получении водительских прав необходимо оформлять донорскую карточку, а если такая карточка не оформлена, то спрашивают у родственников.

— А как насчет того, чтобы родственники давали согласие на трансплантацию?

— На мой взгляд, то, что родственники могут давать такое разрешение, — абсолютно неправильная политика. Человек должен сам решать такие важные вещи, а подключать к этому делу близких — глупость. Вот, к примеру, возьмем Украину. Как только там был принят закон о «согласии родственников», там практически не стало донорства.

«Мама, ты похоронила меня пустой»

— А между тем нельзя скидывать со счетов и еще одну немаловажную проблему — люди не всегда доверяют врачам. Что касается области трансплантологии, возникает впечатление, что там недоверие удвоено. И начало смуте кладет вопрос: а все ли сделали врачи для того, чтобы спасти близкого человека, или же в нем уже видели потенциального донора?

— Я помню случай 12-летней давности: в ДТП попала 18-летняя девушка, ее мать находилась около дверей реанимации двое суток, никто ее ни о чем не спрашивал, — рассказывает президент Лиги защиты пациентов Александр CАВЕРСКИЙ. — Девушка умерла, ее похоронили. Спустя полтора года женщина случайно узнала, что у ее дочери были изъяты почки с мочеточниками. А ей до этого девушка являлась во снах и говорила такую фразу: «Мама, ты похоронила меня пустой». Так вот и та женщина задавалась таким же вопросом: кого спасали врачи в итоге — ее дочку или девушку-реципиента, кому были пересажены почки? Вот такое у нас законодательство: оно стоит на том, что, если родственники и пациент не заявили свой протест, тогда тебя «разберут на запчасти». Родственникам ведь и в голову не придет думать о том, что у их близкого человека в этот момент изымают органы, вместо того чтобы его спасать. Поэтому нынешний закон чудовищно лицемерен. Тело человека принадлежит только ему. Поэтому оно является его собственностью, а собственность включает в себя право пользования, владения и распоряжения. Соответственно, человек вправе распоряжаться тем, что ему принадлежит. Поэтому конфликт идеологий в области трансплантации основан на двух презумпциях. Одна говорит о презумпции согласия с тем, что человек изначально не против того, что у него будут изыматься органы. Это вот как раз та система, которая действует сейчас, с которой я спорю, которая противоречит понятию собственности. Вторая идея — это презумпция «испрошенного согласия», когда без воли человека никто не вправе забирать его органы.

— На ваш взгляд, если человек при жизни дает согласие на извлечение своих внутренних органов, не ставит ли он в опасность свою жизнь?

— Нет, не больше, чем сейчас — сейчас вообще ничего не нужно. И будут подписывать бумаги на согласие, я вас уверяю. А вот тенденция сейчас плохая, и виной этому именно последние скандалы, связанные с изъятиями органов. 12 лет назад на ток-шоу на вопрос «согласны ли вы после смерти отдать свои органы?» 70% поднимали руки. Спустя 10 лет руки поднимали только 20%. Все логично: люди, видя, что делается все втайне и без их спроса, начинают занимать воинствующую позицию: раз вы с нами так — и мы так же. Но на самом деле, если гражданам все нормально объяснить, провести нормальную пропаганду, учитывать их волю, и их реакция тоже будет адекватна.

— Собираются же менять законодательство в плане трансплантологии в следующем году…

— Там по сути все остается прежним. Такая же чехарда. Не будет презумпции «испрошенного согласия», родственники могут заявить, что не согласны, но врачи не обязаны спрашивать.

— А если законом обязать врачей хотя бы спрашивать? Не пациентов, а их родственников. Потому что несколько странно спрашивать у человека, поступившего на операционный стол в тяжелом состоянии, но в сознании, разрешение «в случае чего изъять органы»...

— В такой момент такое вообще ни у кого нельзя спрашивать. Это подло, низко и глупо. Да и бумага с подписью пациента ничего не будет стоить, любой суд признает ее недействительной. Поэтому и необходимо такое разрешение брать заранее. Возможно, ставить отметки — в паспортах, полисах, правах должна быть строчка: согласен на изъятие органов или нет.

СПРАВКА "МК"

• Самый громкий скандал последних лет, связанный с изъятием органов, произошел в 2003 году в 20-й столичной городской больнице. Там у 53-летнего пациента, поступившего в отделение с тяжелой черепно-мозговой травмой, пытались вырезать почку, не зафиксировав смерть мозга. Сделать это врачам помешали нагрянувшие стражи порядка. У мужчины билось сердце и было артериальное давление. Однако он все равно скончался через полчаса после прибытия оперативников.

• В конце октября 2012 года в подмосковном Видном у 19-летнего украинца изъяли почки и сердце. Впрочем, там все было сделано по букве закона: у парня была предварительно зафиксирована смерть мозга.

• В начале 2014 года в Москве получила резонанс история 19-летней студентки, которую сбила машина. У девушки были вырезаны сердце и почки. Несмотря на старания родственников, в возбуждении уголовного дела было отказано.