Мы все, конечно, скорбим по Кристофу де Маржери. Президенту французской корпорации Total, погибшему в столичном аэропорту «Внуково». Где его навороченный бизнес-самолет Falcon столкнулся на взлетно-посадочной полосе с не менее навороченной, но в своем роде и жанре снегоуборочной машиной.
Мы, за нечастым исключением, не знали Кристофа де Маржери. Но после смерти мы его полюбили. Во-первых, такова русская традиция: «они любить умеют только мертвых» (с). Во-вторых, погибший француз снизошел до нас с посмертно-прижизненных фотоснимков. И нам сразу стало ясно, что этот отчаянно усатый человек (его и называли неформально «Господин Усы») был слишком жизнелюбив и обаятелен, чтобы так просто умереть во Внукове. Ну, от рака или атомной бомбардировки — еще куда ни шло. Но от нашего родного снегоуборщика, то ли пьяного, то просто заблудившегося в тумане, — это уже явный перебор.
Трагическая случайность, страшное столкновение обстоятельств, да?
Покойный де Маржери был другом российской власти. Он, кажется, любил нашего Владимира Путина. И хотел сделать все возможное, чтобы Европа отменила зверские санкции против РФ. И даже казалось, что вот-вот, сейчас, еще немного — и Евросоюз поймет, что санкции вредят прежде всего ему самому, и тут глава Total дощекочет ситуацию фирменными усами, и…
Но еще не родилась та Европа, особенно та Франция, которая была бы сильнее нашего снегоуборщика. Если вы раньше не верили — спросили бы Наполеона Бонапарта. И все стало бы ясно, как внуковское небо при доброй погоде.
А ведь всего три месяца назад рухнул другой самолет. «Боинг» «Малайзийских авиалиний». С 298 жертвами на борту. В Донецкой области. Кто его сбил — официально не установлено до сих пор. Хотя германская разведка только что заявила, что точно — ополченцы из зенитно-ракетного комплекса «Бук», захваченного у вражеских украинцев («укропов»). Но, как и приватный борт де Маржери, общественный «Боинг», летевший из Амстердама в Куала-Лумпур, погиб в самый неподходящий момент. Тогда нам (точнее, некоторым, особо достойным из нас) казалось, что мы вот-вот организуем раскол Америки и Европы, что Берлин, Париж и т.п. отвернутся от инфернального Барака Обамы и поймут наконец нашу единственно правильную постсоветскую позицию. Крушение гражданского самолета если не разрушило, то как минимум заморозило наши надежды. На неопределенный срок.
Что-то последнее время нам не везет именно в воздухе. Странная цепь трагических случайностей, не правда ли? Только мы собираемся окончательно победить — и…
И если «Боинг» еще могли сбить злые, глубоко враждебные нам силы, то тотальный «Фалькон»… Эх!
Все эти драматические события — новый повод порассуждать о соотношении случайного и закономерного в истории.
Известный американо-ливанский мыслитель Нассим Талеб, значимую часть жизни проработавший фондовым брокером, написал книгу «Черный лебедь». В которой попытался обосновать, что все — ну, по крайней мере, многие — главные события мировой истории происходят совершенно случайно. И непредсказуемо. То есть, конечно, задним умом крепок не только русский человек, и впоследствии великие случайности всегда можно объяснить совокупностью какой-то сугубо теоретической фигни. Но в преддверии больших случайностей к ним никто не готовится. Больше того — все убеждены, что ничего такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Такие события Талеб и назвал «черными лебедями» — ведь долгое время никто, особенно зоологи, не верили, что лебеди черного цвета существуют. Пока воспаленный взгляд человечества не добрался до Австралии, где черных лебедей чуть ли не в избытке.
С другой стороны, Карл Маркс, которого мы все еще заслуженно помним, утверждал, что необходимость любит рядиться в одежды случайности. И он по-своему совершенно прав.
Я, разумеется, не сравниваю себя с великими — Талебом и тем более Марксом. Но простая теория закономерных случайностей есть и у меня. (Да и вообще не может считаться стопроцентно русским человеком тот, кто за свою жизнь не соорудил хоть какой-то всеобъемлющей теории. Мы — нация теоретиков, для практики нам больше подходят всевозможные немцы.)
Вот, например, типичным «черным лебедем» принято полагать теракт в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Его не предвидели всевидящие американские спецслужбы, да и вообще никто.
На это можно кое-что возразить. И я попробую. В рамках своей теории.
Да, точную дату теракта предсказать было, наверное, нельзя. Можно было лишь предвидеть, что теракт случится в непредсказуемую дату. Так как, если бы дата была известна заранее кому надо, то не было бы и случайного события. А случайное событие должно было обязательно, закономерно произойти.
Почему? Грубо говоря, потому что Господь Бог очень печется о своей седой бороде. И не любит, когда человеческие существа грубо хватаются за нее нагло засаленными руками.
Давайте слегка порассуждаем дальше на эту тему.
В 1991 году рухнул Советский Союз. США стали единственной сверхдержавой. Тогда сложилось впечатление, что американоцентричный мир вечен, конец истории наступил, и после конца этим идеальным миром будет править универсальный либеральный человек. Политическая система американского типа победит везде, и не о чем будет уже ни беспокоиться, ни вздыхать.
Но всякая идиллия по эту сторону обитаемого мира существует для того, чтобы своевременно рухнуть. А для этого и существуют «черные лебеди», всплывающие из пруда нескончаемой истории столь же случайно, сколь и закономерно. Ибо эту историю имеет право закончить Тот, кто ее и начал, — Господь Бог. И уж никак не человек.
Теракт 11 сентября показал, что до конца истории еще далеко. А сколь далеко — не нам решать. Надо просто выпустить из пальцев бороду Бога и приготовиться к испытаниям и лишениям, чтобы все-таки все было по-нашему.
Так ведь и в жизни всякого человека часто бывает. Как только ты начинаешь считать себя совершенно обалденным победителем — оно и начинается. Сначала сопрут кошелек, потом уйдет жена (она же муж), а там глядишь (тьфу-тьфу-тьфу) — и в тюрьму посадят. В общем, как только начинаешь съезжать с катушек от сознания собственной мегазначительности, так жизнь (в атеистическом рассуждении это есть синоним Господа Бога) тебя и приложит по самое не балуйся.
И, кстати, — наоборот. Всякая полоса неудач завершается часто — и даже как правило — успехом. Если принимать неудачи со всем необходимым (случайным) смирением. См. библейскую Книгу Иова, очень занимательное чтение.
Вот и что-то такое странное произошло нынешней весной в Крыму. Все ведь думали, что Россия как амбициозная мегастрана прекратила существование еще тогда, в 1991-м? А вот ни черта. В своем собственном коллективном мозгу она осталась самой настоящей империей, пусть и временно задвинутой на историческую периферию. И когда коллективный мозг случайно совпал с неким индивидуальным, тут-то крымское счастье и привалило. И с тех пор угроза большой войны для Европы показывает, что в дивном новом мире, где старуха история больше не имеет официального права голоса, погибать не хочет ни одно физическое лицо. А раз так — преимущество приобретает тот, кто погибать все же готов. Если не самолично, то посредством верноподданного народа, которому, как официально объявлено, «на миру и смерть красна».
Теперь вернемся от середины к началу и спросим себя про не вовремя, не к месту падающие самолеты. Так ли уж случайно они рушатся в самые неподходящие исторические моменты? Или в том есть странный намек на обстоятельства непреодолимой силы? И каковы они, эти обстоятельства?
Не значат ли уничтоженные полупьяными форс-мажорами «Боинг» и «Фалькон», что некая стратегическая линия в принципе избрана неправильно? Что не надо нам оттаптываться на Украине и верить в возвращение СССР? Что пережать — не Запад, Бог бы с ним, а историю — не удастся? Что путешествие в прошлое, злобное и ревностное, сознательное и бессознательное, рискует обернуться катастрофой? Даже большей, чем гибель 298 амстердамских пассажиров и Господина Усы?
Я человек маленький и не знаю ответов на эти вопросы. Но, как опять же подсказывает нам субъектная история, правильно поставленный вопрос — это уже, по меньшей мере, половина ответа.
Не стоит ли над гробом Господина Усы немного задержаться, помолчать и подумать? Этого мало кто захочет, но это может сильно понадобиться. Если тебе уже прямо дают знамение, не слишком умно было бы совсем не обратить на него внимание.
Вот что я имею в виду под страшной связью случайности и необходимости, Нассима Талеба и Карла Маркса.