В ходе допроса подозреваемая сообщила, что ребенка выкрали с целью его дальнейшей продажи и получения денежных средств. Героев разыгравшейся трагедии — четверо: мать Матвея — Любовь Иванова, ее гражданский супруг — Алексей Честнейшин, бабушка малыша — Елена Иванова и ее бывший сожитель Дмитрий Кудрявцев...
— ...Жизнь тяжелая нас ждет, а вы о каком-то Матвее спрашиваете, — первый житель Дедовска, к которому я обратилась по поводу нашумевшей истории, отреагировал именно так. — Когда это было? Все быльем поросло, кому этот пацан уже нужен?
Я, если честно, решила, что ослышалась. Может, настроение неважное у прохожего? Позже выяснилось — трагедию новорожденного Матвея Иванова, о которой еще три месяца назад судачил весь город, сегодня даже не вспоминают.
Последние новости по громкому делу здесь тоже не отслеживают. «Бабку арестовали? Надо же? Продала? И почем нынче дети?» — вот реакция жителей Дедовска на задержание подозреваемых в краже младенца...
Мертвый город.
Мертвые люди.
Равнодушие убило в них все человеческое...
«Медсестер допрашивали под гипнозом»
В Дедовске одна больница. Доктора — на вес золота. Трудиться за мизерную зарплату желающих немного.
Последнее место работы подозреваемых — Елены Ивановой и Дмитрия Кудрявцева — терапевтическое отделение. Интересно, что детское и терапевтическое отделения расположены в одном корпусе. Вход только по разные стороны здания.
Всю старую гвардию отправили на заслуженный отдых после летнего скандала. Главный врач Дедовской больницы тоже из новичков. Приказ о его назначении был готов через три дня после инцидента.
— Личные дела, характеристики задержанных мы сдали следователю, эти документы находятся под грифом «секретно», — начал разговор главврач Сергей Валентинович Афонин. — Я этих людей не застал. Обновили персонал больницы практически полностью. Более десяти новых квалифицированных врачей разных профилей мы приняли на работу. До этого была жуткая нехватка докторов. А видели бы вы, в каком состоянии находилась наша больница до моего прихода сюда, ужаснулись бы...
Через несколько минут в кабинете начальника появляется приятный мужчина. Юрист больницы, представляется Сергеем.
Я здесь в юридическом отделе давно работаю. Застал и прежнее руководство. То, что случилось в нашем учреждении, стало для нас настоящей трагедией. Мы ведь одна большая семья. Все праздники отмечали, юбилеи, дни рождения и после ЧП старались держаться вместе.
Уточню, эти двое — Иванова и Кудрявцев — нашей семьей не являлись. Уволились оба давно, еще в декабре-январе. Вы не представляете, сколько боли доставили нам эти люди своим поступком. Весь медперсонал вызывали на допросы, над ними чуть ли не эксперименты проводили. Каждый проходил детектор лжи. Главную медсестру под гипнозом допрашивали, какого-то шамана даже приглашали, чтобы выбить из нее показания. Я тогда еще дивился — к нашим докторам применяли методы допроса по западной системе.
— Как подозреваемые в преступлении могли попасть к вам на работу? Разве у кого-то из них было медицинское образование?
Пока гром не грянет... Это сейчас мы строго изучаем личные данные при приеме на работу, а еще некоторое время назад брали всех. Иванова и Кудрявцев работали санитарами. Пойди найди желающих выполнять такую грязную работу за мизерные деньги. В их обязанности входило вынести судно, помыть лежачего больного, убрать сортиры, надраить полы. Неблагодарный это труд — и медицинского образования не требует. И прощалось им многое. Случалось, санитар напьется или проспит смену — ему строгий выговор. Иногда вплоть до увольнения. Так он через месяц возвращался, и его снова оформляли — других-то где взять? Вот такая же история и с этими двумя товарищами произошла.
В разговор вступает Афонин.
— Давайте мы вам расскажем, как эта история повлияла на нашу больницу. Как это ни цинично звучит, но не было бы счастья, да несчастье помогло. За три месяца мы сделали в больнице такой ремонт, какой обычно растягивается на 5 лет. Залатали крыши, покрасили стены в корпусах, отремонтировали общий приемный покой. Теперь у нас аж 37 видеокамер на всю территорию больницы.
— А было сколько?
— Было четыре. В детском отделении установили особенно много камер. Там, где отказники лежат, — тоже повесили видеорегистраторы. Оборудовали вход в детское отделение — поставили пост с вертушкой, теперь там круглосуточно дежурит охранник, у него в кабинке — мониторы.
— Три месяца назад не было охранника в детском отделении?
Не было ни охранника, ни вертушки. Дверь закрывалась на засов изнутри. Сейчас везде поставили электронные замки. Помогали нам с оборудованием всем миром. Средства на реконструкцию выделила администрация района, местные предприниматели скинулись кто сколько мог. Так что к зиме мы готовы полностью.
Интересуюсь, много ли на Дедовск приходится отказных детей.
— За 2013 год насчитывалось около 14 малышей, — вспоминает юрист. — Чаще всего новорожденных зимой оставляют. Летом отказников меньше. Матери, которые отказываются от собственных детей, разные. Цыгане есть, художница была как-то, отказ от ребенка мотивировала тем, что он будет мешать ее творчеству. Люба Иванова, мама Матвея, сразу подписала бумагу на отказ от ребенка, а некоторое время назад связывалась с нами, мол, поменяла свое решение, и когда малыша найдут, она намерена его вернуть. Даже в пенсионный фонд сходила, хочет оформить материнский капитал.
— Если Матвея найдут, его могут вернуть матери?
— Мы очень надеемся, что мальчика перво-наперво вернут нам. Дальнейшей его судьбой займутся органы соцопеки. Но если мать действительно решит забрать его, ей препятствовать не станут. Таковы законы.
— Вы хорошо знаете город, местных жителей. Могла бабушка Матвея продать внука первым попавшимся людям? Например цыганам?
Если вы имеете в виду цыган, о которых так много писали, то вряд ли. Цыган у нас давно нет. И попрошаек в Дедовске днем с огнем не сыщешь.
На обратной дороге из больницы я разговорилась с сотрудниками больницы, которые поведали о том, что связывало Елену Иванову и Дмитрия Кудрявцева.
Лена здесь пару лет работала. Немного грубоватая, но в целом никому ничего плохого она не делала. Работала она много, легко могла подменить кого-то из санитарок. И все время повторяла: «Деньги не пахнут, какая разница, где их зарабатывать». Как у них закрутился роман с Димой, никто и не заметил. Мы еще удивились, зачем молодому парню горшки за больными таскать, не мужская эта работа. Посоветовали ему устроиться грузчиком в соседний магазин.
Но Лена боялась, что его уведут другие бабы, вот и решила пристроить Кудрявцева в больницу, чтобы всегда под ее присмотром находился. У Лены до Кудрявцева был ухажер, уж она того парня холила-лелеяла, лишь бы не ушел. А тот потом взял да сбежал. Бабу помоложе нашел.
По словам бывших коллег Ивановой и Кудрявцева, Елена души не чаяла в Дмитрии. А может, решила, что Кудрявцев — ее лебединая песня?
Дима — мужик недалекий. О своей пассии он слова доброго никогда не сказал. Если Лену ругало начальство, так он всегда устранялся, мол, его это не касается. Бывало, она из магазина идет, сумки тяжелые прет, а Дима рядом семенит. Если он по каким-то причинам не мог выйти на работу, она отрабатывала за него. Мы вот думаем, может, на кражу ребенка она решилась под его нажимом?
Про канувшего в неизвестность малыша сотрудники больницы молчат. Неохотно вспоминают происшествие 3-месячной давности.
— О ребенке тогда никто не думал, все боялись за свои шкуры. Ну а малыш? Что с ним станется? Пристроила же его Лена куда-то... Все лучше, чем в детском доме.
«Побиралась по помойкам, найденные вещи отдавала внуку»
От больницы до дома, где проживала Елена Иванова, — полчаса ходу.
Если предположить, что бабушка вынесла внука из больницы и отнесла сначала домой, то наверняка по дороге встретила бы немало знакомых. Однако таковых не оказалось. Скорее всего, сделка с ребенком проходила у ворот больницы, где его и передали из рук в руки. Здесь преступники могли затеряться.
После пропажи Матвея Иванова волонтеры обклеили весь город объявлениями о пропаже малыша. За достоверную информацию сулили миллион рублей.
Листовки клеили на деревья, заборы, столбы, окна магазинов. На один квадратный метр приходилось по нескольку объявлений. Раздражало это страшно, — вспоминает местный дворник. — Люди не успевали отдирать от лобовых стекол своих автомобилей эти призывы о поиске. Ходили жаловаться в администрацию. Волонтеры утверждали: «Такое количество баннеров должно психологически повлиять на преступника, и он отдаст ребенка». Ни на кого это не повлияло. А очищали Дедовск от этих бумаг больше месяца.
Отголоски той истории остались сегодня в двух местах. Два плаката о похищении ребенка висят лишь там, где нет ни магазинов, ни общественных мест, ни пешеходов: на трассе Москва-Волоколамск и на автомобильном мосту.
Подхожу к дому, где жила семья Ивановых. Здесь, в кирпичной 10-этажке в двухкомнатной квартире ютились хозяйка Елена Иванова, ее сожитель, дочь с зятем и внуком Егором и младший 11-летний сын Елены.
На прилегающей к дому детской площадке — женщина с ребенком.
— В вашем ведь доме живут главные герои этой истории, — начинаю расспрашивать женщину.
— Живут. Ну и что? Я их иногда встречаю. Выглядят они счастливыми и довольными. Никакой скорби и печали на их лицах не видно. Если их эта история не волнует, почему она должна меня трогать? Пошумели и забыли.
— Новорожденного ребенка с ними не видели?
Нет, сюда они не приносили малыша.
Прохожу в подъезд.
Соседи задержанной оказались на редкость разговорчивыми. Правда, никто из них не поинтересовался, нашли ли мальчика, жив ли вообще малыш. Больше народ беспокоили детали личной жизни Ивановой и ее «нерадивой дочери» Любы.
— Странная семейка — эти Ивановы, — говорит соседка семьи. — Вечно у них в квартире — полный дом гостей. Ленка ведь женихов меняла как перчатки. Сколько уж мы повидали ее гражданских мужей, не пересчитать. Дочерью своей она не занималась, ее больше личная жизнь интересовала. Весь город после кражи ребенка на ушах стоял, а им все равно было. Ходила она как ни в чем не бывало. Кто-то поинтересовалась у нее, мол, нет ли сведений о малыше. Та в ответ огрызнулась: «Достали уже».
— Мама Матвея переживала после исчезновения сына?
Какой там. Продолжала жить как ни в чем не бывало. С подружками на лестничной клетке частенько ее видели — курила, смеялась, пиво пила. Мужу ее тоже все равно было. Они ведь даже к поискам малыша не подключились. Отец пропавшего новорожденного сказал однажды: «Кому надо, те пусть и ищут».
Нам кажется, Люба знала о продаже ребенка. Она сильно ругалась с матерью последнее время. И «сдала» ее наверняка, чтобы переехать в эту квартиру. Ведь как мать арестовали, в эту квартиру сразу какие-то люди понаехали. Живут там теперь.
— У Любы есть еще старший сын Егор, два года ему?
— Этого мальчика она скинула на бабушку.
К разговору присоединяется еще одна знакомая семьи.
- Ивановы всегда плохо жили. Елена собирала вещи из мусорных баков, стирала и отдавала Любе для ребенка. Вот так они и перебивались. Люба жила на пособие на первого ребенка.
На лестничной клетке около квартиры Ивановых идет ремонт. Женщина в халате латает облупленные стены.
— Я в ЖЭКе работаю, Ивановых знаю давно. Прилипла эта Лена к молодому парню. А он ведь далеко не ангел. Срок мотал, говорят. Недавно освободился. А здесь Лена подвернулась. С квартирой. Вот он у нее и осел.
— Про ребенка пропавшего что слышали?
— Продали они его в соседнюю область, — уверенно говорит женщина. — Ничего, скоро вернут.
— Откуда у вас такая уверенность?
— Так все об этом знают у нас. Слухи быстро разносятся.
— Есть версия, что малыша уже нет в живых?
Да бросьте вы. Ленка с хахалем, конечно, с приветом, но не настолько.
Звоню в квартиру Ивановых. Дверь открывает женщина лет 40. Улыбается.
— Любаньки дома нет. Я ее крестная, — представляется. — Мы так устали от этой истории. От этого бардака. Даже не хотим это обсуждать. Да и не можем — телефонов нет, следователи все забрали. Даже у моей 13-летней дочери. А Любочка сейчас в паспортный стол пошла. Ей в паспорте что-то напутали, не так написали, теперь придется новый делать. Потом в дом ребенка ей надо.
— У нее мать арестовали. Ребенка не нашли. Этими проблемами она озабочена?
Любочка сама еще ребенок совсем. Зачем ее лишать детства? Ей эти проблемы не нужны. Пусть живет полной жизнью. Вы лучше с женихом ее пообщайтесь, он сейчас на автозаправке работает, до 8 вечера его смена.
Я дождалась Любу во дворе. Девушка бежала вприпрыжку с дочерью крестной, смеялась, размахивали пакетами. Однако на мою просьбу рассказать, что же произошло в семье, я услышала: «Хватит уже! Мне вообще все равно, что там где происходит. Я больше не хочу общаться. Дайте мне нормально пожить».
Говорят, Люба хочет забыть эту историю как страшный сон. Даже своим однокурсникам по колледжу она ничего не рассказала.
— Мы учимся с Любой в железнодорожном колледже №52 в Москве. Сейчас она взяла академотпуск. На занятия не ходит, — рассказывает однокурсник девушки Дмитрий. — У нас никто не знает, что это та самая Люба, которая отказалась от Матвея. Словом она не обмолвилась. Люба производит впечатление серой мышки, замкнутая очень. В колледже даже подруг себе не нашла. А еще она всегда носит нашу фирменную форму, которую нам выдали в колледже. Мы еще удивлялись, неужели ей больше надеть нечего?..
...После неудачной попытки пообщаться с Любой иду на местную АЗС, где трудится гражданский супруг Любови, 21-летний Алексей Честнейшин. По некоторым данным, биологический отец пропавшего Матвея.
Общаться на данную тему молодой человек тоже посчитал для себя неуместным. На мой вопрос, лишь махнул рукой: «Мне ваще вся эта история по барабану».
— Леша закончил истринское ПТ №65. Там учат на столяра, сварщика, автомеханика. Какую профессию выбрал Алексей — не в курсе, — рассказывает его друг Николай. — После кражи ребенка я случайно столкнулся с ним на улице, спросил: «Ты Матвея ищешь?». На что он мне ответил: «Ребенок не мой. Люба два месяца со мной не жила, от другого родила. И зачем мне его искать?»
«Вроде Матвея нашли в Солнечногорске. Жду проверки анализов ДНК»
То, что у Любы не было подруг — не совсем верное утверждение. Мы связались с Анастасией — этой девушке Люба предлагала стать крестной Матвея в случае, если мальчика все-таки найдут.
Вот какие любопытные детали поведала нам Настя.
— С Любой я познакомилась 7 лет назад в лагере. Тогда она произвела впечатление примерной девочки. Некоторое время назад я нашла ее по соцсетям. Написала ей. Она ответила, что беременна. Я поинтересовалась, кто отец ребенка. Она написала: «Беременна от бывшего парня». Имя того парня я не запомнила, по ее словам, он работал машинистом. Но ее парень не знал, что Люба беременна, хотя был уже большой срок. Люба меня просила никому не рассказывать о беременности. И когда Любе уже подошел срок рожать, она ошарашила меня, что откажется от ребенка. Объяснила свое решение так: «Малыш будет похож на бывшего парня и будет напоминать о нем. А мы уже расстались». Выходит, отец Матвея все-таки не Алексей, о котором все говорят? А кто-то другой?
— Вы пытались ее отговорить от поспешного решения?
— Конечно, я ее отговаривала. Но она твердо стояла на своем. Весной я приехала в Дедовск. Она пригласила меня к себе домой. В квартире у нее было ужасно грязно. Я тогда поняла, что жила Люба за чертой бедности.
— Как Люба общалась со своим первым ребенком, Егором?
— Великолепно. Так общаются любящие мамы. Я еще тогда подумала, как повезло малышу.
— Как вам ее гражданский супруг Алексей?
— Он мне не понравился. Странный какой-то. Зачем-то настаивал, чтобы я приняла от него 100 рублей, хотя я не нуждалась в деньгах.
— Дальше вы продолжили общение с Любой?
— Через некоторое время она мне написала, что лежит в госпитале. Пыталась покончить жизнь самоубийством, вены, по-моему, резала, не помню точно.
— После родов вы связывались с ней?
Когда она родила, я спросила ее: «Ты все-таки отказалась от малыша?». Она: «Нет, я решила оставить его». И дальше написала мне: «Маленький сейчас спит, а Егорка играет рядом с кроваткой братика. Старший не отходит от малыша». А вскоре я узнала, что Матвея украли из больницы... Очень тогда удивилась. Кстати, а вы знаете, что Люба и Алексей решили свадьбу сыграть? На какие только деньги, непонятно. Вроде ее двоюродная сестра обещала ей на свадьбу машину подарить — Люба еще тогда хвасталась этим фактом.
Последний раз Люба и Настя общались в середине сентября.
Не менее странная переписка состоялась у девушек в соцсети 14 сентября:
Люба: Привет. Чем занимаешься?
Настя: Сижу. А ты?
Люба: Тоже.
Настя: А Матвея нашли?
Люба: Вроде.
Настя: Как это вроде? Ты не переживаешь за малыша?
Люба: Я ДНК сдала. Чтобы сравнить ДНК ребенка и мою. Нашли Матвея в Солнечногорске на платной стоянке у молодой пары. Ребенок — русский, а эта пара — кавказцы. Для этого и взяли ДНК, чтобы проверить, Матвей это или нет.
Настя: А если он, тебе его вернут?
Люба: Да, вернут.
Настя: А ты замуж не вышла?
Люба: Нет еще.
Информацию, что некоего мальчика, похожего на Матвея, нашли в подмосковном Солнечногорске, подтвердили нам и в поликлинике Дедовска. Правда, сотрудники учреждения оговорились: «Все это на уровне слухов»...
Поинтересовалась я, правда ли это, и у адвокатов задержанных Ивановой и Кудрявцева. Защитники подозреваемых в преступлении подобной информацией не владеют. Следствие также не распространяется на эту тему.
Похищенного ребенка оценили в 800 тысяч рублей
Меру пресечения задержанным Елене Ивановой и Дмитрию Кудрявцеву определяли в суде за закрытыми дверьми.
Из достоверных источников нам удалось узнать некоторые шокирующие детали того заседания.
— Все это напоминало театр абсурда, походило на полный бред, — рассказывает наш источник. — Дмитрий Кудрявцев на вопросы суда отвечал настолько странно, что у собравшихся возник вопрос, адекватен ли он. Начал Кудрявцев свой монолог с рассказа, что пять лет назад признался в убийстве собственной матери. Причем написал явку с повинной, пришел в милицию со словами: «Я убил свою мать». Указал место, где закопал. Выезжал со следователями на указанное им самим место преступление. Маму не нашли. Следователи тогда пришли к выводу, что он зачем-то сам себя оговорил.
— На сей раз он не признал свою вину?
Вину он не признал. Все отрицал.
— Елена Иванова призналась в содеянном? Что рассказывала?
Она так сказала: «Я виновата лишь в том, что заставила дочь отказаться от ребенка». Далее поведала, как все происходило. Несколько лет назад она познакомилась с Кудрявцевым. Закрутился роман, они стали жить вместе. Два года назад расстались. Дмитрий нашел новую сожительницу и перебрался к ней. Правда, периодически навещал Елену. Вскоре он узнал, что дочь Лены, Люба, беременна. Тогда он с новой пассией разработали план — выкрасть ребенка и продать за 800 тысяч рублей. Именно такая сумма была озвучена на суде. Елену же он попросил уговорить дочь отказаться от ребенка. Почему Елена согласилась на план Кудрявцева, непонятно. Может, надеялась таким образом вернуть его?
— Люба знала о плане матери и ее бывшего сожителя?
— Люба со своим гражданским супругом Алексеем узнали, что Кудрявцев решил выкрасть и продать новорожденного. Вроде как думали обратиться в полицию. Но Дмитрий стал угрожать им: «Если хоть слово скажете, я вас замочу». Они и молчали. В полицию идти испугались.
— Как происходила кража мальчика?
— Вот что рассказала Елена Иванова. Кудрявцев работал санитаром в этой больнице, где находился ребенок. Он отлично знал распорядок больницы и рассчитал время, когда весь медперсонал отсутствовал на рабочем месте. Заранее договорился с санитаркой, чтобы та вынесла и передала его новой сожительнице ребенка.
— И где сейчас ребенок?
— По словам все той же Ивановой, малыш прожил у новой любовницы Кудрявцева две недели и умер. Больше она ничего не знает.
— Кудрявцев что говорит в свою защиту?
— Он все отрицает. Утверждает, что Елена специально его обвиняет, чтобы он уехал из Дедовска. Бред! Кому нужно, чтобы он уехал?
— Что говорит следователь?
— По словам следователя, именно Кудрявцев активно с ними сотрудничал, приходил на все допросы, участвовал в очных ставках.
— Кудрявцев ранее был судим?
— Об этом на суде не сказали.
— Он служил в Чечне?
Эту информацию тоже не озвучивали. Сам про себя Кудрявцев заявил, что состоял на учете в психдиспансере. На вопрос, сняли ли его с учета, ответил: «Я не знаю». Честно говоря, глядя на спектакль, разыгравшийся в суде, мне показалось, что все персонажи этой истории — клинически нездоровые люди. Причем опустившимися их не назовешь, просто с головой не дружат. Общечеловеческие ценности им не понятны. Складывалось впечатление, что эти люди — с одной хромосомой. Что у них в голове? Как они живут?
— В этой семье еще есть мать задержанной Елены, которая сейчас воспитывает внука Егора...
— Эта бабушка — единственный адекватный человек. Она практически не общается ни с дочкой, ни с внучкой.
— У Кудрявцева есть близкие?
— Про маму никто ничего не знает. Есть у него еще родной брат и отчим. Задержанный не живет с родственниками, так как они алкоголики. По словам Кудрявцева, когда он к ним приезжает, то тоже начинает выпивать и не может остановиться.
— Если отбросить версию Ивановой, что ребенок умер, — теоретически Кудрявцев мог продать малыша?
— Я бы хотела посмотреть на тех людей, кто согласился бы связаться с Кудрявцевым. Визуально он производит отвратительное впечатление.
— Выходит, кроме Елены Ивановой никто больше не говорит, где ребенок, что с ним?
— Все персонажи этой трагедии молчат. На мой взгляд, на скамье подсудимых должны сидеть не только эти двое, а еще и мать ребенка со своим гражданским супругом.
— Откуда взялась сумма в 800 тысяч?
— Эту сумму озвучил Кудрявцев Елене. Откуда он ее взял — неизвестно.
— Иванова говорила, нашлись ли покупатели?
— Покупателей вроде не было.
— Вы думаете, Матвей мог умереть в квартире?
— В Дедовске после пропажи Матвея волонтеры и полиция прочесали все окрестности, обошли много домов. По словам Ивановой, Матвей две недели жил в квартире — не услышать плач младенца соседи не могли. У присутствующих в суде сложилось мнение, что этого ребенка не найдут никогда. Кстати, вопрос о том, что ребенка могли отдать на органы, поднимался в суде. Следователь сказал, что в таком возрасте ребенка нельзя сдать на органы.
— Подведем итог. На сегодняшний момент главный обвиняемый Дмитрий Кудрявцев?
— На него показали все. Да, пока он является организатором преступления, а не бабушка Матвея. Этой женщины была отведена роль посредника. Она уговорила дочь отказаться от ребенка. Хотя уговорить Любу не составило труда. Девушка не хотела этого ребенка изначально, но боялась делать аборт.
Мы связались с адвокатом Елены Ивановой Галиной Колыгановой:
— Моя подзащитная — это простая, замученная жизнью женщина. Она единственная, кто работала в этой семье. На ее шее сидели дочь, зять, внук и ее 11-летний сын. Работала она в магазине «Велком». Кем? Наверное, уборщицей. Ее зарплата составляла 10 тысяч рублей. Во время суда она плакала, нервничала, в какой-то момент ей стало плохо, вызвали «скорую», поднялось давление. О беременности своей дочери она до последнего не ведала. Когда узнала, ужаснулась — ведь содержать еще одного малыша Лене было не по силам.
До развязки этой истории, похоже, еще далеко.
Пока же бабушка пропавшего малыша и ее сожитель оставлены под стражей до 24 ноября.
Люба с Алексеем готовятся к свадебному торжеству.
А о судьбе Матвея по-прежнему ничего не известно...