«Скоро мы наберем город изуродованных людей»
— Александра, сегодня все больше людей обращаются к пластическим хирургам. Это что, веяние моды?
— Это веяние началось лет десять назад. И с каждым годом набирает все большие обороты. Клиники по пластической хирургии растут в столице как грибы после дождя. Дело в том, что сегодня подобные учреждения открывают все кому не лень. Почему? Потому что специалисты по пластике — самые богатые из всех категорий врачей. Никакие, даже самые ведущие стоматологи и гинекологи не сравнятся по уровню заработка с ними.
— Сколько зарабатывает пластический хирург?
— Самый средненький зарабатывает до 50 тысяч долларов в месяц. Но, конечно, речь идет о более-менее известном враче. Я уж не говорю, сколько зарабатывают те, кто «распиарен» по полной программе и чьи лица висят на рекламных растяжках по всей Москве. Поэтому мальчики, заканчивающие медицинский институт, без раздумий идут в пластические хирурги, туда, где можно заработать большие деньги.
— Как это они идут? Для начала, наверное, заканчивают какие-нибудь курсы?
— Такой профессии в России не обучают. На моей практике человек десять из всех наших хирургов ездили обучаться в Европу. Остальные изучают это дело по пособиям. Если у выпускника мединститута богатые родители, то за большие деньги они пристраивают своего отпрыска в клинику, помощником уже состоявшегося пластического хирурга. Через полгода такой практики мальчики или девочки, хотя женщин-хирургов единицы, выходят в свободное плавание и начинают уродовать людей. Некоторым из них родители помогают открыть собственное дело.
— Все клиники в России работают с лицензией?
— По пальцам можно пересчитать, сколько клиник работает с лицензией.
— В советское время тоже ведь были пластические хирурги. Где же они набивали руку?
— В советское время на всю Москву приходилось 5–6 хирургов. Это были отвратные врачи, непонятно откуда они взялись. Я сама пострадала от такого хирурга. На Калининском проспекте тогда открылся первый институт красоты, вот там мне мастера изуродовали нос. Сработали топорно, было ощущение, что меня молотком били по лицу, нос выглядел так, будто по нему танком проехали. После операции никого не оставляли в клинике на реабилитацию. Сделали и на улицу выкинули: езжай домой.
— В провинции сейчас наверняка такая же ситуация? Тем не менее желающих подправить внешность в регионах становится все больше.
— В регионах есть 3–4 неплохих хирурга. Там, конечно, операции делать дешевле. Например, если в столице за увеличение груди можно отвалить до 450 тысяч рублей, то в регионах такая же операция обойдется в 90 тысяч. Вот девушки туда и едут. А потом приезжают в Москву, слезы-сопли, берут кредиты, родители отдают последние деньги: переделайте, ради бога.
Андрей Хромов, председатель совета общественной организации «Общество защиты пациентов» и действующий пластический хирург: «Один начинающий хирург как-то сказал мне: «Поеду-ка я в Саратов, потренируюсь там, потом вернусь в Москву». Много практикующих врачей едут в регионы, берутся за пластические операции, не имея никакого отношения к пластике. Итог — изуродованные лица. Чем это чревато? Если человеку что-то отрезали, обратно пришить сложно, практически невозможно. Я видел девушку, у которой после ринопластики нос стал напоминать пятачок у хрюши. Другая увеличила грудь. Началось заражение, некроз соска — это когда на месте соска образуется дырка, ткань отмирает».
— Александра, многим пациентам приходится что-то переделывать?
— Таких очень много. Сейчас в России началась настоящая катастрофа! Мне кажется, чуть ли не каждая вторая дама готова лечь под нож хирурга. Я даже обращалась к депутатам за помощью, чтобы те придумали некий комитет, который отслеживал бы деятельность клиник пластической хирургии и проверял бы лицензии и квалификации оперирующих врачей. В противном случае скоро наберется целый город изуродованных людей.
— Как часто к вам обращаются изуродованные хирургами люди?
— Часто, но далеко не всем можно помочь. Я очень боюсь таких пациентов, боюсь их еще больше изуродовать. Даже хорошие врачи не боги. Большинство моих коллег, когда сталкиваются с такими пациентами, сразу говорят: «Мы не возьмемся переделывать». Исправлять чужие ошибки крайне сложно. Нельзя из чудовища сделать красавицу. Зачастую врач может изуродовать человека, а потом предложить бесплатно исправить ошибку. Как правило, все соглашаются на «бесплатно». В итоге получается еще хуже.
— И все-таки ошибки хирургов поддаются корректировке?
— Смотря какие. Например, после подтяжки лица нельзя все вернуть на свои места. Если вас перетянули, искривили, то вы будете долго жить с новым лицом, лет пять должно пройти, чтобы хоть что-то вернулось на место. Вспомните актрису Алену Галич, у которой после операции онемела одна половина лица, ее перекосило. Я такого никогда не видела. Самое интересное, что врачам за подобные ошибки ничего не бывает. Хирург, который изуродовал Галич, продолжает работать и оперировать.
— На врачей подают в суд?
— У нас судов не будет никогда — в этом плане у нас законодательство несовершенно. В других странах таких хирургов посадили бы, запретили работать, а пострадавшим еще и гигантскую компенсацию бы выплатили. А у нас если и начнутся разборки, то они будут длиться годами.
— Перед операцией пациент подписывает какую-нибудь бумагу?
— Подписывает договор. Но он от косяков хирурга не спасает. Врач сразу предупреждает: «Результат может быть любым».
— Существует статистика летальных исходов во время пластической операции?
— Такая статистика не ведется. Но то, что подобных ЧП гораздо больше, чем показывают по телевидению, это точно. Зачастую у пациента возникает аллергия на тот или иной препарат, кто-то из врачей что-то недосмотрел, медсестра уснула…
Андрей Хромов: «Пластическая операция сама по себе не может стать причиной летального исхода. Смерть наступает по халатности хирурга, медсестры, анестезиолога. Например, громкий случай: девушке делали операцию — липосакцию, отсасывание жира. Вводили наркоз. Рядом стояли две пробирки с жидкостью одного цвета — в одной было лекарство, в другой — спирт. Пробирки перепутали, и в вену вместо лекарства ввели спирт. Это халатность и небрежность».
«Знаменитые люди делают операции по ночам, а в клинику заходят через подземный вход»
— Если коснуться звездных клиентов — наверняка они обращаются к лучшим врачам. Однако даже звезды не застрахованы от ошибок. Вера Алентова, например.
— Мне жутко интересно, у кого Алентова делала лицо. Я ее встретила на выставке. Узнала актрису только по голосу. Когда делают неудачную круговую подтяжку, рот растягивается, глаза становятся разной формы. Это ужасно. 90 процентов наших серьезных звезд в России не оперируются. Но Алентова, я думаю, обращалась к нашим специалистам.
— В свое время переборщила с пластикой и Людмила Гурченко. В какой-то момент у нее перестали закрываться глаза… Это ошибка хирургов?
— Нет, здесь другое. Гурченко была властной богатой женщиной с тяжелым характером. Перечить ей — себе дороже. Она не выдерживала время между операциями, какое положено выдерживать. Делала операции раз в 5–6 лет. А ведь пауза между такими серьезными процедурами должна составлять не менее 10 лет. Если бы она делала разумный перерыв между операциями, то была бы сейчас еще с нами. В то же время меня всегда удивляло, почему она себе грудь не сделала? Ведь у нее была маленькая грудь. Ее возраст выдавали еще и руки. Губы зачем-то накачала, несколько раз нос делала, верхние и нижние веки… Ее глаза не закрывались, потому что была жуткая перетяжка лица. Она стала как мумия. Она не смогла вовремя сказать себе «стоп».
Андрей Хромов: «У Гурченко на каком-то этапе действительно перестали закрываться глаза. Это результат частых операций. У ряда других известных людей, которые также делали подтяжку лица, блефаропластику, в итоге перестали смыкаться веки. Это ведет к ухудшению зрения, потому что происходит пересыхание роговицы, туда попадает пыль и грязь, развивается конъюнктивит».
— Пьеха, Ротару хорошо выглядят. Результат хирургического вмешательства?
— Да, они хорошо выглядят, но вы ведь их видите в макияже, Пьеху в парике. Да и стилист Сергей Зверев с экрана неплохо выглядит. Но если на них посмотреть без макияжа, все они тянут на свой возраст.
— То есть нельзя убежать от возраста с помощью пластики?
— Можно выглядеть хорошо, свежо, но выглядеть на 30, когда тебе за 40, — нереально.
— Есть звезды, которые ничего не меняют, хотя вы считаете, что им не помешало бы подкорректировать внешность?
— Есть пожилые актрисы. Я им предлагала сделать некоторые процедуры бесплатно, ради пиара. Они наотрез отказывались: «Мы играем характерные роли, это наш хлеб».
— Среди эстрадных звезд тоже есть такие, кто не прибегал к пластике?
— Да, например, Наташа Королева или Жанна Фриске. У Королевой своя грудь на месте, делать липосакцию ей не имеет смысла — у нее такая конституция. Да и зачем Королевой что-то менять в себе, если Тарзан рядом с ней. Так же и Лолита. Кое-что она себе сделала и остановилась. У нее молодой супруг, на фига ей?
— Не утихают споры вокруг Анны Семенович...
— У нее своя грудь. Я присутствовала с ней в раздевалке, видела ее маму и бабушку — у них увсех совершенно одинаковые фигуры с одинаковыми большими грудями.
— Волочкова?
— Волочкова делала грудь — неаккуратно и с размером переборщила.
— Алла Пугачева неоднократно прибегала к пластике?
— Раньше — да. Сейчас она не может делать операции из-за проблем с сердцем. Ей противопоказан наркоз.
— Телеведущая Роза Сябитова в последнее время заметно похорошела.
— Роза Сябитова не скрывает, что сделала грудь, липосакцию. А вообще среди звезд сцены гораздо больше тех, кто говорит, что не делал, а на самом деле все прооперированные.
— Как правило, известные люди скрывают этот факт. Но в клинике они могут столкнуться со своими же коллегами…
— Большинство знаменитостей делают операции по ночам. Например, в моей клинике для особо важных персон даже имеется специальный вход, чуть ли не подземный, куда они ночью и приходят. Мы стараемся по максимуму законспирировать их появление. Если информация просочится в прессу, можно нарваться на крупные неприятности.
«Испорченный имплант могут заклеить чуть ли не скотчем и вставить обратно»
— С какого возраста начинают делать пластические операции?
— Обращаются не просто молодые девочки, а практически дети. Например, ко мне приходили папочки, которые своим дочкам на восемнадцатилетие делали своеобразные подарки — увеличивали грудь.
— В 18 лет уже разрешено делать пластику?
— Носы с 17 лет делают строго по показаниям — человек мог упасть, разбить нос. Но некоторые, подправив ту или иную часть тела, потом не могут остановиться. Например, повезло девушке — сделали ей красивый нос, красивую грудь. Жизнь тут же наладилась, мужчины стали больше обращать внимание, и понеслась. Зависимость от пластики — бич многих женщин. Ненормальных полно. На мой взгляд, в каждой клинике должен работать психолог, который перед операцией разговаривал бы с пациентами. Лично я часто занимаюсь подобным психоанализом. Но есть пластические хирурги, которые ради наживы никогда не станут никого отговаривать. Например, той или иной девочке увеличивать грудь по третьему разу нельзя. Но пациентки же платят, а врачам только это и надо, чтобы построить дом или купить очередную машину. 80 процентов наших пластических хирургов передвигаются по Москве на «Феррари» и «Бентли». Вот такого уровня у нас стали врачи, те, которые никому не отказывают в операции.
— Случается, что дамы просят откачать вставленный ранее силикон?
— Редко, но случается. Как правило, толкает к этому новый мужчина, которого раздражает силиконовая грудь или перекачанные губы. Или из-за большой груди отваливается позвоночник, беспокоят боли в спине.
— На какие операции сейчас огромный спрос?
— В последние годы очень много людей переделывают попы. Я бы уточнила, перегружены клиники на задницы. Ну и с грудью надо прекращать. Мне кажется, по улицам Москвы каждая десятая носит силиконовую грудь.
— Переделать ягодицы — опасная операция?
— Она не опасная, она противная. Потому что месяц нельзя сидеть на попе. Либо лежать, либо стоять, иначе имплант сдвинется в сторону. Это аналог груди, и в том и в другом случае вставляют имплант и внизу подшивают.
— Имплант имеет свойство лопаться? Ирэн Феррари — девушка, которая прославилась своей огромной грудью, — рассказывала, что однажды ее грудь лопнула в самолете.
— Это вранье. Феррари придумала эту байку, чтобы пропиариться. Я точно знаю, потому что присутствовала при этих разборках.
Андрей Хромов: «Можно взять имплант, встать на него, и он не лопнет. Другое дело, что при установке импланта хирург может его повредить инструментом. Случалось, когда испорченный имплант заклеивали чуть ли не скотчем и вставляли обратно».
— Насколько я знаю, сегодня блефаропластику — подтяжку век, делают чуть ли не в салонах красоты. Это считается самая легкая операция?
— Сколько я видела испорченных век… Блефаропластика — сложная операция, филигранная работа. Шаг вправо, шаг влево на миллиметр — и результат налицо: глаза, как у совы, не закрываются, люди спать не могут, нарушается слезный канал.
— В последнее время пришла мода на восточный, раскосый разрез глаз.
— Такие глаза редко делают. Гораздо чаще люди хотят расширить себе глаза. Ко мне толпами ходят корейцы, узбеки, киргизы, которые мечтают о больших русских глазах. Очень они хотят такие русские глаза. Недавно к нам пришел кореец, необычайной красоты парень с миндалевидными, как сливы, глазами. Я с истерикой отговаривала его от операции, но он был настроен решительно. В итоге сделал и стал как все.
— Часто мужчины становятся инициаторами того, чтобы их женщина что-то изменила в себе?
— Некоторое время назад пришел к нам 49-летний мужчина. Привел с собой 23-летнюю девушку. Она сидит, молчит, глазками хлопает, слова не сказала. Он начал разговор так: «Значит так, делаем ей нос, грудь, попу. Ну и посмотрите, где надо что отсосать, где поддуть». И позже добавил: «Вы мне скидку сделаете? Я к вам уже четвертую девушку привожу».
— Сами мужчины часто к вам обращаются?
— За последние пять лет мужчин заметно прибавилось. Практически все делают блефаропластику, молодые исправляют носы, ну и, конечно, убирают животы. Приходят ребята нетрадиционной сексуальной ориентации. Эти, мне кажется, у нас днюют и ночуют.
— Они тщательно подходят к выбору хирурга?
— В этом плане они гораздо более осторожны, чем женщины.
— Я слышала еще такие истории, когда операцию пациенту берется делать один хирург, а на деле выясняется, что всю работу за него выполняли практиканты, набивали таком образом руку.
— Я тоже про такие вещи знаю. Одна девушка проснулась неожиданно раньше после наркоза и увидела перед собой молодого и зеленого доктора вместо опытного хирурга, к которому она пришла изначально. Такое случается сплошь и рядом: ты идешь к известному хирургу, он заходит в операционную и после того, как человек засыпает, передает работу своему помощнику.
— Неужели после этого клиенты не устраивают скандалов?
— В хороших клиниках, чтобы избежать скандала и огласки, могут вернуть деньги. Но это в редких случаях. Бывают и обратные ситуации. Есть наглые бабы, которым прилично сделали операцию, а они смотрят в зеркало и находят недостатки, начинают требовать обратно деньги. С такими пациентами мы сталкиваемся очень часто. Приходится всеми правдами и неправдами отстаивать свои права.
— С какими клиентами тяжелее всего работать?
— С брошенными женами богатых людей. Когда их бросают, у них едет крыша. Они начинают биться в истерике, рыдать, просят чуть ли не полностью перекроить себя. Я смотрю на таких женщин и думаю: а что же ты делала все эти годы, почему не следила за собой? А сейчас уже бывшего мужа никакой пластикой не вернешь.