Погибли все 66 пассажиров и 12 членов экипажа. Несколько раз уголовное дело закрывалось и снова возобновлялось. В результате Хозяйственный суд Киева отказался признать причастность украинских военных к авиакатастрофе. Киевский научно-исследовательский институт судебных экспертиз выдал заключение: самолет не был поражен украинской ракетой.
О кругах ада, через которые пришлось пройти, рассказали «МК» руководитель «Фонда помощи семьям погибших пассажиров» Борис Калиновский и его заместитель Павел Капчиц.
«Пассажиры погибли мгновенно от баротравмы»
— Представители минобороны Украины сначала ведь вообще говорили, что учения не состоялись?
— Все отрицали, в то время как на полигоне в районе горы Опук, под Феодосией, было выпущено 23 ракеты, — говорит Борис Калиновский, у которого 4 октября 2001 в авиакатастрофе года погиб отец. — Там были и зенитно-ракетные комплексы С-200, С-300, и установки «Бук», «Куб», а также украинские корабли с комплексами «Оса». Мишенью был беспилотный самолет-разведчик Ту-143 с символичным названием «Рейс». Тогда Америка еще не опекала Украину. Именно представители США первыми объявили о том, что самолет мог быть сбит ракетой ПВО. Один из их военных спутников зафиксировал пуск ракеты с территории Крыма примерно в то же время, когда Ту-154 упал в Черное море. После этих заявлений представители минобороны Украины вынуждены были подтвердить, что учения на самом деле были.
— Самолет летел в пределах международной воздушной трассы Б-145, на нее ведь не распространялись временные ограничения в связи с проведением учений?
— В организации учений были грубейшие нарушения, — говорит Павел Капчиц, который потерял в катастрофе 28-летнюю дочь Лилю и полуторагодовалого внука Мишу. — Военные должны были определить зону безопасности. А так как на «закрытой» территории временно прекращалась какая-либо хозяйственная деятельность, военные должны были компенсировать причиненные убытки. Чтобы сэкономить, очертили зону безопасности в 80 километров, в то время как стреляли ракетами С-200, радиус поражения у которых до 300 километров. Все, что было в пределах этого радиуса, было обречено. Мог быть сбит Ан-24 «Армянских авиалиний», который шел параллельным курсом с Ту-154. Но «тушка» по размеру была большим объектом, ракета в качестве цели «взяла» именно ее. В случайность я не верю. «Подсветку», мощный наземный радар, украинские военные не выключали до последнего. Они сопровождали цель до момента поражения. Это было доказано специалистами МАКа, которые проводили расследование.
— Командир экипажа Ан-24 «Армянских авиалиний» первым доложил, что видит над собой яркую вспышку?
— Так совпало, что у моей однокурсницы муж — друг этого пилота, — говорит Борис Калиновский. — Их самолет летел из Симферополя в Ереван ниже Ту-154, на высоте 6 тысяч 300 метров. Гарик Ованесян рассказывал, что видел над собой яркую вспышку, слышал звук, напоминающий взрыв, о чем и доложил диспетчеру.
— Экипаж Ту-154 успел выйти на связь?
— В течение 45 секунд кто-то из экипажа несколько раз нажимал кнопку бортовой УКВ-радиостанции. Были слышны шум и крики, одна из фраз, «…куда попала…», особенно отчетливо. Выход экипажа на внешнюю связь зафиксировал наземный магнитофон северокавказского центра автоматизированного управления воздушным движением «Стрела».
— Что говорили медики, смерть пассажиров была мгновенной?
— Нам говорили, что при взрыве произошла разгерметизация салона самолета. Пассажиры погибли мгновенно от баротравмы. (Баротравма — физическое повреждение органов, вызванное разницей давлений между внешней средой и внутренними полостями. — Авт.) Судебно-медицинская экспертиза потом показала, что в крови погибших также был обнаружен угарный газ, на борту судна был пожар. Экипаж, находясь в герметичной кабине, успел осознать весь ужас происходящего. Судя по магнитофонной записи, летчики и бортинженеры поняли, что самолет распался на части — и они гибнут...
— Не все тела были найдены?
— Нашли только 15 тел из 78, в том числе и несколько фрагментов. Их подобрал на борт сухогруз, который находился в море недалеко от места падения. Все остальные тела пассажиров и членов экипажа опустились на дно вместе с обломками самолета.
— На какой глубине лежат части от фюзеляжа?
Самолет упал примерно в 280 километрах от Новороссийска. Там глубина около 2 километров. Нам сказали, что найти и поднять останки лайнера практически невозможно. Там нулевая видимость, агрессивная сероводородная среда, сложный рельеф дна и большой слой ила до 6 метров. С другой стороны, как же они там, на глубине, проводят газопровод? Думаю, что при желании можно было бы и части самолета поднять.
«Кучма сказал: «Не надо из этого делать трагедию»
— Как проходило расследование?
— Сразу после катастрофы было создано несколько комиссий, и в Межгосударственном авиационном комитете (МАК) и Министерстве транспорта РФ. На поднятых обломках фюзеляжа нашли пробоины, анализ которых показал, что самолет был поражен ракетой комплекса ПВО С-200. Позже установили, что зенитная ракета взорвалась в 15 метрах над самолетом. Мне до сих пор непонятно, почему тогда российская сторона так быстро закрыла уголовное дело и передала его в Генеральную прокуратуру Украины, — говорит Борис Калиновский.
— Все вещественные доказательства были переданы украинской стороне, — говорит, в свою очередь, Павел Капчиц. — Но 20 сентября 2004 года прокуратура дело тихо закрыла, поскольку расследование не установило объективных данных, которые бы достоверно указывали на то, что Ту-154 был сбит ракетой С-200, запущенной во время учений украинских войск. Потом уголовное дело возобновили и снова закрыли...
— Расследование стали проводить только спустя 6 лет, когда МАК уже все доказал, — продолжает Борис Калиновский. — Так украинская сторона же никому не верит. В 2008 году министерство обороны Украины инициировало экспертизу, были привлечены специалисты Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз и сотрудники Харьковского института воздушных сил имени Кожедуба.
— Эти эксперты в январе 2011 года и вынесли вердикт, что самолет Ту-154 не был поражен украинской ракетой?
— Мы другого результата от них и не ждали. Специалисты приводили разные расчеты, доказывая, что их ракета не могла долететь до самолета. Знаете, что мы услышали от юристов минобороны Украины? Данные о причастности войск ПВО Украины к авиакатастрофе есть, но причастность — это не вина. Никто, мол, не видел, как украинская ракета поразила самолет, а на обломках отсутствует украинская маркировка. Действительно, зачем им было признавать свою юридическую ответственность? Тогда пришлось бы выплачивать немалые компенсации и потерпевшим, и компании «Сибирь».
— Вы получили какие-то выплаты?
— В июне 2002 года была создана межведомственная комиссия по урегулированию претензий в связи с авиакатастрофой. Тогда же был зарегистрирован «Фонд помощи семьям погибших пассажиров рейса 1812 Тель-Авив — Новосибирск». Я стал его руководителем. Спустя полгода был подписан договор «Об урегулировании претензий», по которому Украина выплачивает родственникам погибших материальную помощь без признания юридической ответственности.
— Перед вами извинились?
- Была договоренность, что перед подписанием соглашения об урегулировании претензий представители правительства Украины прилетят в Новосибирск. Визит в итоге отменили.
Нас, несколько человек родственников погибших, пригласили в МИД в Москву. Туда же прибыли представители аппарата Кучмы. Никаких слов извинений не было. Мы взяли с собой камеру, хотели записать их обращение, но услышали: «Никаких записей, уберите технику». Там разговор был чисто технический. К нам подходили представители российского МИДа, говорили: «Не соглашайтесь на их предложение». Фактически это был торг. Российская сторона ссылалась на выплаты в случае с Балканским кризисом. Американцы тогда попали в посольство Китая. Пострадавшим было выплачено по 375 тыс. долларов. Но Украина даже до этой суммы не дошла. Ссылаясь на аналогичные случаи попадания военных в гражданские объекты за последние 20 лет, она определила выплаты в 200 тыс. долларов. Это был минимум по международным меркам.
— Все было обставлено так: Украина не признает свою вину, но тем не менее оказывает добровольно гуманитарную помощь родственникам погибшим, — горячится Павел Капчиц. — Без признания юридической ответственности страны за катастрофу. Деньги шли в обмен на нотариально заверенный документ, где мы отказываемся от каких-либо претензий к украинской стороне. Цинизму нет предела! Помню, как президент Украины Кучма заявил после авиакатастрофы, смотрите, мол, что творится в мире, мы не первые и не последние, ошибки бывают всюду, не надо из этого делать трагедию.
«Кроме земного, есть ведь еще и высший суд»
— Кто-то был наказан?
— Никто из военных под суд так и не попал. Было служебное расследование. В отставку ушел министр обороны Украины Александр Кузьмук. Но, насколько я знаю, скоро снова вернулся, — говорит Борис Калиновский. — Уволили из армии главкома ПВО Ткачева, его зама Дьякова, начальника радиотехнических войск ПВО Короткова. Отстранили от должности командующего 49-м корпусом Калинюка. Командир дивизиона С-200 Венгер был переведен на нижестоящую должность.
— Самый главный негодяй из этой когорты — заместитель главкома ПВО по боевой подготовке генерал-лейтенант Дьяков, который в тот день руководил ракетными стрельбами на полигоне Опук, — говорит Павел Капчиц. — Ему доложили, что цель не та, он сказал: «Наплевать, все равно стреляйте!» Он вообще не понес никакого наказания, его просто сняли с должности — и все. Но он еще предстанет перед судом. Кроме земного есть ведь еще и высший суд.
— В свете последних событий, может быть, стоит возобновить расследование?
— Что мы сейчас докажем, если по горячим следам не смогли найти виновных? Лично я не хочу ворошить прошлое. Почему мы не стали подавать в Международный суд в Гааге? Во-первых, чем больше мы все это бередим, тем тяжелее и больнее нам становится. Во-вторых, нельзя тревожить тех, кого с нами нет.
— Многие ведь не смогли похоронить своих близких. Их тела остались в Черном море.
— На Заельцовском кладбище стоит мемориал. Туда и ходим поклониться своим родным людям, — говорит Борис Калиновский. — 4 октября выходим на катерах в море, в предполагаемом месте падения самолета спускаем на воду венки и цветы. Сейчас переписываемся с администрацией Сочи, хотим и там установить обелиск в память о погибших.
— Вам не кажется, что если бы 13 лет назад были определены и наказаны виновные в катастрофе Ту-154, могла бы не повториться трагедия с малайзийским «Боингом-777»?
— Безнаказанность порождает дальнейшие трагедии. Сбитые Ту-154 и «Боинг-777» — это звенья одной цепи. Все, что связано с Украиной, это ложь — от начала и до конца. Они лгали нам с первого дня, сначала о том, что не было учений, потом твердили, что ракета не могла долететь до нашего самолета… Я нисколько не сомневаюсь, что и в случае с «Боингом» они будут лгать, прятать улики и перекладывать вину на ополченцев и Россию.
Наглость, безнаказанность, пренебрежение к нормам нравственности и морали — все это присуще и украинскому руководству, и украинским вооруженным силам. Сейчас весь мир говорит про сбитый малайзийский самолет, печатают на первых полосах газет снимки детей, обсуждают погибшие семьи, чем они занимались, куда летели. Мы сочувствуем их родственникам, потому что, как никто другой, понимаем, каково им сейчас приходится. Но почему мировая общественность не вспоминает про мирных жителей, которые ежедневно гибнут от украинских «Градов»? Это же абсолютно бесчеловечно, они действуют как фашисты.
Сейчас, когда случилась трагедия с самолетом, надо было остановить все боевые действия, принять меры для того, чтобы провести полноценное расследование. Нет, украинские военные продолжают бомбить дороги, родственники погибших не могут попасть на место падения лайнера. А им сейчас необходимо оказаться там, где погибли их близкие, может быть, удастся отыскать какую-то их вещь на память. Мы это знаем по себе. После катастрофы в 2001 году мы не смогли найти ни дочь, ни внука. Спасатели нашли только обгоревший сандалик нашего полуторагодовалого Миши. Это было очень важно для нас. Украинской же стороне я хочу сказать еще раз: «Ну, признайте официально свою вину за авиакатастрофу, смойте с себя эту грязь».