В литературе это часто называется массовой депортацией по этническому признаку. Специалисты подсчитали, что в сталинские времена такому тотальному принудительному переселению, фактически ссылке, подверглись десять народов СССР. Среди тех, кто замыкает страшный список, — крымские татары, обвиненные высшим руководством страны в массовом предательстве.
«...Из частей Красной Армии к 1944 г. дезертировало свыше 20 тыс. татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной Армии... Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза, НКВД СССР вносит на Ваше рассмотрение проект решения Государственного Комитета Обороны о выселении всех татар с территории Крыма...» (Из докладной записки наркома внутренних дел Берия Сталину, 10 мая 1944 года.)
Вождь такую инициативу не замедлил одобрить. Уже на следующий день вышло подписанное им постановление №5859 Государственного Комитета Обороны «О крымских татарах»:
«В период Отечественной войны многие крымские татары изменили Родине, дезертировали из частей Красной Армии, обороняющих Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной Армии; в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличались своими зверскими расправами по отношению советских партизан, а также помогали немецким оккупантам в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство и массового истребления советских людей.
Крымские татары активно сотрудничали с немецкими оккупационными властями, участвуя в организованных немецкой разведкой так называемых «татарских национальных комитетах» и широко использовались немцами для цели заброски в тыл Красной Армии шпионов и диверсантов. «Татарские национальные комитеты»... вели работу по подготовке насильственного отторжения Крыма от Советского Союза при помощи германских вооруженных сил.
Учитывая вышеизложенное, Государственный Комитет Обороны постановляет:
1. Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное жительство в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР. Выселение возложить на НКВД СССР... 2. ...обязать НКПС организовать перевозку спецпереселенцев из Крыма специально сформированными эшелонами... Расчеты за перевозки произвести по тарифу перевозок заключенных...»
Вот так одним росчерком пера сделали «виноватым» целый народ и без суда приговорили его к отбыванию «пожизненного срока». Только ли в выявленных «органами» фактах предательства крымских татар дело? Существует версия, что весомым аргументом за депортацию этого народа являлся тайный план международного масштаба, существовавший в то время. Речь идет о создании «крымской Калифорнии» — региона, предназначенного для компактного проживания евреев. Такую идею активно поддерживали западные союзники во главе с Рузвельтом, обещая взамен крупные инвестиции в советскую экономику. Именно под будущий «русский Израиль» и зачищали якобы территорию полуострова от «лишних» коренных жителей. Впрочем, идея «евреизации Крыма» так и не была реализована.
НКВД действовал оперативно. Уже к концу мая из Крыма вывезли 191 тысячу татар. В основном это были женщины, дети, пожилые люди. «Под раздачу» попали и те, кто жил все годы войны в эвакуации, но не ко времени вернулся весной 1944-го в Крым (в числе этих неудачников оказались даже руководители и работники Крымского обкома партии и Совнаркома!). Но пресловутых коллаборационистов среди отправленных в ссылку не было: немцы успели эвакуировать с полуострова остатки крымско-татарских батальонов. (Летом 1944-го в Венгрии из них был сформирован Татарский горно-егерский полк СС.)
Кое-кому все-таки повезло остаться в родных краях. Депортации избежали участники действовавшего во время оккупации крымского подполья, члены их семей, демобилизовавшиеся фронтовики (хотя было немало таких, кто, сняв погоны, вынужден был «в награду за боевые заслуги» отправляться хлебать лиха на поселении), а также женщины-татарки, вышедшие замуж за русских. Жить в Крыму продолжили после депортации, по разным сведениям, от 1500 до 3000 татар.
Депортированных увозили в товарных вагонах далеко на север и на восток. Часть крымских татар оказалась в Костромской области, Марийской АССР, на Урале... Но основная масса попала в Узбекистан. По официальным документам, переселение этих людей было согласовано с местным руководством, обеспечено соответствующими продовольственными и хозяйственными ресурсами («обеспечить наделение прибывающих спецпереселенцев приусадебными участками и оказать помощь в строительстве домов местными стройматериалами...», «...норма на 1 человека в месяц: муки — 8 кг, овощей — 8 кг и крупы — 2 кг»). Но в реальности практически все они оказались брошены на произвол судьбы. Вместо оставленных в Крыму домов и приусадебных участков — жалкие развалины заброшенных построек, подвалы, кладовки, которые приходилось обживать. Вместо внушительных «ресурсов» домашнего скота и птицы, которые имели в Крыму многие татары, — в лучшем случае по одной корове или козе, купленной на выделенную, согласно постановлению ГКО, переселенцам ссуду (в документе был указан ее размер — 5000 рублей на семью, но в реальности до переселенных дошла лишь часть этих денег).
Бывшим жителям солнечного полуострова на новых местах определено было ударно трудиться. Кто-то с утра до ночи вкалывал на хлопковых полях, пас овец, кто-то подвизался на заготовке древесины... Часть татар попала в поселки при урановых рудниках и вынуждена была работать на этом «эксклюзивном» производстве.
Местное население относилось к «новоселам» чаще всего сочувственно, но порой люди проявляли и озлобленность, услышав от своего начальства, что из Крыма выслали «предателей» и «фашистских прихвостней» (были случаи, когда депортированных даже забрасывали камнями).
Людей, переселенных «высшей» волей за тысячи километров в чужие непривычные условия жизни, подстерегали здесь многие опасности, в первую очередь эпидемии. Средняя Азия «наказывала» тифом, малярией, дизентерией. Одолеть болезнь удавалось далеко не всем.
Они не считались формально зэками, но и привычной человеческой свободы не имели. Для спецпереселенцев был предусмотрен строгий надзор с регулярными (варианты: раз в неделю, в 15 дней, в месяц) обязательными отметками в комендатуре. А максимальное расстояние допустимых поездок-походов ограничивалось в лучшем случае территорией «родного» района или колхоза, а в худшем — не превышало 7 км от места проживания. За нарушение столь строгих правил — арест, суд и лагерный срок до 25 лет. Проводя «профилактику» возможных попыток побега, сотрудники НКВД проводили регулярные обыски у «спецконтингента» — искали «сверхнормативные» запасы продуктов, одежды. Подобные находки грозили серьезными последствиями.
Жесткая «привязка к местности» калечила жизни. Депортированный не мог, например, поехать в соседнюю «зону спецпоселения» навестить живших там родственников. Молодые люди лишены были возможности поступить учиться в институт или техникум, если это учебное заведение располагалось за «чертой оседлости».
В таком фактически лагерном режиме крымские татары жили 12 лет (и на протяжении всего времени в районах их пребывания под запретом была пьеса классика русской литературы А.Островского «Без вины виноватые»). Лишь 28 апреля 1956 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, который снял с этих крымчан статус спецпереселенцев и сопутствующие ему многочисленные ограничения. Впрочем, самого главного для людей пункта в правительственном документе не было: крымские татары по-прежнему не имели права вернуться на родную землю.
До сих пор идут споры о числе жертв той депортации. По данным Управления спецпоселений Узбекской ССР, до конца 1944 года умерло 16 тысяч человек — то есть каждый десятый из числа привезенных в республику крымских татар. Согласно исследованиям, проведенным впоследствии активистами крымскотатарского движения, только за первые полтора года жизни на чужбине погибло до 46% депортированных.