Они торговали курительными смесями. Всего три месяца, с августа по ноябрь. Торговали, как им казалось, легально — их хозяин Дмитрий Лех официально, с накладными закупал товар, арендовал магазины, занимался рекламой — студенты ходили по улицам, раздавали визитки, — устраивал бонусные акции: «Купи пять пакетиков, шестой — бесплатно!».
В чем вообще парадокс «легальных наркотиков» — «солей» для инъекций и курительных смесей: поступая из Китая в качестве разрешенных, то есть не входящих пока в список запрещенных, они непременно через полгода в этот список попадают. Это вопрос времени. Процесс этот непрерывный, и тут все зависит от ловкости продавцов — успеют ли они поменять товарный ряд на очередную «пока легалку». Не успеют — сядут.
Хозяин магазинов, в которых работали Толя, Вероника и еще человек 15, твердо верил, что успеет. Что сеть его магазинов будет работать вечно, потому что в случае чего помогут покровители. И эти 15–20 человек тоже верили, что все будет хорошо, потому что — ну Лех же сказал…
— Толя, а вы ожидали, что так все кончится?
— Когда начинали всем этим заниматься? Нет, конечно. Потому что, во-первых, эти курительные смеси не входили в список запрещенных наркотических средств. А потом, человек, который все это организовал, он же отдавал образцы на экспертизы, которые проводили сотрудники ФСКН. И они говорили: «Работайте дальше, все нормально»…
— А как вы начинали?
— Ко мне пришел мой друг — Лех, который предложил работать с ним. До этого он машинами, что ли, торговал, не знаю толком... Мне он предложил доставлять смеси по магазинам. Сначала он открыл ларек на бульваре Ногина и в «Юности». Потом бизнес дальше развивался... На тот момент в городе функционировали еще такие же магазины, не наши. Эти точки были нами потом захвачены. Вдаваться в подробности я не буду, там была поддержка со стороны криминальных группировок…
— Прибыль у магазинов какая была?
— От 100 до 250 тысяч в день. Продавцам платили по 1200 рублей в день.
— Что это были за палатки — какие-то специальные?
— Сначала просто магазины «Восточный базар». Там продавались не только смеси, но и трубочки, кальяны. Потом туда хозяин кофе завез, чай. И мы переименовались в «Кофе-чай». Посудой китайской торговали.
— А «соли» были в ассортименте?
— А вот «соли» мы не продавали! Категорически! Я был против. Хозяин предлагал, но мы отказались. Из-за этого даже две недели не работали — когда хозяин привез «соли», мы ушли в отпуск. Потому что и запрещено, и совсем уже зло — людей травить... «Солями» колются и с ума сходят реально. Точно так же жестко мы не продавали несовершеннолетним. У меня жена чуть не палкой их гоняла от магазина. Спрашивала паспорт у тех, кто вызывал сомнения.
— А вы как курьер сколько получали?
— 12500 в неделю. Нас было двое курьеров, и еще третий занимался магазинами в области. В мои функции входило развозить смеси по магазинам с квартиры, где еще два человека их фасовали. А привозили смеси туда из Москвы в обычной спортивной сумке, потом паковали в прозрачные полиэтиленовые пакеты, как сахар…
По словам Анатолия (а они подтверждаются протоколом допроса самого Дмитрия Леха), почти сразу, как они начали торговать, в августе, к ним пришли сотрудники ФСКН и взяли товар на экспертизу. Но претензий не предъявили. После этого они брали товар на проверку, по словам Леха, «регулярно и довольно дорого»:
— В магазине на ул. Афанасия Никитина в тот день стоял я, — продолжает Толя. — Они приехали, изъяли 171 пакетик смесей, и тогда же выяснилось, что там есть наркотические средства. Но деятельность нашу никто не пресек. Наоборот, как дал потом показания наш организатор, он после этого начал платить за то, что нам делают экспертизы. Первый месяц — 200 тысяч, и потом на каждый месяц накидывали по 50 тысяч. Он платил по ноябрь.
Из протокола допроса Д.Леха:
Вопрос: Заключения экспертизы вы где хранили?
Ответ: Их не выдавали, все было на словах. Документально не могу подтвердить, это была оплата за оказание комплексных услуг.
— А сколько было магазинов?
— Семь штук, в каждом работало по 2 продавца. 14 человек плюс фасовщики, курьеры, развозчики по области. Из этих 20 человек под суд пошло 11, включая организатора. Кто-то стал свидетелем, кто-то исчез, как и не было…
Больше всего Анатолий не согласен с тем, что их стали называть организованной преступной группировкой. Нанимались-то они работать в магазин, получали фиксированную зарплату, кого-то даже трудоустроили по ТК:
— Всю эту ОПГ придумал следователь ФСКН Березин. Потому что мы не группа! Прибыль была не общая! Она не делилась между нами. Прибыль шла хозяину и «крыше». Я даже не знаю, кто были реальные хозяева этого бизнеса. Над Лехом еще кто-то был. Но вот их лица совершенно следствие не заинтересовали.
Нас могли пресечь еще в августе. Как следователи говорили, им надо было выявить всю сеть. Но выявились почему-то только продавцы, что было легче всего. А у нас еще были люди, которые забирали выручку каждый день. Они каждый день приезжали, и жена, и я говорили о них следователю. Но эти показания просто исчезли...
Из протокола допроса Д.Леха:
Меня наняли как исполнительного директора, чтобы я следил за работой магазина. У меня были хозяева, которые с сотрудниками УФСКН, а также с сотрудниками ОРЧ № 2 вели этот бизнес.
— Следователь Березин написал, что мы торговали тайно, из-под прилавка. Да мы визитки раздавали! Наняли фирму, они нам рекламу делали! Сама смесь на витрине не лежала, да. Потому что кирпич могли кинуть и что-то украсть. Стояли всякие «отжималы» у магазинов, у клиентов пытались отнимать... Но секрета мы не делали. Наш работодатель говорил: «Все экспертизы сделаны, смеси легальны, и волноваться не надо». Мы торговали не запрещенными на тот момент веществами!
Из протокола допроса Д.Леха:
Вопрос: Вы знали, что торгуете наркотическими средствами?
Ответ: Я знал, что в продажу идут средства не наркотические. Все покупал официально, все было по накладным, у каждого вещества были документы и сертификаты.
— Нас взяли, как только вещество попало в список запрещенных. То есть запрещенным веществом мы проторговали пару дней. Но следователь стал сочинять ОПГ. И вот из-за того, что нам вменяют ОПГ, нам и запрашивают сроки космические. Даже девушкам, которые отработали по две недели и получали по 250 рублей за 6 часов работы, запросили по 8 лет. Хозяину, Леху, дали 12 лет. Но он пошел на особый порядок и дал признательные показания, что да, была ОПГ, что все всё знали, что торговали именно наркотиками, всех назвал пофамильно… Он сейчас пишет в разные инстанции, что оговорил людей. Ему же обещали 6 лет. А дали 12…
Из протокола допроса Д.Леха:
Меня заставили сделать фальсифицированные документы, также оговорить людей, взять вину на себя и не говорить о реальных владельцах бизнеса, сотрудниках УФСКН, которые получали взятки, сотрудниках ОРЧ №2, которые также брали взятки.
Вопрос: За что брали взятки?
Ответ: За то, что ходили к конкурентам, делали экспертизы, сотрудники ОРЧ №2 тоже, государственные чиновники, чтобы беспрепятственно работали магазины по городам и области.
— На самом деле я тоже очень сильно виноват, потому что первые показания признательные дал я. Я подписал все, что говорил следователь, у меня ведь жена во всем этом замешана, сестра. И мне следователь объяснил, что если я буду с ним бодаться, не подпишу, он закроет всех троих на «централ», ребенка, сказал, «я лично прослежу, чтобы его отправили в приют», и мы не успеем оформить опекунство.
Собственно, мы и остались под подпиской, потому что я подписал то, что писал следователь. Он обещал, что жену сделают свидетелем. Перед судом мне пришлось по новой читать показания, учить, что надо сказать. Но, несмотря на то, что я сотрудничал со следствием, Веронике запросили 9 лет, мне — 17.
И вот завтра и у меня, и у жены приговор. Мы с вещами идем на суд и уезжаем в СИЗО.
— А сын?
— Опеку оформляем бабушке. Государству она его не отдаст.
…Прошла неделя. Я сижу и смотрю, как его друг Макс переписывается в скайпе с сыном Толи и Вероники Володей. «Сколько дали?» — «13. Он в изоляторе сейчас. И мама там». — «А ей сколько?» — «8,5».
Самому Володе сейчас 13 лет. Трудное это дело — ждать маму из тюрьмы.
Три месяца не очень-то больших денег — и по 12–13 лет заключения. Жизнь вдребезги. И не потому, что попались или что смесь стала запрещенной.
Нет, только потому, что один взрослый, казалось бы, человек решил, что нет большой разницы — торговать машинами или наркотиками, главное — иметь «крышу». А другие, тоже взрослые люди, ему слепо поверили.