От минералов до ядерного щита
Конечно, у нас, геологов, есть некое ревнивое чувство по отношению к Владимиру Ивановичу. Мое «открытие» Вернадского произошло в стенах Ленинградского горного института имени Г.В.Плеханова (ныне Санкт-Петербургский горный университет). Постигая основы геологии, минералогии, кристаллографии, мы, студенты, почитали Вернадского и научным столпом, и яркой легендой, и жизненным примером. Он был нашей «геологической иконой», если хотите. Но в то же время мы понимали: эта мощная фигура переросла рамки геологической науки. Хотя и в рамках ее он сделал очень многое, став основоположником геохимии, биогеохимии, радиогеологии и т.д. Но в главном достижении — учении о ноосфере — он уже выходит на такие высоты глобальности, планетарности, всечеловечности, которые требуют синтеза многих наук.
Впрочем, подробнее о ноосферном учении Вернадского будет сказано чуть позже. Пока же отмечу с сожалением, что сегодня многие научные достижения наших соотечественников как бы подернуты паутиной времени. Вот, скажем, мы знаем, что наша страна обладает ядерным щитом, знаем фамилии Курчатова, Сахарова, некоторых других создателей ядерного оружия. А многие ли знают о роли Вернадского в этом деле? Между тем именно он еще в начале 20-х стал основателем Радиевого института, занявшегося изучением свойств радиоактивных веществ. Ну а в 1940 году по инициативе Вернадского начались исследования урана на предмет получения ядерной энергии. Если бы эти исследования не начались тогда, кто знает, успели бы в СССР создать свой атомный проект в противовес США.
В 20—30-х годах прошлого века Вернадский был председателем Комиссии по изучению естественных производственных сил России (КЕПС). Именно эта комиссия заложила стратегические основы геологического изучения территории СССР и создания его независимой минерально-сырьевой базы. Так что, когда мы сегодня говорим о колоссальных природных богатствах страны, это неразрывно связано с именем Вернадского. Крайне несправедливо, что сегодня многие из этих богатств служат не интересам народа, а интересам кучки нуворишей. Не об этом, конечно, думали и мечтали те, кто организовывал работу по освоению недр, кто искал и открывал месторождения. Но это уже тема для отдельного разговора.
Подвиг научный и подвиг гражданский
Как патриот геологии, не могу не отметить особо роль Вернадского в развитии Государственного геологического музея (ГГМ), ныне по праву носящего его имя. До Вернадского минералогия считалась скучной описательной наукой. Он реформировал ее, развивая генетические и динамические представления о минералах. И именно Вернадский, заведуя в Московском университете тогдашним Минералогическим кабинетом, неузнаваемо изменил его, превратив в полноценный научный центр. А в 1910 году вместе с другим выдающимся ученым А.П.Павловым добился строительства того самого здания на Моховой улице, в котором сегодня и располагается ГГМ. Для меня огромная честь быть председателем попечительского совета этого замечательного музея. За честь почитаю и то, что частью экспозиции ныне стала безвозмездно переданная мной в 2012 году личная коллекция редких образцов минералов и руд, окаменелостей флоры и фауны разных геологических эпох, метеоритов, найденных в различных регионах мира, драгоценных и полудрагоценных камней. Эту коллекцию я собирал несколько десятилетий, но однажды понял: она уже стала такой, что не должна быть моей собственностью. Пусть работает на просвещение, на пропаганду науки, пусть в каких-то юных сердцах, как когда-то в моем, при виде этих минералов загорится жажда как можно больше узнать о нашей Земле, о тайнах ее недр, о геологии и других науках.
Полагаю, будь сегодня жив Владимир Иванович Вернадский, он бы одобрил это. Ибо вся жизнь его самого, несмотря на занятость научными изысканиями, была пронизана идеей гражданского служения. Биография Вернадского драматически закручена, словно сюжет большого романа. Ученый все время был в гуще событий. С 1906 по 1917 гг. он трижды становился членом Государственного совета Российской империи (прообраза нынешнего Совета Федерации). Выходил из состава этого законосовещательного органа в 1906-м в знак протеста против роспуска первой Думы, подписав знаменитое Выборгское воззвание. В феврале 1917-го он среди тех выборных членов Госсовета, которые потребовали отречения Николая II. С лета 1917-го — заместитель министра просвещения во Временном правительстве Керенского.
После прихода к власти большевиков Вернадский вынужден уехать на Украину и, несмотря на перипетии Гражданской войны, успевает основать тамошнюю Академию наук. А дальше — вообще калейдоскоп событий: пребывание в Крыму у Врангеля, основание Таврического университета, месяц — между жизнью и смертью из-за тяжелейшего тифа, смелое возвращение в Питер, основание Радийного института, арест и тюрьма на Шпалерной, где его обвиняют в шпионаже. Бывшие ученики, сохранившие верность Учителю, чудом вырывают его из застенков, он уезжает на время во Францию, где читает лекции в Сорбонне и работает в Институте Марии Кюри. Потом — снова возвращение в Россию. И снова — работа, работа. В общей сложности — 700 научных работ по самой различной проблематике написано Вернадским, несмотря на все невероятные зигзаги жизненных обстоятельств.
Удивительно, как отважно жил этот человек, словно не обращая внимания на кипящие вокруг страсти и опасности, в том числе, когда приходилось бороться за спасение коллег-ученых, попадавших в жернова сталинских репрессий. Удивительно, как сам он остался цел.
У меня одно объяснение. Его, конечно, давно бы уничтожили как чужака, носителя независимых взглядов, не боящегося критиковать ортодоксальный марксизм и писать какую-то, с точки зрения тогдашних идеологов, «ересь» про ноосферу. Но очень уж драгоценна была голова Вернадского, представлявшая кладезь уникальных знаний о недрах страны, а недра — это валюта.
«Ноос» по-русски — разум
Академик Вернадский жил и работал в убеждении, что Романовы, Ленины и Сталины приходят и уходят, но есть законы природы, которые изначальны и вечны. И именно благодаря этому свободомыслию он достигал вершин в научном поиске. Отдельно можно говорить о его учении о «живом веществе», учении о биосфере как целостной системе, но квинтэссенцией всего стала пророческая концепция ноосферного развития.
Ноосфера — это от слово «ноос», в переводе с греческого — разум. Вернадский первым осознал, что Земля, вместе с живым миром, населяющим ее, вместе с Человеком, наделенным разумом, подходит к совершенно новому этапу планетарной эволюции. В силу ускоряющегося научно-технического прогресса, заселения человечеством всей планеты, развития «всепланетных систем связи», создания «единой информационной системы» (предвидение Интернета!), открытия новых источников энергии, таких, как атомная, и других факторов деятельность человека приобретает столь мощное воздействие на окружающую среду, что превращается в «крупнейшую геологическую силу».
Ни в коей мере не хочу принизить философов, историков, социологов, но позволю себе высказать суждение: для того чтобы именно так осмыслить системность нашего Мира, надо все-таки начинать именно с геологии, с изучения геохимических процессов, исследований места живых организмов в планетарной эволюции, формулирования понятия биосферы. Только с этих «плацдармов» возможен прорыв к пониманию Жизни и Разума как явлений космического масштаба. Ведь и раньше была масса теорий о закономерностях исторического процесса. Но всегда он рассматривался примерно так: Земля — некая сцена, живая и неживая природа — декорации, а на их фоне рождаются и гибнут царства и империи, происходят войны и революции, меняются политические устройства и технические уклады. Даже у великого Маркса исторический процесс — нечто как бы отдельное от природы: классовая борьба, смена формаций, революция, приводящая к «диктатуре пролетариата»...
Когда-то Коперник разрушил систему Птолемея, доказав, что не Солнце вращается вокруг Земли, а наоборот. Вот и Вернадский, словно Коперник ХХ века, меняет картину мироздания, включая Человека как действующий элемент, в единый процесс самоорганизации — от микромира до процессов планетарного масштаба. И одновременно показывает, что эволюция подошла к той черте, когда человечество просто обязано достичь социоприродной гармонии, о которой мечтали многие поколения, ибо, не справившись с этим, оно погубит и себя, и свой космический дом — планету Земля. Превращение биосферы в ноосферу работает как планетарный регулятор, как неумолимый закон природы, который больше не дозволяет ни войн, ни революций, ни классовых битв. Путь один — только эволюция, основанная на научном знании, разумном хозяйствовании и гармоничном социальном устройстве! Гомо сапиенс — человек разумный. Таковым он и должен проявить себя.
В противоречии с ноосферой
Первыми оценили ноосферное знание экологи и, скажем даже шире, — люди с экологическим мышлением. Именно на этой философской базе родилась концепция устойчивого развития. «Устойчивого» — значит, такого, которое должно идти не за счет ресурсного «обжорства» и обкрадывания будущих поколений, не за счет превращения окружающей среды в техногенную пустыню, а за счет умных, природосберегающих технологий, рационального природопользования. В принятой на конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году представителями 179 стран «Повестке на XXI век» концепция устойчивого развития приобрела статус важнейшего принципа существования земной цивилизации.
Не станем впадать в чрезмерный оптимизм: мы знаем, с каким огромным трудом этот принцип пробивает себе дорогу в нашем противоречивом мире. Но хотел бы подчеркнуть, что одними из активных сторонников его являются социалистические и социал-демократические партии, объединенные в Социнтерн. В рамках этой авторитетной международной организации работает Комиссия по устойчивому развитию, членом которой являюсь и я. Комиссия вырабатывает серьезные рекомендации по мерам, связанным с уменьшением антропогенного воздействия на окружающую среду, вопросам, связанным с глобальными изменениями климата и т.д.
Вместе с тем, при всей важности экологической составляющей в учении о ноосфере, сводить все только к ней было бы неправильно. Мировой финансово-экономический кризис, который в последние годы сотрясает глобальную экономику и экономики отдельных стран, — это как сигнал тревоги на тонущем корабле.
Процессы глобализации ярко выявили исчерпанность модели рыночного фундаментализма. Капитализм на начальном этапе был явлением прогрессивным. Он привел к процветанию стран Запада, дал толчок развитию науки, высоких технологий. Но в парадигме Вернадского эпоха капитализма — геологический миг. Считать его за некую вечную модель, образец для всеобщего подражания можно только либо из корысти, либо из глупости. Тем более что стихия глобальных рынков приводит к делению мира на «золотой миллиард» и прозябающую периферию, порождает все новые конфликты, массовую бедность, неуправляемую миграцию и, как апофеоз зла, — международный терроризм.
С точки зрения философской концепции Вернадского капитализм вошел в противоречие со стихийными геологическими процессами, с законами Природы, не отвечает ноосфере, а значит, — это явление временное, обреченное кануть в прошлое. Финансовые, экономические, социальные и экологические вопросы должны стать частью совсем иного единого, прогрессивного политического плана, в котором во главу угла должны быть поставлены, наконец, интересы человека.
Идеи Вернадского и политическая практика
Ко многим своим крупнейшим обобщениям Вернадский подходил с точки зрения возрастания роли науки в развитии человеческих сообществ. В одной из своих ключевых работ, «Научная мысль как планетное явление», он утверждает, что именно наука потребует новых форм общественной жизни «с все большим вхождением в них глубоких элементов социалистических государственных структур». И через абзац оговаривается, что наука потребует «и другое изменение в конструкции государства — усиление его демократической основы. Ибо сама наука, по сути дела, глубоко демократична. В ней несть ни эллина, ни иудея». Итак — социализм плюс демократия. Что получается? Социал-демократия. Но, разумеется, социал-демократия усовершенствованная, действенная. Не просто «улучшательница капитализма», а сила, способная предложить перспективную социально-экономическую модель постиндустриального, информационного общества, общества знаний.
150-летний юбилей В.И.Вернадского — событие государственного значения. Он отмечается широко: издан соответствующий Указ Президента РФ, написаны планы, намечены конференции, форумы. Все это хорошо. Но хотелось бы, чтоб дело не ограничилось почитанием памяти великого ученого. Потому что есть немало поводов задуматься над очень острыми вопросами.
В частности, почему Россия — родина великого провидца, указавшего правильный путь, не идет по нему первой, а плетется в обозе отживающего свой век капитализма? Почему в органах власти и госуправления очень часто правят бал не профессионалы и научные авторитеты, а узко мыслящие технократы и либеральные менеджеры, весь интеллект которых сводится к заученной формуле про «невидимую руку» рынка? Почему, несмотря на все разговоры о модернизации страны, радикального перелома в отношении к развитию науки и ее финансированию мы так пока и не увидели?
В 1931 году Владимир Иванович Вернадский записал в своем дневнике: «Я не принимаю капиталистический строй, но не принимаю и здешний (т.е. социализм советского образца. — Прим. авт.). Царство моих идей — впереди!» Именно сегодня наступает время для «царства этих идей».
Почему на Западе наблюдается растущий интерес к творческому наследию Вернадского? Они видят в нем возможную подсказку к выходам из тупиков, в которых заблудился современный мир. А что же мы? Будем ждать, пока с идеями Вернадского случится то, что уже не раз бывало с другими великими открытиями? Делает его наш соотечественник, а плодами пользуются за рубежом?
Я с этим не согласен. Именно Россия должна сегодня показать пример того самого «перехода в ноосферу», который предвещал Вернадский, именно она должна стать лидером научной мысли, социального прогресса и устойчивого развития, эталоном справедливости, образованности, культуры и нравственности.