— Эдита Станиславовна, как вы себя чувствуете?
— Чувствую себя предателем собственного тела. (Шучу, конечно.) На самом деле не знаю, нужно ли было делать эту операцию. Сами посудите — металлическое колено. К нему нужно привыкнуть, принять его, «усыновить». Все-таки решиться на такое серьезное вмешательство в моем возрасте — поступок. Но сейчас я уже вполне нормально хожу, есть прогноз, что через три месяца восстановлю физическую форму. Пока я чувствую новый сустав чужим, но вы читателей не пугайте! Все у меня неплохо.
— Есть ли какой-то специальный комплекс упражнений, который вы делаете?
— Странно, но нет. Мне знакомые посоветовали санаторий «Дюна» для реабилитации. Я ведь в Германии ее не проходила, после операции полетела домой. Однако немецкий доктор Мюллер, который меня лечил, сказал: «Ни в коем случае, никакой реабилитации, ноге нужен покой». Ничего специального я не делаю, обещают, что все встанет на место само. Я выполняю лишь то, что мне рекомендовали в Германии: сгибание-разгибание ноги и дренажный массаж, чтоб кровь циркулировала. А еще хожу в плотных эластичных колготках.
— Вы по чьей-то рекомендации выбрали именно эту клинику?
— Я не выбрала, выбрали меня. Доктор сам позвонил из Германии, он увидел передачу, где я рассказывала, что ломала когда-то ногу. Он предложил операцию, вернее, уговорил на нее. Кстати, доктор Мюллер 20 лет прожил в Советском Союзе, он когда-то уехал в Германию из Казахстана, а уже там получил диплом и стал хирургом. Он знает русский язык, очень милый человек, хороший врач, обещал с женой ко мне на первый концерт прилететь. Я улыбнулась: «Но это будет не скоро…»
— Значит, и в Германии есть ваши поклонники?
— Видимо, я притягиваю людей, которые хотят делать добро. Они меня вычислили, я-то сама ничего предпринимать не собиралась. Но, как говорится, что сделано — то сделано! Теперь буду работать с ногой, чтоб поскорей восстановиться. Представляете, мне на нее даже паспорт выдали, ведь в аэропорту, когда проходишь «рамку», колено начинает звенеть. Так что есть документ, что у меня железный сустав. Надо ему имя дать — Фриц или Карлуша.
— По собакам своим скучали в отъезде?
— Конечно, но они были в надежных руках, с моей помощницей Ниной Вячеславовной. Она сама бывший директор детского дома, собаки ее обожают и с полуслова понимают. Больше всех скучал Муха — Мухтар, которого я на дороге когда-то подобрала. Он от меня по возвращении вообще не отходит, как телохранитель прямо. Не все люди умеют так преданно любить, как мои собачки.
— Есть ли у вас сейчас творческие планы, задумываете новую программу?
— Ну что я могу задумывать на 76-м году жизни! Назовите фантаста, который в таком возрасте что-то планирует.
— Владимир Зельдин!
— Зельдин не похож на фантазера, просто природа подарила ему хорошее здоровье. Он молодец, стройный, подтянутый, энергичный, и правильно гордится этим. Я мегапланов не строю, сколько суждено, столько и буду жить. А без дела, конечно, сидеть не собираюсь, без дела мне скучно. Кроме того, что выступаю, нужно что-то еще придумать. Мемуары писать — это точно не мое! Дочка Илона молодец, она открывает уже второй собачий питомник, в Москве и в Калининграде. Я хочу присоединиться к ее миссии, сделать для наших меньших братьев что-то хорошее. В Петербурге, к сожалению, тоже много брошенных, больных животных, я хочу помочь им. Но пока только обдумываю дальнейшие действия. Как говорила актриса Ермолова, «сначала в душу западает зернышко, потом оно прорастает».
— От всей души желаем вам быстрее прийти в форму и выздороветь!
— А я обещаю людям, которые когда-то меня полюбили, что их не подведу и еще спою. Буду стараться встать на ноги как можно скорее, хочу выйти на сцену с хорошей новой песней. Это призыв авторам, чтоб писали для меня стихи. А с композитором Сережей Касторским я уже говорила, он музыку придумает.