Я помнила Крымск серым, потерявшим краски. После наводнения дома, заборы, деревья были залеплены илом, будто покрыты пеплом.
Как шел с гор водный поток, теперь легко определить по пустырям–проплешинам на месте снесенных домов. Улицы Адагумская, Луначарского, Троицкая, Ленина, Синева, Лермонтовская, Свердлова теперь сплошь прореженные. Уцелели в основном кирпичные дома, остатки глиняных-саманных хибар сгребали с поломанным скарбом ковшами экскаваторов.
«Вся моя прошлая жизнь уехала на трех самосвалах», — говорит 62-летняя Елена Рогоза.
Вместе с другими «подтопленцами» она перебралась, как говорят в Крымске, «на скалу». На площадке, которая возвышается над центром более чем на 30 метров, выстроили 9-этажки. Новоселье в микрорайоне «Надежда» справили 368 семей. Еще в сентябре в новенькие дома в «Озерках» переехали 540 семей, 47 — в возведенный дом на Пролетарской.
«В каждую квартиру поставили набор кухонной мебели, двухкамерный холодильник, стиральную машину-автомат, газовую плиту», — отчитались в администрации края.
В крымской школе №3, которую в июле гигантская волна накрыла на три метра, теперь яркие фасады, в библиотеке — 12,5 тысячи новеньких книг и учебников. В школе №2 установили парты, регулируемые по высоте, интерактивные доски. В коридорах оставили висеть стенды с фотографиями, сделанные во время паводка: закрученные в спираль металлические сетки от кроватей; застрявшие в ветвях деревьев кастрюли и цветное тряпье, дома, погруженные в воду, как подводные лодки… Наводнение — уже история.
В новейшей ее части — остановка общественного транспорта «Волонтерская», возведенный Дворец искусств, подаренная Свято-Казанскому храму Крымска верующими Владимирской области икона из бисера святого Афанасия Ковровского, трансформация местной пожарной части №31 в пожарно-спасательный центр с подразделениями спасателей, кинологов и водолазов.
«Из-под сноса» на капремонт
Жители Крымска между тем разделились на три лагеря. Те, кто получил новые квартиры, всевозможные выплаты и субсидии, стараются помалкивать.
Директор восстановленного детсада №18 Ольга Кукоса: «Нам весь город завидует! Такую красивую привезли мебель и игрушки. Спасибо краю за прибавку, воспитатели стали получать по 15 тысяч рублей в месяц!»
«Купить квартиру или дом на полученные от властей сертификаты на 1 млн 200 тысяч рублей невозможно! Цены на жилье как в Крымске, так и в соседнем Славянске-на-Кубани подскочили в 2–3 раза, — возмущается Оксана Ткач. — Наш дом пошел под снос, мы сложили все деньги, которые получили на каждого члена семьи, пришлось еще занимать у родни, только после этого с большим трудом подыскали себе небольшой дом на окраине. На ремонт и реконструкцию средств уже не осталось».
«Полученные денежные компенсации на ремонт смехотворны. У меня дом висит как скворечник над обрывом, — говорит Любовь Османова, живущая в доме №88 на улице Чкалова. — Как зимовать, на какие деньги ставить подпорки под сгнивший фундамент, не знаю».
«Нужно перепроверить дома и заново оценить ущерб, — вторит ей соседка из дома №100а. — Выдали на ремонт 5 тысяч за «квадрат», а у нас водяной вал вырвал все оконные рамы, пять дверей, мы едва успели забежать на второй этаж».
Местные власти негодуют: «С нас требуют порой сделать ремонт не только действительно пострадавшего первого этажа, но и переложить заново крышу!»
Руководитель комитета общественного контроля Крымска Николай Мирошниченко уверен, что проблема не надумана:
— Дома действительно постепенно разрушаются. Те строения, что летом комиссия БТИ признавала подлежащими капитальному ремонту, к зиме совсем расползлись, несущие стены пошли трещинами. Жители могут обратиться в суд, но для этого им надо провести независимую экспертизу, стоимость которой достигает порой 300 тысяч рублей.
Те, кого из списка «под снос» перевели на «капремонт», обивают пороги суда.
Все последние дни в Крымске ждали визита президента Путина. Местные жители, чьи подвалы так и не просушили и не очистили от грязи и ила, собирались выйти с воззваниями на картоне на обочину дорог, где промчится правительственный кортеж. Жители дома №41 по Октябрьской улице, взбунтовавшиеся против покрытия дома сайдингом, хотели и вовсе вывесить на крыше плакат размером с простыню с просьбой о помощи. «А что нам остается? — возмущается Елена Тсангас. — Наш дом рушится на глазах, он в аварийном состоянии, деревянные перегородки все разъезжаются. А строители с подачи местных властей хотели ветхое строение спрятать под виниловые панели. А дом весь сырой, в комнатах стоит запах плесени. Старики от испарений все кашляют, у детей аллергия. Врачи говорят, что недолго в таких условиях туберкулезом и астмой заболеть. Куда мы только не писали, к кому только не обращались — получаем одни отписки. Суды возвращают нам документы, адвокату угрожают».
— Это поднимают сейчас крик те, кого, видимо, не было в момент наводнения в Крымске, — говорит заместитель министра ГО ЧС Краснодарского края Сергей Капустин. — В городе работало 40 штабов, всем, кто обращался, давали тепловые пушки.
Жители Крымска требуют принять программу просушки и дезинфекции домов, чиновники заявляют «высохнут сами» — и кивают на пострадавших: сами, мол, кинулись наклеивать обои на еще влажные стены. Это и привело к дополнительной консервации влажности в домах. «А что нам оставалось? Если обещанную бесплатную бытовую технику обещали выдать только после того, как мы сделаем в доме ремонт», — огрызаются «подтопленцы».
«Покупают машины, а потом просят бесплатную одежду»
В единственном суде Крымска пятый месяц аврал.
— Все дело в дикой правовой неграмотности граждан, — говорит председатель комиссии по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Общественной палаты Елена Тополева-Солдунова. — Многие жили в неоформленных или нежилых домах, не регистрировались по месту жительства, не регистрировали своих детей, на руках имея только завещание, или договор купли-продажи, или расписку о получении денег. Когда наступила чрезвычайная ситуация, им в суде пришлось доказывать свою принадлежность к утерянной собственности.
Нашлись в Крымске и те, кто попытался нажиться на трагедии. Прокуратура направила в суд дело жительницы Крымска и ее сына. Строящийся дом этой семьи попал в зону подтопления, но в момент наводнения они жили в другом городе. Следствие выяснило, что обвиняемые обратились в суд с иском об установлении факта их постоянного проживания «в непригодном для этого строении, которое фактически было предназначено для проживания домашнего скота». Суд удовлетворил их иск, мать с сыном должны были получить единовременные выплаты в связи с утратой имущества. Но были уличены в покушении на мошенничество.
Еще одна злоумышленница снесла свой старый дом еще в 2005 году, а нынешним летом сообщила, что строение было уничтожено гигантской волной. Комиссия БТИ нашла во дворе одни обломки… В результате в качестве компенсации за утрату жилого дома предприимчивая дама получила 1,25 миллиона рублей. Теперь женщина обвиняется в крупном мошенничестве.
Также незаконно хотели получить компенсацию в связи с утратой имущества еще шесть местных жителей. Один гражданин дошел до того, что лично кувалдой разрушил свой дом. Всем теперь придется предстать перед судом. Одного из обвиняемых приговорили к шести месяцам исправительных работ.
Свалившиеся как манна небесная «большие» деньги вскружили головы жителям Крымска. Президент Российского Красного Креста Раиса Лукутцова рассказывала, что на собранные 916 млн рублей было закуплено все: от кроватей до газовых отопительных аппаратов; оказана материальная помощь инвалидам, одиноким матерям, многодетным семьям, а также тем, кто потерял во время паводка автомобили.
— Но мы столкнулись с феноменом, когда приходили автовладельцы и буквально требовали выдать им по 40 тысяч рублей за «утопленников» — утонувшие транспортные средства. Пришлось напомнить им, что машины не являются необходимым имуществом.
О «человеческом факторе» упомянула и член Общественной палаты Дарья Милославская, дважды побывавшая в Крымске:
— Были случаи, когда человек покупал на выделенные государством деньги машину, а потом просил бесплатную одежду. Также я немало была удивлена, когда собственники при оформлении жилищных сертификатов отказывались вписывать в них других членов своей семьи. Например, муж указал в документе свою новую жену, а сестре и сыну, с которыми жил до этого в аварийном доме, отказал. Или и вовсе вопиющий случай: отец не вписал трех своих маленьких детей, в итоге часть семьи живет в новой квартире, а часть — в разваливающемся доме. У местных властей на подобные семейные распри один ответ: он собственник дома, у него и право, на кого оформлять документы.
Таких неприкаянных семей, не имеющих крыши над головой, 83. Они остаются жить в двух пунктах временного проживания. Среди них и приехавшие из Казахстана и Украины на постоянное место жительства. Они не успели прожить на новом месте пять лет, в итоге им не положены по закону какие-либо компенсации. Краевые власти сейчас пытаются им как-то помочь.
«Будем в уши местным жителям кричать»
А местные жители то и дело посматривают на реку Адагум, чей разлив спровоцировал масштабное бедствие. Ее русло, как и русло рек Неберджай и Баканка, сейчас активно расширяют и углубляют. В проекте построить на реках беспролетные мосты, а также определить зоны отчуждения. Уже ясно, что в них попадет территория вдоль набережной реки Адагум, с которой придется переселять жителей 400 домов.
— Создается также комплексная система оповещения о чрезвычайных ситуациях, — говорит заместитель министра ГО ЧС Краснодарского края Сергей Капустин. — В Крымске будет создан единый диспетчерский центр, куда будут поступать звонки на номер 112 и данные об уровне воды в реках, начиная от верховьев и включая Крымск. Уже определено 11 постов на реках Адагум, Баканка и Неберджай, где будут установлены соответствующие датчики.
— Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что в ночь наводнения из трех громкоговорителей сработал только один, но после пяти минут «захлебнулся».
— На крышах 12 зданий Крымска будут установлены сирены типа С-40, которые будут оповещать жителей о грядущей опасности. Также монтаж оборудования ведется в 29 районах края, где есть риск подтопления. В два этапа до конца года будет установлено 139 сирен. Для этих целей мы привлекли старые военные заводы, которые еще с советских времен производят такую аппаратуру.
— Что касается SMS-оповещения. Местные жители говорят, что частенько не обращают на полученную информацию никакого внимания.
— У нас предгорный и приморский край, штормовые предупреждения идут с периодичностью от 3 до 10 сообщений в неделю. SMS посылаются только тем, кто находится в зоне ЧС: определяются вышки на этой территории, и отправляется сообщение. Обидно, что люди теряют бдительность. А как донести информацию? В 90-е годы практически полностью была разрушена система проводного радиовещания. Будем теперь в уши местным жителям из громкоговорителей кричать, а также использовать телевидение и интернет-рассылку.
— Экологи обнаружили в горах 16 водохранилищ, из которых только четыре находятся в государственном реестре. Что можно предпринять?
— Есть постановление губернатора, которое обязывает органы местной власти вести ревизию таких вот неучтенных водохранилищ и определять их собственников. Другое дело, что процедура эта по законодательству, к сожалению, очень затяжная. Находим, например, мы непонятное водохранилище, обязаны вывесить о нем во всех газетах объявление, и оно должно появляться в печати целый год. Если хозяин этого сооружения не объявился, власть может либо его поставить на баланс муниципалитета, если оно нужно для хозяйственной деятельности, либо спустить.
— Ваше ведомство отвечает за состояние рек?
— У нас в крае 7 тысяч рек, 200 из них прямо прописаны в наших полномочиях. Той малой части водного налога, которую краю оставляет Федеральное агентство водных ресурсов, хватает на расчистку лишь пары десятков рек в году. Нам выделяются дополнительно краевые деньги. Мы заказываем работы, а выполняют их подрядные организации.
— Как запретить строительство в паводковой зоне?
— Мы разослали в муниципалитеты рекомендации, с тем чтобы на местном уровне с помощью депутатов они приняли нормативный акт, который запрещал бы всякое строительство в зоне подтопления. А сейчас получается, что дом у «подтопленца» снесли, дали ему новое жилье, а земля осталась в его собственности. В свидетельстве по-прежнему написано, что участок выдан под индивидуальное жилищное строительство. Выходит, у хозяина на руках есть соответствующее разрешение.
«Условно халатные»
После наводнения в Крымске следствие предъявило обвинение четырем фигурантам дела о гибели людей: бывшему главе муниципального образования Крымского района Василию Крутько, главе Крымского городского поселения Владимиру Улановскому, бывшему главе Нижнебаканского сельского поселения Ирине Рябченко, и.о. руководителя МКУ «Управление по предупреждению чрезвычайных ситуаций и гражданской защиты муниципального образования Крымский район» Виктору Жданову.
По версии следствия, они не приняли мер по предупреждению и уменьшению возможного ущерба от стихийного бедствия. Кроме того, Крутько, Улановский и Рябченко обвиняются в служебном подлоге и халатности. Они дали указания подчиненным составить документы, подтверждающие их якобы своевременные действия в чрезвычайной ситуации, документы были зарегистрированы задним числом.
Виктор Жданов также обвиняется в покушении на мошенничество. При оформлении материальной помощи пострадавшим он вписал свой адрес в список домов, пострадавших от наводнения, хотя его жилище не находилось в зоне подтопления и не было повреждено. Сам Жданов и четверо членов его семьи должны были как пострадавшие получить по 50 тысяч рублей.
Реально всему «квартету» грозит до семи лет лишения свободы. Но в Крымске уверены, что Улановский и Рябченко скорее всего отделаются условным наказанием. У Василия Крутько положение сложнее. Сразу после трагедии глава Крымского района на совещании у президента Путина заявил, что жителей предупреждали о наводнении, в том числе с помощью «бегущей строки» по телевизору. Его слова опровергла руководитель ГТРК «Крымский экран» Наталья Усова, заявив, что никакой «бегущей строки» с предупреждением до наводнения не было. Она появилась лишь после того, как из своего затопленного дома с улицы Адагумской до руководителя Усовой дозвонилась ее подчиненная — главный редактор Марина Сидорова. Женщина была в панике, кричала, что вокруг валом идет вода. «Бегущую строку» телевизионщики пустили в три часа ночи, когда во всем городе уже погас свет.
Крымчане уверены: «Василий Крутько, который не моргнув глазом обманул Путина, и Виктор Жданов, вписавший необоснованно свой дом в зону подтопления, могут оказаться в колонии-поселении».
Впрочем, чтобы понять, какими будут итоги судебного процесса, стоит вспомнить события десятилетней давности. Летом 2002 года в Краснодарском крае произошло сразу два разрушительных наводнения: в конце июня разлив рек охватил пять юго-восточных районов и пригород Армавира, а 8 августа тропический ливень залил Новороссийск с близлежащими районами. Самые тяжелые последствия были зафиксированы в станице Барсуковской. Двухметровый вал воды за считанные минуты затопил все село, погибли 20 жителей и еще восемь пропали без вести.
Глава Кочубеевского района Геннадий Скарга поспешил предъявить прокуратуре больничный лист от 18 июня с диагнозом «ишемическая болезнь сердца». Так что формально привлечь его к ответственности за события 21 июня оказалось невозможно. На скамье подсудимых оказался его заместитель Николай Гура, которого обвинили в преступной халатности. Выяснилось, что 21 июня рано утром он занимался эвакуацией населения в соседнем хуторе Новокубанском, который затопило на 6 часов раньше Барсуковской. А когда это стало невозможно делать своими средствами, вызвал вертолеты пограничников. Обвинитель требовал для чиновника три года колонии, но суд оправдал Николая Гуру. Одним из доводов защиты стал приказ Геннадия Скарги, которым он очень неосмотрительно назначал руководителем по борьбе с наводнением самого себя.
Губернатор Ставропольского края уволил «болеющего» в ответственный момент главу Кочубеевской администрации. Правда, Геннадий Скарга тут же получил место в аппарате губернатора.
За смытые палаточные городки, гибель 65 людей, 5 пропавших без вести во время смерча в августе 2002 года под Новороссийском ответил мэр города Валерий Прохоренко. Получив от гидрометеобюро и управления ГО и ЧС условный сигнал бедствия «Ракета-61», он не спешил собрать комиссию по чрезвычайным ситуациям. В ходе следствия выяснилось, что члены городской КЧС даже не подозревали, что состоят в такой комиссии. Дежурные тревожных служб города, получив первый звонок о том, что в Широкой Балке людей уносит потоком в море, принялись футболить это сообщение друг другу, а некоторые вообще отвечали, что информацию принимают только от официальных органов, а не от частных лиц.
Гособвинитель потребовал для Валерия Прохоренко пять лет заключения, но чиновник получил три с половиной года условно. Сам же Прохоренко своей вины не признал, сославшись на то, что в штормовых предупреждениях не было никакой конкретики. Мол, Черноморское побережье большое, здесь постоянно штормит, и смерч предотвратить было не в его силах.
Такая позиция чиновников типична для России. Сидеть в своих креслах сложа руки, во время ЧП по-быстрому уехать, переложив ответственность на подчиненных, попытаться урвать себе часть компенсаций, а во время судебного процесса сказаться больным в надежде на условный срок. Трусы, лжецы и хапуги — именно они утопили Крымск. И скорее всего — по традиции — сумеют избежать ответственности.