«Я хотел создать мир Люси, как он был на самом деле. Поэтому пришлось реанимировать выставку ее платьев, которую мы представляли в прошлом году. Кстати, ее наследие сейчас изучают в Строгановке, — рассказывает вдовец Людмилы Гурченко Сергей Сенин. — Из нового здесь только будуар, конечно, с перьями — по-другому она просто не могла, аттестат зрелости со сплошными „тройками“ и брошь, подаренная Мстиславом Ростроповичем. Мы ее долго и безуспешно искали, казалось, она потеряна навсегда. А тут открываю один из шкафчиков, и мне на голову вываливается груда воротничков — Люся была мастерица по этой части. А на одном из них та самая брошь!»
Кстати, из-за пристрастия быть всегда с иголочки и по последней моде Людмила Марковна нередко ссорилась с режиссерами. Вот и Владимир Меньшов от актрисы натерпелся немало: «У нее любая роль начиналась с вопроса: „А во что моя героиня будет одета?“ И вся работа над ролью сводилась к пошиву невероятного костюма. Но ее Раиса Захаровна в фильме „Любовь и голуби“, к счастью, не требовала какого-то звездного костюма. Напротив, надо было быть человеком из толпы. Так вот Люся умудрилась не только себя, но и всю толпу в этом фильме переодеть. Она была очень требовательным, нацеленным на роли, на существование на сцене человеком. Ее творческая неуемность была настолько ненасытна и велика, что она в своих книгах потом написала про свою невостребованность в кино. Но такого попросту не было. Каждый год выходило по две-три картины точно. „Не те роли!“ — всегда отмахивалась Люся».
Людмиле Марковне удалось приворожить и Максима Аверина. Отметиться на дне рождения любимой актрисы он приехал чуть ли не из аэропорта — он только вернулся из гастрольного тура по Прибалтике: «Мне было 10 лет, когда папа подарил мне ее книгу «Аплодисменты». Я уже тогда грезил о профессии. Прошли годы, я стал известным артистом, и тут поступает предложение поучаствовать в ее бенефисе. Я после спектакля спешу на встречу, опаздываю, покупаю по дороге цветы... Врываюсь в ресторанчик на Патриарших, где все уже собрались. Сажусь, зажавшись, Людмила Марковна изучает меня внимательно. Я для храбрости принял и говорю: «Я так счастлив, что буду с вами работать, что мы будем на одной сцене, что будем вместе записывать песни...» И опять для храбрости — хряп! «А хотите, почитаю стихи?» — говорю. Почитал Маяковского. Она мне на это ответила: «Это мой любимый поэт». Потом я опять для храбрости налил, а Людмила Марковна начала пересказывать мне краткое содержание «Глухаря». И говорит: «Вот знаешь, что я в тебе люблю? Сидишь ты такой спокойный, а потом — раз за горло, в глазах печаль и черное пальто!»
Единственной гостьей, кто в этот вечер так и остался молчалив, оказалось разве что дочь Маша: за образом великой актрисы она так и не смогла рассмотреть любящую мать.