«Нам не нужны люди в шлепанцах»
Справка "МК"
<p><strong>СПИСОК ПОГИБШИХ, О РОЗЫСКЕ КОТОРЫХ ПОКА НИКТО НЕ ЗАЯВИЛ</strong></p> <p>Зинаида Рыбина, Нина Григорьевна Ильенко, Нина Сгадраннок, Илья Юрьевич Доронин, Вера Петровна Кочетова, Валентина Патакова, Вера Макаровна Голотина, Александр Васильевич Кузнецов, Лидия Васильевна Салова, Елена Васильевна Пивчина, Лидия Степановна Шахбарян, Аванес Григорьевич Шахбарян, Нина Ивановна Лепинская, Любовь Николаевна Купреева, Инна Рубеновна Ишоева. Также разыскивается 3-летний Артем Давидян, который попал в поток воды в станице Нижнебаканская в ночь с 6 на 7 июля.</p>Единовременную материальную помощь в размере 10 тысяч рублей жители Крымска получают в пяти центрах. Списки, кто к какому приписан почтовому отделению, висят на стене кинотеатра «Русь» и в администрации.
Среди разрушенных домов ходят батюшки в рясах. Протоиерей Андрей из городка Афинский и протоиерей Евгений Султанов из станицы Крепостная отпевали в храме погибших при наводнении. На улицах к батюшкам подходят порой с одним-единственным вопросом: «Как нам жить дальше?»
Как жить дальше, действительно непонятно. Спать в разрушенных домах запрещено: в любой момент подмытые водой строения могут обрушиться.
В городе жара, столбик термометра не опускается ниже +35 градусов. В Крымск продолжают прибывать добровольцы. Волонтерами командует Сергей Авдеенко, в мирной жизни — главный архитектор города. Помогать разбирать завалы приехали 250 волонтеров, среди которых и студенты, и рабочие, и военные пенсионеры. Добровольцы прибыли из городов Краснодарского края, а также из Москвы, Санкт-Петербурга, Волгограда, Сочи, Майкопа.
Всего в Крымске базируется несколько лагерей волонтеров. Один из них — в сквере рядом с улицей Тельмана.
— Люди к нам добираются на автобусах, нанимают в складчину «Газель», — рассказывает координатор Евгения Сморчкова. — Вчера, например, привезли 27 фур с гуманитарной помощью. Мы разгружали ее до 12 ночи. Прибывший груз мы сортируем и развозим на распределительные пункты или адресно — одиноким пенсионерам и инвалидам. Для этого администрация Краснодарского края выделила нашим ребятам мопеды. Также мы принимаем жалобы и заявки на очистку домов, в первую очередь обслуживаем одиноких стариков.
На разборке завалов работает депутат Госдумы Роберт Шлегель. Мне лично запомнился Кирилл Никандров из Курска, который работал со вставленной в руку спицей. Он студент, учится на заочном отделении. Среди героев — Сергей Чуков. Его должны были забрать в армию, но часть была уже укомплектована, и призывника оставили дома до осени. Услышав о наводнении, он приехал из подмосковного Климовска помогать пострадавшим.
— Накрашенным девицам на каблуках, потирающим руки с вопросом: «Где вам помочь?», я сразу говорю: «До свидания», — говорит «рулевой» Сергей Авдеенко. — Пожалуйста, напишите, что требуются организованные автономно группы со своими палатками, спецодеждой, перчатками. Нам не нужны люди в шлепанцах. И желательно, чтобы они захватили с собой инструменты: лопаты, топоры, багры...
Все волонтеры обеспечиваются горячим питанием, а также сухими пайками. Часть из них сами же и ездят за провизией на склады. Вообще, с продуктами ситуация стабилизировалась. Почти на каждой улице стоит полевая кухня. Одна работница такой кухни прикатила аж из Ижевска и варила гречневую кашу с тушенкой.
Приступила к волонтерской работе и супермодель Наталья Водянова, которая лично приехала в Крымск в минувший вторник, а также привезла с собой психологов, добровольцев и гуманитарный груз.
— Сегодня с самого утра Наталья отправилась в детские сады и интернаты города. Потом она развозила медикаменты по волонтерским лагерям и больницам. А сейчас поехала в Краснодар, чтобы докупить гуманитарную помощь, — пояснил «МК» помощник Водяновой.
Было объявлено, что в Крымск едут в качестве волонтеров чиновники из краснодарской Думы. Но никто пока их не видел. И какой они выполняют фронт работ, не знают.
Кроме того, Крымск сейчас — огромная примерочная под открытым небом. Через каждые 200 метров стоят пункты, где раздают для пострадавших одежду.
Полученные в пунктах раздачи матрасы и подушки берегут как зеницу ока, бережно обертывая единственные сухие вещи во дворе полиэтиленовой пленкой.
А еще Крымск — огромный переговорный пункт. На площади перед кинотеатром «Русь» стоит Ахмед Баисов из геленджикского филиала компании сотовой связи. Перед ним — пять телефонов. Любой из жителей может подойти и позвонить по одному из них родственникам в любой уголок мира.
Всем, кто звонит в другие города, задают один и тот же вопрос: как такое могло случиться? Как гигантский поток мог затопить за короткий срок город? В администрации я поинтересовалась, есть ли в Крымске своя метеостанция. В ответ лишь рассмеялись: «Стоит будка на Железнодорожной улице. Там сидит одна пенсионерка. Меряет ведром осадки. Ее функция — фиксировать, но не прогнозировать. Прогнозы дает краевой гидрометцентр».
Главный враг — журналист
В Крымске у каждого — вагон работы. Волонтеры раздают помощь. Следователи опрашивают пострадавших. А полицейские... ловят диверсантов среди журналистов.
После того как ваш корреспондент взяла интервью у жительницы Крымска Татьяны Лысенко, которая откровенно, не стесняясь в выражениях, рассказала о проблемах, с которыми сталкиваются сейчас пострадавшие, к репортеру «МК» подошли люди в штатском, отобрали журналистское удостоверение и предложили пройти для выяснения личности. Вот как это было.
В кинотеатре «Русь» находится штаб, где раздают гуманитарную помощь, работают психологи, составляют списки волонтеров. Увидев грузную женщину, которая выкрикивала: «Кругом бардак!», я попросила ее рассказать о проблемах.
Татьяна Лысенко, проживающая по улице Ленина, эмоционально поведала о том, что третий день не может дождаться комиссию, которая должна оценить ущерб, причиненный стихией ее дому и имуществу. Вытащенную из комнат поломанную мягкую мебель выбрасывать было нельзя: ее должны были описать члены комиссии. Мокрые диваны и кресла, облепленные толстым слоем ила, источали на солнцепеке вонь и смрад. Татьяна попросила написать, что невозможно дозвониться ни на один телефон «горячей линии», ни до «скорой». Что в ее доме до сих пор не дали ни газ, ни свет. А представители санэпидемнадзора только спустя три дня стали собирать на ее участке трупы домашних животных и грызунов. Обеззараживающие же средства — хлорку в таблетках и «Белизну» — ей привезли из Краснодара по случаю знакомые. Женщина сетовала, что ходить приходится по расплодившимся на жаре червякам и слизням.
В течение нашего разговора за моей спиной стояли трое мужчин в штатском. Рассказ женщины я записывала от руки в блокнот, а водитель такси, который привез меня в Крымск из Славянска—на—Кубани, писал речь женщины на встроенный диктофон в мобильном телефоне.
Уже после моего разговора с руководителем волонтеров ко мне подошел крепыш небольшого роста, проговорил что—то быстро про уголовный розыск, щелкнул перед носом красной корочкой и предложил предъявить документы. Я вытащила удостоверение «МК», после чего мне было предложено пройти в отделение полиции для выяснения личности. Я готова была показать и паспорт, и командировочное удостоверение, но услышала уже в угрожающем тоне: «Я сказал, пройдемте!».
Прошу грозного силовика еще раз показать удостоверение — он чеканит: «Я уже предъявлял и не виноват, что у вас плохое зрение». Когда замечаю, что потом же придется извиняться, он истерично кричит: «Ты мне не тыкай!..»
Тут же подскакивает его рыжий соратник, вспоминает о вчерашних событиях, когда кто—то пустил слух, что с гор идет новая волна, и весь город стал в панике бежать на возвышенность. Я сама тогда бежала и с местными жителями сидела потом на крыше одного из домов. «Диверсантов», что распространили ложную информацию, как водится, не выявили. Зато на следующий день решили усилить бдительность. «В народ» пустили сотрудников силового ведомства в штатском, дабы выявлять паникеров.
Потерявшую в стихии дом и имущество Татьяну Лысенко не привлечешь и не задержишь. Кто ее услышит дальше многострадального Крымска? А вот журналиста требуется запугать и прищучить. Зачем всей России знать, как, не предупредив о стихии, утопили 50—тысячный город? А потом пострадавших местных жителей «привязали» к зловонным домам, заставляя на жаре, среди расплодившихся червей, ждать по нескольку дней оценочную комиссию.
Конвоируют аж трое сотрудников. Перед нами отделение полиции. Поднимаемся на третий этаж, подходим к неприметной двери без всяких табличек и номеров. Меня просят подождать. И тишина... За дверью заняты чем—то более важным. Разбираться со мной явно не торопятся. Когда после длительного ожидания начинаю громко возмущаться, распахивается дверь. Конечно, я уже на взводе, кричу: «Нашли кого задерживать!» Бросаю на стол все имеющиеся документы: проверяйте!
Начальник сидит в полевой форме, без каких—либо опознавательных знаков. Надо отдать ему должное, представляется, бросает цепкий взгляд на командировочное удостоверение и... извиняется, ссылаясь опять же на диверсантов и провокаторов, которые якобы рыщут по Крымску и окрестностям.
Один оценщик на 416 жителей
Аполлинария Ивановна Налиушкина, которая рассказывала, что пострадавших при выдаче помощи заставляли подписывать бумаги, что они будто были оповещены о разрушительном наводнении в 22.00, теперь менее словоохотлива:
— Ничего больше не скажу! Мне постоянно звонит секретарь из областной администрации и говорит: «Мы приедем к вам поговорить о сведениях, которые вы распространяете». А мне волноваться нельзя. Я инвалид I группы, у меня случаются приступы эпилепсии.
Правда, о том, что милиционеры заставляли подписывать бумагу о своевременном оповещении о наводнении, рассказал другой житель Крымска — Антон Сапуров:
— К другу пришли стражи порядка составлять протокол об утонувшей в гараже машине. Бумаги обещали составить без волокиты с одним условием: требуется поставить подпись, что видел вечером накануне наводнения соответствующее предупреждение. Друг отказался. Ему сказали: «Пусть твоя машина и дальше плавает».
Во время наводнения у Аполлинарии Ивановны погибли двоюродная сестра с мужем.
Анатолий лежал с поврежденной ногой, у него стоял аппарат Илизарова, он еле передвигался, у сестры Гали ноги были в гипсе. В 5 утра во время наводнения они звонили, кричали: «Спасите нас, у Толи воды уже по горло!» Я связалась с МЧС и передала адрес, где они жили на улице Красноармейской. Спасатели сказали, что обследовали уже эти дома. Их там не обнаружили. А Толю потом нашли мертвым под кроватью, а Галю — под шифоньером. Их достали и бросили на асфальте у налоговой инспекции. Только к 19.00 от магазина «Магнит» приехал рефрижератор с морозильной камерой...
Пенсионерка рассказывает, что в два часа ночи приехали за их соседом, который работает спасателем. И даже тогда никому на улице Айвазовского не сказали, что в Крымске бушует наводнение.
А ведь в 2002 году дом сестры уже затапливало. В нем была прописана лишь одна дочь Галины. Старики получили смехотворную компенсацию в 10 тысяч рублей. Соседке, у которой завалился дом, предоставили новое жилье. А Толя с Галей свой дом все время подпирали досками.
На площади недалеко от районной администрации работает общественная приемная Госдумы. Под шатром сидят депутаты и их помощники. Стоило мне появиться с записной книжкой и ручкой среди разрушенных стихией домов, как ко мне со всех сторон стали подходить пострадавшие. Меня принимали за одного из членов комиссии, которая оценивает причиненный ущерб.
Что же это за «летучие голландцы», которых никто не видит?
«Комиссия состоит из 120 человек, работать будет до 20 июля», — сообщили в краевой администрации. В Крымске проживает около 50 тысяч человек — получается, один оценщик на 416 жителей.
Надежда Сылка рассказывает:
— Я мать-одиночка, воспитываю четырехлетнюю дочь. У нас затопило на улице Ленина всю квартиру. 7 июля я написала соответствующее заявление. Потом еще дважды составляли списки, я выстаивала длинные очереди. Вносили в толстые тетради паспортные данные, сверили свидетельство о рождении дочки. А когда пришла получать материальную помощь, мне сказали: «Вас нет ни в одном списке». Это ли не издевательство?! Пять дней мы не можем дождаться комиссии, которая описывает пришедшее в негодность имущество.
— А у меня в квартире уже все сгнило, дышать нечем. Я попросила: «Дайте мне перекиси, у меня трое маленьких детей». Мне в ответ: «Привозите к нам детей в штаб, тут сидят медики, мы детишек обработаем». А то, что потом им снова возвращаться в разбитый дом, где торчащие гвозди покрылись ржавчиной, никто думать не хотел, — рассказывает Наталья Шевченко, живущая по улице Лесной.
На улице Луначарского стоит стойкий трупный запах: в куче мусора полно утонувших грызунов. Также пахнет гнилью и плесенью. Местные говорят, что все дело в речном иле, что облепил все вокруг.
Сегодня наконец стали посыпать руины антисептиком. Но люди в белых халатах добрались еще не до всех домов.
Члены семьи Азизовых из дома № 181 по улице Луначарского выгребают вязкую глину, надев на руки перчатки, на лица — маски. В трех их комнатках — все вверх дном. Сила потока была такова, что закрутила в спираль железную кровать. Хозяин дома, Игорь, рассказывает, что чудом удержал за руки дочь, которую у него вырывала бушующая вода.
У Азизовых трое детей, они были прописаны по одному адресу, но постоянно проживали на улице Луначарского и теперь опасаются, что им не выплатят деньги за потерянное жилье.
На улице несколько машин откачивают из подвалов домов и дворов мутную воду. В пресс—службе МЧС сообщили, что уже откачали воду в 2 тысячах частных домов — остается еще 5 тысяч затопленных строений.
По всем дорогам везут на буксире «утопленников». Так местные жители называют машины, которые во время наводнения ушли под воду. Насчет автомобиля также требуется написать в городской администрации заявление о нанесенном ущербе, а потом обратиться в полицию.
Многие, кто живут в так называемой паводковой зоне, на улицах, расположенных около реки Адагум, намерены переселиться в коттеджный поселок, который начнут строить для них на возвышенности с 1 августа. И вспоминают, что реку чистили с подачи властей весьма своеобразно: выгребали те участки, где был гравий, а потом его продавали. Зато места, где лежали потопленные деревья, годами не трогали.
На сей раз пострадавшим в наводнении обещают, что на стройке поставят камеры, и они в режиме реального времени смогут наблюдать за возведением домов.
Между тем «МК» удалось дозвониться до Нижнебаканского сельского поселения — именно отсюда поступило много жалоб от людей, которые не могут получить компенсации. Всего в поселении от наводнения пострадало больше 2300 человек, частично разрушены 600 домов.
— Да, в нашем поселении такая проблема есть. Дело в том, что на территории проживает достаточно много курдов-езидов и турков-месхетинцев, приехавших сюда, например, из Узбекистана и оформивших только временную регистрацию, — пояснила «МК» глава поселения. — Или, например, есть такие: сын 2,5 года жил без регистрации, ухаживая за матерью, а прописан в Москве. Или люди приехали покупать дом, но не оформили прописку. Но процентов 90 из этих людей, скорее всего, смогут получить компенсацию через суд. Для этого им нужна справка от квартального и подтверждение от соседей, что они здесь жили.
Но по 10 тысяч рублей им выплатят лишь в том случае, если эти люди значились в похозяйственных книгах.
— Практика ведения таких книг существует в селах. Там есть информация о каждом проживающем на территории домовладения, — объясняет глава.
А в Крымске тем временем — новое ЧП. Уже после наводнения пропала 15-летняя Светлана Свиридова. Она приехала с родителями в город 5 июля, 7 июля ушла в час дня из интерната для пострадавших от наводнения и больше не вернулась.