«Надо не только деньги освоить, но и переосмыслить логику лечения больных»
— Юрий Иосифович, смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в столице по-прежнему лидирует: на ее долю приходится более 53% всех смертей. И это несмотря на нацпроект «Здоровье», на огромные деньги, поступающие в медицину из госбюджета и мэрии. Если бы вы оценивали московскую кардиологию по пятибалльной системе, какую оценку бы ей поставили?
— Скажу прямо: восторга от кардиологов в поликлиниках столицы у меня нет. Но я бы не торопился давать оценку всей кардиологии города. Слишком разнятся и больницы, и поликлиники в зависимости от энергичности или инертности управляющего звена. Кто хотел, тот смог создать современные учреждения с высококвалифицированным персоналом. Но в самом начале знакомства, что касается кадров и оснащения современной аппаратурой, московской кардиологии я бы поставил еле-еле натянутую «тройку».
— Может, потому и смертность «от сердца» в нашем городе так высока, несмотря на огромные финансовые вливания из госбюджета и мэрии Москвы?
— Здесь я вижу несколько причин. Первая: вовсе не значит, что деньги моментально дадут положительную динамику относительно смертности россиян в целом и москвичей в частности. В первую очередь они были направлены на укрепление материально-технической базы медучреждений. Их надо было освоить и переосмыслить логику лечения больных. А для этого нужно время. Год, два, три при реализации больших проектов лечения массовых хронических заболеваний, каковым является атеросклероз, по определению не могут уменьшить заболеваемость и смертность. Это же касается и высокотехнологичного лечения, направленного на предотвращение осложнений со стороны атеросклероза, — также результат не получишь за один день. Вторая причина: кадры. Даже в столице многие кардиологи не соответствуют квалификации, необходимой для работы на новом оборудовании. Нужна особая подготовка специалистов, на что, увы, тоже уйдут не год и не два. Третья: должна быть налажена система профилактики и лечения таких больных поэтапно: от амбулаторного звена до санатория. Сердечно-сосудистая патология — массовое заболевание, а не локализованная инфекция, от которой можно избавиться за короткое время.
— Вы уже год как главный кардиолог Москвы. Каким образом намерены строить дальнейшую работу?
— За прошедшее время я смог убедиться, что моментальных решений в данной области быть не может. Конечно, я мечтал о более быстрых изменениях, но все они растворились, как только я понял, что даже процесс закупки оборудования не происходит за месяц-два. Поэтому главное свое внимание намерен уделить первичному звену — поликлиникам. Сюда и хотел бы переместить свои акценты относительно диагностики сердечно-сосудистых заболеваний. Но поликлиники до сих пор не получили того оборудования, которое уже должны были иметь. Разговоры остались разговорами. Контракты на закупку и поставку только заключены. Оборудование будет установлено только еще месяца через два-три. Но необходимо иметь еще и кадры, которые смогут все это реализовать.
Зато удалось самое главное — познакомиться со специалистами, работающими на местах. Причем не только при посещении поликлиник, но на аттестационной комиссии. Скажу прямо: восторга от кардиологов в поликлиниках у меня нет: некоторые просто не соответствуют необходимой для них квалификации. Возникла дилемма: лишать очередного звания таких врачей, а значит, добавки денег (влезать в карман к нищему врачу), либо присваивать им очередную квалификационную категорию и продолжать работать с коллегами, от которых неизвестно чего можно ожидать? Ведь из-за таких горе-врачей наблюдается застой в кардиологии, нет своевременного лечения сердечно-сосудистых заболеваний, отчего и смертность не уменьшается. Я все же пошел по пути дискредитации своего имени как доброго человека и не аттестую врачей, не соответствующих требованиям сегодняшнего дня. Думаю, решение правильное: пусть они некоторое время не получат повышения зарплаты, но задумаются и приведут в соответствие с требованиями сегодняшнего дня свою квалификацию. И для этого многого не надо, базовые знания у них безусловно есть.
«Если тратить меньше денег на гламур, будут здоровее люди»
— Юрий Иосифович, есть расхожее выражение: «Наше здоровье — в наших руках». Но пропаганды здорового образа жизни в России как не было, так и нет.
— К сожалению, мы поставлены в такие условия, что от нас мало что зависит. Более того, мы сами зависим прежде всего от политики государства. На телеэкране — сплошной гламур: похождения никому не известных девочек и мальчиков, обсуждение их одежды, макияжа... Но действительно насущных для россиян проблем и их решений с экрана практически не звучит. Если бы телеканалы тратили столько времени и денег на социальные передачи, сколько на гламур, мы бы дольше жили и здоровее были.
— Есть ли у вас реальная возможность повлиять хотя бы на московские телеканалы в этом смысле?
— Я — главный кардиолог Москвы, но не президент страны и даже не мэр города. Хотя сомневаюсь, что сегодня даже они могут повлиять на работу телеканалов. Известно: большинство СМИ живет за счет рекламы, а реклама зависит от рейтинга телеканала и т.д. Убежден: пропаганда здорового образа жизни и проблемы табакокурения никогда не смогут конкурировать с откровениями барышень, проповедующих свободное поведение во всем. Но должен быть еще и государственный приоритет. Считаю: здоровый образ жизни нужно буквально навязывать с экрана людям. Чтобы хорошо работать и приносить пользу обществу, нужно быть здоровым. Это аксиома.
— Предположим, вы задались целью продвигать линию здорового сердца в столице. Отпускаются ли деньги в Москве на такую «профилактику»? Создавать брошюры, где прописаны советы квалифицированных врачей, уберегающие сердечников от инфарктов и инсультов. Чтобы эта информация шла с телеэкранов и со страниц СМИ. К примеру, что холестерина в организме человека должно быть не более 5 единиц, что давление не должно превышать 140×90 и т.д. Даже в поликлиниках не увидишь бесплатных брошюр с элементарной информацией: как уберечь свое сердце от болезней.
— Я не знаю о наличии такого бюджета. Полезную для людей информацию я стараюсь донести всеми возможными способами: через интервью с вами, через участие в телепрограммах, на радио. То же самое стараются делать и мои коллеги. Но этого мало. В Москве есть школы здоровья, но о них не все знают и до них надо еще доехать, что немолодому человеку непросто. Да и мало говорить людям: «Давайте быть здоровыми!». Нужны примеры, которые можно тиражировать на все общество. Лично я взял бы за пример наш руководящий тандем, как президента и премьера России окрестили в прессе. И Путин, и Медведев ведут здоровый образ жизни. Пить и курить в России, к счастью, становится не модно. Кстати, сейчас на хорошем уровне идет антитабачная пропаганда.
— Но такого нельзя сказать об алкоголе. Хотя питие влияет на сердечные заболевания, наверное, не меньше, чем табак?
— Пьянство негативно влияет на общее состояние здоровья. А общий фон здоровья, естественно, влияет и на сердце.
«Уже после 35 лет надо хотя бы раз в год посетить своего лечащего врача»
— Сегодня много говорят и пишут о необходимости диспансеризации. Как часто должен человек обследоваться, чтобы избежать сердечных катастроф?
— Диспансеризация — один из шагов, которые нужно включать в реестр здорового образа жизни. Уже после 35–40 лет человек просто обязан раз в год обращаться к своему лечащему врачу. Сердечные болезни очень сильно помолодели. Число перенесших инфаркт до 40 лет едва ли не 10%. Не случайно в США на работу берут человека преимущественно после 40 лет, дабы был высококвалифицированным, а у нас до 40 лет — с опасением его инвалидизации. Кстати, атеросклероз сегодня — заболевание молодых менеджеров, которые берут ответственность не только за себя. Такой человек плохо спит, не вовремя питается, много нервничает — и за это он расплачивается ранними сердечными катастрофами.
Есть такая шутка: жизнь — самое большое бремя для здоровья человека. А жизнь в большом городе — для него просто катастрофа. Житель мегаполиса два-три часа проводит в транспорте, добираясь на работу и с работы. На службе, как правило, повышенная нагрузка. Дома его ждут бытовые проблемы. Добавьте сюда плохую экологию, качество продуктов и неуверенность в завтрашнем дне, и вы получите факторы, уничтожающие иммунную систему. А иммунная система организма — как озоновый слой Земли — это наша защита от всех напастей, преследующих организм каждую минуту. А ослабление иммунной системы ведет в итоге к тяжелым инфарктам и инсультам. Уже у 30—40-летних мы нередко обнаруживаем рубцы на сердце, что означает: они перенесли инфаркт на ногах. И таких людей сейчас немало. В мире от атеросклероза умирает до 57% населения. Разница лишь в том, что в развитых странах из жизни уходят после 70–75 лет, а у нас зачастую после 50. Мы теряем специалистов в самом работоспособном возрасте.
— Что суперсовременного сегодня готова предложить медицина для диагностики заболеваний сердца?
— Что касается высокотехнологичной помощи, в России есть практически все: все виды шунтирования, а также стентирования коронарных сосудов. На подходе — рассасывающиеся стенты из особых биоматериалов. Думаю, через 5–6 лет их установка станет обычной практикой, что поможет решению большого вопроса в лечении ишемической болезни сердца. Сегодня вообще мало осталось тупиков в кардиологии. Есть препараты абсолютно нового поколения, очень действенные. Ежегодно появляются новые. Разрабатываются и российские. Например, очень хорошо работает комплекс под руководством Е.И.Чазова, выпускающий препарат для растворения тромбов. Это наша технология, наш препарат. Есть ряд других российских новинок, используемых при лечении сердечной недостаточности. К сожалению, пока их мало, хотя в фарминдустрии сегодня крутятся огромные деньги. Но чтобы ввести в практику отечественный препарат, потребуется от 10 до 15 лет. Нужно также широко внедрять неинвазивную контрпульсацию — технологию, способную во многом обеспечить хорошие результаты лечения больных со стенокардией и сердечной недостаточностью.
И что касается диагностики, в Москве сегодня тоже есть практически все: КТ, МРТ, ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография), МРТ в сочетании с ПЭТ — изучающие анатомию и функцию миокарда сердца. Что крайне важно: делается это по принципу «два в одном». Но современные методики лишь подтверждают «подозрения» врачей. Диагноз формируется, начиная с беседы с больным. Кардиолог — это узкоспециализированный терапевт. Он должен понимать, какое обследование требуется больному и куда его лучше направить. От этого зависит не только здоровье человека, но подчас и его жизнь.
— Как вы оцениваете модернизацию, о которой сейчас так много говорят в России? И чего вы ждете от нового руководства московского и российского здравоохранения?
— Происходят, я надеюсь, необратимые изменения в здравоохранении России. В хорошем смысле. Основные аспекты: финансовые средства выделяются беспрецедентные, и к руководству российским здравоохранением пришла врач. Можно надеяться, что наконец в России будут уважены и врачи. Особые надежды — на главу московского Департамента здравоохранения, члена-корреспондента РАМН Георгия Натановича Голухова. Хотелось, чтобы его опыт создания одной из лучших больниц в Москве (№ 31) был тиражирован на всю столицу. За 20 лет руководства ею Голухову удалось достичь такого уровня обслуживания пациентов, какой вряд ли найдешь еще где-то в нашем городе. Больница оснащена лучшим оборудованием, собрался коллектив высококвалифицированных специалистов. Учитывая вот такой большой опыт организации здравоохранения, можно быть уверенным, что начатые Л.М.Печатниковым реформы московского здравоохранения будут доведены до конца.
В другие клиники города такой опыт, конечно, не придет сразу, по мановению волшебной палочки. Хотелось, чтобы новому главе департамента удалось поработать в этой должности не год, не два и даже не пять, а больше — это залог ожидаемого успеха. Поднимать общий уровень поликлиник и больниц Москвы до уровня хотя бы среднего просто необходимо. Представьте: прихожу в одну из больниц, и зав. отделением функциональной диагностики на мой вопрос, выполняется ли у них стресс-эхокардиография, отвечает: «А зачем? У нас есть коронарография». Значит, она понятия не имеет, что такое диагностика. И это речь об одной из лучших больниц в Москве. Я надеюсь, что приход руководителей-профессионалов и в российское, и в московское здравоохранение позволит изменить эту ситуацию к лучшему.
— Вы много раз говорили о кадрах и об образовании. Что в этом направлении делается в Москве?
— В Москве принята образовательная программа по обучению специалистов любого узкого профиля. Но это серьезный вопрос, и подход к нему должен быть особым. Очень надеюсь принять в этом направлении активное участие. Есть планы, есть возможности, и все это надо реализовать.
— Ваше мнение о платной медицине в нашей стране. Нужно ее развивать?
— Безусловно. Но делать это нужно под объективом контроля соотношения цена — качество. Не может быть разных лечебных медицинских услуг. Разниться могут условия пребывания больного, что и входит в оплату как дополнительные услуги. Процесс лечения должен быть обезличен для врача.
— Только что прошел Первый Московский международный форум кардиологов. Вы были его организатором. Какие предложения на нем прозвучали?
— Москва всегда была законодателем моды, сеятелем всего нового, в том числе и в медицине. С этим фактом надо считаться. Мы хотели показать тот уровень мировых достижений, к чему должны стремиться московские кардиологи. И нам это удалось. Участие в форуме приняли 1700 человек. Состоялись выступления ведущих специалистов нашей страны, США, Западной Европы и стран СНГ, которые рассказали о последних достижениях в кардиологии. Обсуждение проблем шло в восьми залах. Но больше всего мне понравилась научная программа. Она была составлена и приближена максимально к практике. Нацелена на день сегодняшний. Хотелось, чтобы каждый практикующий врач мог реализовать ее на своем рабочем месте.