Эпиграф
— Мне очень нравятся афоризмы выдающихся людей. Один из таких — завещание Стива Джобса. Он сказал: «Не живите чужой жизнью». Вот и я стараюсь так делать.
Про смертные грехи
— Николай Николаевич, самое большое разочарование, которое вы испытали в жизни?
— (Надолго задумывается.) Как-то я настолько на все смотрю с позитивной точки зрения... Может, и были какие-то разочарования, но я их тут же стираю из памяти и быстро о них забываю. Понимаете, я верующий фаталист, а верующий фаталист знает, что все у него в жизни прописано на небесных скрижалях.
— То есть вы в жизни никогда не расстраиваетесь?
— Стараюсь. Если у меня что-то не получилось, значит, мне Бог это не прописал. А если получилось, то никогда не думаю: какой я вообще орел! Вот я давно мечтал поехать в Антарктиду, и наконец два года назад это случилось. Спасибо Господу!
— Уныние — грех. Но разве в пессимизм вы никогда не впадаете?
— Хорошо, что вы про это помните. Уныние — один из семи смертных грехов. А весь их список я ношу в своем рюкзаке. И это не те десять заповедей Ветхого Завета, которые, конечно, соблюдать нужно. Не убей, не укради, не прелюбодействуй — страшные грехи, первородные, они даже не обсуждаются. А смертные грехи называются не из-за того, что за них положена смерть, просто они разрушают человека, ведут его к смерти. Помните — чревоугодие, зависть, уныние...
— Разве вы никогда никому не завидовали в жизни?
— Иногда мне говорят: ух, как мы вам завидуем. А я им: ни в коем случае даже не употребляйте этого слова, вы же себя ставите в неловкое положение. А они мне: ну есть же белая зависть. Какая разница — белая, черная, все равно грех. И я говорю людям: вы лучше скажите, как я за вас рад.
— Ну, а из ветхозаветных грехов... Не укради, например. Вы всегда это соблюдали, бес не путал?
— Вот мне и ясно, что вы человек неверующий. Только неверующего может попутать бес. Человек заходит в комнату, никого нет, кошелек лежит... Взять, не взять? Неверующего кто-то там подзюзюкивает: возьми, возьми! А у верующего такого даже в мыслях быть не может, он все время чувствует себя под оком Всевышнего.
— Но разве вы сразу стали таким правильным? Может, в молодости все-таки успели погрешить?
— Нет, спасибо папе и маме. Они внушали мне все эти, казалось бы, прописные истины с самого раннего детства. Даже по церковно-славянски я научился читать одновременно со стандартным русским языком.
— Так вы практически святой человек?
— Ну, вот это большой грех даже слушать такие вещи. (Смеется.) Нет-нет, голубчик, никак нет.
Про укус гадюки и чудесное спасение от Елены Малышевой
— Тогда расскажите о своем самом лучшем поступке, которым вы гордитесь.
— Ну вот, начинается. Ведь гордыня тоже один из смертных грехов.
— Хорошо, расскажите о своем поступке, о котором у вас остались какие-то самые хорошие, светлые воспоминания.
— (Опять надолго задумывается.) У меня всегда большая радость бывает после того, как я посещаю институт пластической хирургии, где директором и главным врачом работает Владимир Алексеевич Виссарионов, детский хирург. Он делает операции детям по поводу таких лицевых врожденных травм, как «волчья пасть» и «заячья губа». Понимаете, когда у ребенка такая драма, от него волей-неволей все отворачиваются, и человек оказывается изгоем.
— А вы помогаете?
— Не я лично даже. Есть целая программа, «Вернем детям улыбку» называется. Мы стараемся собрать средства для этих операций. Даже тот концерт на 50-летие моей творческой деятельности, который делали в Кремлевском дворце, тоже благотворительный, где средства, вырученные от продажи билетов, пошли на операции. Тут и Лена Малышева нам очень помогает. А вы знаете, что она моя спасительница? На записи программы в студии меня укусила гадюка. Я решил это скрыть, никому не сказав, уехал на дачу, провел там три дня, думал, что пройдет. Но становилось все хуже и хуже. Тут мне позвонила Лена Малышева: «Николай Николаевич, завтра на День защиты детей мы едем в Филатовскую больницу поздравлять, дарить подарки». Я поехал, конечно, хотя рука у меня была почти как нога и вся красная. Как только мы встретились, Лена, увидев меня, вцепилась в мою руку, сразу поняла, что она немеет. «Покажите!» — закричала она. А там уже черные гангреновые пятна пошли. «Вы с ума сошли!» — опять закричала она и тут же вызвала «скорую». Меня отвезли в Склифосовского, я две недели под капельницей в реанимации лежал, и руку спасали, и меня спасали. Спасибо Леночке. Это было девять лет назад, как раз перед тем, как я отправился на передачу «Последний герой». Я даже ее игрой назвать не могу. Это жизнь! Там, на острове, жесткие порядки. Каждый из нас за месяц терял по 15 килограммов — по полкило в день уходило. Это такое счастье для меня.
Когда мы только подплывали к деревне, где все происходило, то за полкилометра нас выкинули в воду, и плыви как хочешь, а если кто боялся, лодочник веслом — ба-бах и сбрасывал в воду.
— Помнится, в одном из «Героев» Виктор Ерофеев и Никита Джигурда испугались плыть таким образом.
— Это было в шестой игре, которую вела Ксения Собчак, а я снимался в четвертой и пятой. Ксения с катера уговаривала их прыгать и плыть. А те: «Везите нас до берега». В общем, выпендривались. Но применить силу Ксюша не решилась, только сказала: «Все, игра для вас закончена», развернулась и отправилась на берег.
— Вы старше и Ерофеева, и тем более Джигурды, но себе такого никогда не позволяли. Как вы думаете, они проявили малодушие?
— Нет, я их не осуждаю, но знаю, что они оба непрерывно курили, а бросишься в воду, так вся пачка сигарет намокнет. Наверное, они себе этого позволить не могли. Есть такой анекдот специально для курящих. Подходит человек: «Дайте пачку «Мальборо». Ему дают, а там написано: «Курение убивает». Он: «Нет, дайте другую». Ему дают, а там: «Курение вызывает импотенцию». «Нет, лучше ту давайте».
Черное, здоровое и прямо в спину
— Вы можете вспомнить самую нелепую ситуацию, в которую когда-нибудь попадали?
— На атомном ледоколе «Ямал» мы шли на Северный полюс и остановились на архипелаге Земля Франца-Иосифа. С нами оказалась группа австрийских кинематографистов, которые ехали, чтобы снять фильм об открытии земли их соотечественниками. Было очень забавно, ведь где Земля Франца-Иосифа, а где Австрия, ну какой у Австрии может быть флот? Однако у них оказался один мореплаватель, который, собрав команду, на паруснике поплыл к северным морям и действительно открыл этот архипелаг. И вот команда операторов стала выгружаться, а мы решили им помочь. Я тоже ввязался. Периодически садится вертолет, а от него ветрище жуткий. Люди тут же пригибаются, собираются в кучку и так пережидают. Вот подлетел этот вертолет, люди сели в кучку, но я решил: а попробую постоять, чего бояться-то. Уперся ногами, ветер в спину, а я стою: ух, здорово! Вертолет сзади садится, ветрище, все сидят у меня под ногами. Вдруг чувствую жуткий удар в спину... Я падаю на этих людей и вижу — за мной пролетает что-то здоровое, черное и сваливается метрах в пятнадцати от нас. От этого удара плашмя мне расшибло плечо, лопатку. Потом мне рассказали: когда вертолет сел, дал мощную струю ветра, от которого поднялся пустой поддон, лежавший на земле. Этот поддон встал вертикально и полетел на нас. Летчик в ужасе, но ничего сделать не может. Поддон ударяется в меня, валит на всех остальных, и, таким образом, я своим телом заставил эту махину сменить траекторию и полететь чуть повыше. Потом мне сказали, что если бы не я, эта штука упала бы всем на голову. Осмотрели меня врачи — а на спине огромный кровоподтек образовался. Спрашивают: «Ну как вы себя чувствуете? Вас на Большую землю надо отправить» — «Да прекрасно чувствую, только на Большую землю не отправляйте». И меня оставили. Я по Северному полюсу ходил с подвязанной рукой и еще в полынью так нырял.
Лучшая влюбленная пара года
— Вы помните свой самый счастливый день в жизни?
— Обычно все говорят — когда женился. Да, конечно, это хороший день, но самый счастливый... Ой, столько вокруг счастья. Я День Победы помню, хотя мне всего 7 лет было. Подмосковная деревня, мама там в институте коневодства работала. Вот она бежит, кричит: «Победа! Победа!» Я в проеме вижу синее небо, залитое солнцем, и маму счастливую. Мы со старшим братом — мне 7, ему 12 — бежим к маме, вцепляемся в нее... Ой...
— Ну а про день свадьбы расскажите.
— Мы такой особой свадьбы не устраивали. Самым большим счастьем было, когда десять лет назад во время конкурса публичных пар мы выиграли приз «Лучшая влюбленная пара года». Помню, мы с Татьяной Петровной там спели песню об Индонезии, которую услышали, посмотрев документальный фильм. Это такая красивая песня, такая мелодичная, мы ее еще с юности помнили, хотя писали ее советские композиторы. После этого мы выиграли поездку на Бали. Именно в Индонезию!
«Хотя это был слоненок»
— Был ли какой-то момент в жизни, когда вам было реально страшно?
— Еще бы! Как-то мы вместе с моим учителем и основателем передачи «В мире животных» Александром Михайловичем Згуриди поехали в Африку снимать фильм «Дикая жизнь Гондваны». Это был 70-й год. Мы едем в открытой машине, камера стоит наверху, привинченная к треноге. Згуриди сидит впереди, оператор Нина Ерошкина стоит за камерой, а я сижу на заднем сиденье. Тут мы видим слонов. Згуриди: «Вот давайте их и снимем. Только нужно их развернуть». Они-то к нам задом стояли. Но слоны плохо видят, зато хорошо слышат. Они хоботами почуяли нас и развернулись еще больше к нам задней частью. Тогда Згуриди скомандовал: объехать их с тыла. Подъехали поближе, вдруг к нам подбегает любопытный слоненок. Слониха как за ним бросится и, обгоняя его, понеслась прямо на нашу машину. Водитель дал газу, а я сижу и думаю: ну, сейчас застрянем, и все. Слониха бежала от нас метрах в 15 и уже вытягивала хобот, чтобы кого-нибудь зацепить. Какой ужас, пронеслось у меня в голове. Но думал, честно вам скажу, не о себе, а о своих товарищах, не хотелось, чтобы кого-нибудь из них слониха затоптала. К счастью, водитель был мастер и, набирая скорость, все-таки оторвался. Посмотрел я, а все бледные. Тут Згуриди спрашивает операторшу: «Ну, Ниночка, ты что-нибудь сняла?» Что она ему ответила, я вам не могу передать. Это был отличный высокоэтажный мат.
Смеяться, петь и танцевать
— Вы же любите афоризмы. Ну вот вам: «Жизнь невозможно повернуть назад»?
— Но ее можно остановить, в хорошем смысле слова. Дарвин открыл закон эволюции, Эйнштейн — теорию относительности, а я, в меру своих скромных сил, тоже открыл маленький социобиологический закон. Процесс старения идет непрерывно и однонаправленно. Но этот процесс можно остановить, введя себя в одно из трех состояний — смеяться, петь или танцевать.
— Так вот почему вы так часто поете, даже когда вас президент награждает!
— Еще бы. Пою и таким образом экономлю пять минут своей жизни.
Студент, а иногда школьник
— А вот еще один афоризм из песни Аллы Борисовны: «Куда уходит детство?»
— Я просто сочувствую людям, у которых оно уходит. У меня оно не уходит, я ощущаю себя если не ребенком, то студентом, а иногда школьником. Мне хочется учиться, мне хочется знать новое, заниматься спортом, насколько это возможно. Так что детство от меня никуда не уходит. Поэтому я не боюсь состояния старческого маразма. Про таких людей говорят: он впал в детство. А я из него и не выпадал никогда.
Тем больше я люблю людей
— Животные лучше людей?
— Категорически против этого! Да, есть такое выражение: чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. Это безобразный афоризм. А мой афоризм вот какой: чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю людей. И животные к этому вообще никакого отношения не имеют. Знаете, чем человек отличается от животного? Он умеет молиться.
Эпилог
— Николай Николаевич, вы помните свой первый поцелуй?
— Да! Это было в третьем классе. Мне нравилась одна девочка. Мы шли из школы, это зимой было. И вдруг мне очень захотелось повалить ее на снег. А потом думаю: девочку валить на снег, не-е-е-т! Я удержал ее в руках и поцеловал. Мы рассмеялись и побежали дальше.