— Аня хорошая, добрая девочка, — вздыхает бабушка. — А мальчишка этого соседа все время цепляется. То и дело она со двора в слезах прибегала. Он с друзьями играть ей спокойно не дает: то велосипед ее пинают, то мячиком в голову запустят. И каждый раз, когда мы с Анечкой идем по двору, кричат в спину: «Бабку в психушку, а тебя в детский дом!». Разве же можно при ребенке такое говорить?! Она и так без отца и матери растет...
Жизнь Валентины Ивановны и без того несладка, семья ее — настоящее бабье царство: она да две дочки-студентки, да маленькая внучка. Муж умер 13 лет назад, дочь от первого брака, Анечкина мать, пропала. Заступиться за них некому — нет в семье ни одного мужика. После того как внучка несколько раз приходила со двора с синяками, а разговоры и просьбы не помогали, бабушка даже ходила в полицию. Но там только руками развели: это ж дети, бывает, что и ссорятся, дерутся... И то верно — дети дерутся, соседи ругаются, никуда от этого не денешься.
Будь этот подросток не сыном армянина Карена Затикяна, а какого-нибудь Васи Петрова, бабушка так же точно защищала бы свою Анечку, а полиция занималась бы своими, более серьезными делами. Однако именно национальный вопрос сыграл во всей истории решающую роль. И бытовой конфликт двух соседей разной национальности стал зацепкой для серьезного обвинения.
Видимо, на это и рассчитывал 42-летний Карен Затикян, когда шел подавать на соседку заявление в полицию. В нем он написал: так, мол, и так, разжигает во дворе межнациональную рознь, терроризирует мою семью, неоднократно угрожала и оскорбляла. Говорила: «Я здесь хозяин! Убирайтесь в свой Ереван, там и играйте. А то я возьму кредит, найму киллеров и вас убью».
К этому заявлению правоохранительные органы отнеслись со всей серьезностью. Никто даже не задался вопросом, почему пенсионерка говорит о себе в мужском роде. В обычном дворовом скандале следствие углядело нечто очень значительное, и возбудили на Валентину Ивановну уголовное дело по статье 282 — экстремизм.
* * *
— Я в жизни много тяжелого пережила, — плачет Валентина Ивановна, — но никогда мне так страшно не было. Шла всегда вперед, ради детей жила, руки никогда не опускались. А эти суды меня просто подкосили, за этот год постарела лет на десять. Когда я в эту квартиру переезжала, после смерти мужа, так радовалась — тихий район, маленький уютный дворик. Ремонт хороший нам удалось сделать, я даже кондиционер смогла справить и компьютер для девочек.
Дворик действительно маленький и очень уютный. Высокие раскидистые деревья, кругом частные дома. Тихо и спокойно. Валентина Ивановна и семья Затикян давно живут через стенку в старом двухэтажном домике на улице Пионерской.
— Я все думаю: что я им такого сделала? За что они на меня? — недоумевает пенсионерка. — Может, из-за случая, который произошел прошлым летом? Другой наш сосед косил траву во дворе и нечаянно срезал саженцы их деревьев. Затикяны его стали бить. Я в окно это увидела и вызвала милицию... А теперь пожалуйста — экстремистка. Я и слов-то таких раньше не знала...
Но жильцы дома поговаривают, что скорее всего причиной всему стали квадратные метры, которыми владеет Прасолова. Карен Затикян с женой, двумя детьми и тещей ютятся в «двушке» с проходными комнатами. А Прасолова с дочерьми и внучкой живут прямо за стенкой... По статье 282 помимо срока возможен и штраф в 300 000 рублей. Плюс у каждого потерпевшего (а Затикян в этом случае выступает именно в этой роли) есть право подать гражданский иск и взыскать с обидчика энную сумму. «В общей сложности тысяч 400–500 бы набежало, — рассуждают соседи. — Пришлось бы Прасоловой квартиру продавать, которая окажется так кстати семье Затикян... А где еще пенсионерке такие деньжищи взять?» Но самое страшное: осужденный человек не имеет права быть опекуном. Так что Аню забрали бы в детский дом.
Дело возбудили в декабре 2011-го. В феврале пенсионерка пошла в Сбербанк получать пособие, а там ей заявили, что счет ее арестован по распоряжению правоохранительных органов. Хорошо, что у Прасоловой есть дочки, которые не дали ей и восьмилетней Ане умереть с голоду.
Что написано в деле, Валентине Ивановне не показывали ни разу, но она и не спрашивала. Насмотрелась телевизора и была уверена, что положенный ей по закону бесплатный адвокат поможет. И только когда ей сообщили, что на следующем заседании будет оглашен приговор, испугалась всерьез. Кое-как наскребли денег, и она пошла к платному защитнику.
* * *
Адвокат Татьяна Удалова вступила в процесс буквально накануне вынесения приговора. Валентина Ивановна пришла к ней вечером 25 апреля. А 26-го должно было состояться последнее заседание. Судья уже собиралась переходить к прениям.
Когда Прасолова пришла в суд и передала ходатайство об отказе от бесплатного защитника и введении в дело Удаловой, то, по свидетельству очевидцев, прокурор не сдержался и выкрикнул: «А откуда у вас деньги на адвоката?». По требованию защиты заседание перенесли на другую дату.
После того как адвокат изучила дело (а в нем собралось за все время более 300 листов), вопросов к следствию у нее возникло очень много.
— Например, в обвинительном заключении написано «Действовала умышленно, неоднократно в период с 2009 по 2011 год оскорбляла с высоким уровнем периодичности». То есть нет конкретной даты совершения преступления — это грубейшее нарушение.
К тому же согласно протоколам некоторые свидетели были опрошены раньше, чем подано заявление «потерпевшим» о возбуждении уголовного дела. Показания очевидцев, выступающих в защиту Прасоловой, которые видели, как «потерпевший» сам угрожал и оскорблял ее семью, из обвинительного заключения убрали, хотя в деле они есть. Лингвистическая экспертиза вызывает сомнение: почему вдруг женщина говорит про себя в мужском роде «я здесь хозяин». А кто отдал распоряжение заблокировать банковский счет Прасоловой, вообще до сих пор неясно.
Адвокат удивляется, как в чисто бытовом конфликте органы усмотрели такое серьезное правонарушение:
— Валентина Ивановна женщина, конечно, смелая и за словом в карман не лезет. Пусть даже сказала она что-то не то, ее можно привлечь к ответу в частном порядке за публичное оскорбление. Но следственный комитет вынес заключение по экстремизму! И прокуратура его утвердила!
Татьяна Удалова заявила несколько ходатайств в суд с указанием на нарушения и с требованием еще раз допросить свидетелей и экспертов. А Валентина Ивановна отправила телеграмму Генеральному прокурору РФ. Но самой действенной мерой оказалось не это.
— В современной российской судебной практике, чтобы добиться справедливости, нередко приходится прибегать к экстраординарным мерам. Таким, например, как привлечение внимания общественности.
Примеров такого народного правосудия масса. СМИ уже устали тиражировать истории о судебном беспределе, но что еще остается, когда у простых граждан зачастую единственный способ добиться хоть какой-то справедливости — предать свою историю огласке. Народ устраивает акции протеста, поднимает волну в Интернете и на улицах — и порой суду ничего не остается, как следовать букве закона.
Вот и Валентина Ивановна от отчаяния обратилась за помощью к людям. Неравнодушных граждан, которых взволновало дело по обвинению в экстремизме пенсионерки Прасоловой и судьба ее маленькой внучки, в Ставрополе нашлось немало. Родители одноклассников Ани и другие возмущенные ставропольцы устроили у здания суда пикет в защиту пенсионерки.
За пикет — ответ
Как же не любят у нас в стране в последнее время эти акции протеста! Участникам пикета тоже пришлось испытать на себе прессинг правоохранительных органов. Рассказывает один из организаторов мероприятия Александр Чудин:
— Мы запланировали пикет на 4 мая у здания суда. Как и положено по закону, за пять дней подали заявку на его проведение. Однако ответ пришел лишь накануне вечером: нам предлагалось устроить свою акцию протеста не у суда, а в другом конце города. Несмотря ни на что, мы вышли ко дворцу Фемиды, но встали не прямо у входа, а с другой стороны дороги. Минут через 20–25 приехало несколько машин полиции, изъяли транспаранты и задержали одного из активистов — Женю Духина, и еще троих наших. Остальные добровольно отправились к УВД Промышленного района, куда повезли задержанных. Я же остался у здания суда со своим плакатом и продолжил пикет уже в одиночку.
Полицейские пытались отвезти в отделение и Александра. Но согнать его с места, как они ни старались, не удалось. Помогли знание закона (одиночный пикет может быть несанкционированным) и наличие возле суда представителей местных СМИ.
На задержанных же очень быстро подготовили обвинительные документы по административному правонарушению и уже вечером повезли в мировой суд.
— Что уж там, в суде, пошло не так, мы можем только догадываться, — говорит Александр. — Женю в зал заседаний даже не пустили. Лишь через час вышел сержант и сообщил, что сегодня заседания не будет. Короче, всех отпустили и сделали вид, что никаких незаконных задержаний не было. Но, слава богу, мы люди грамотные, и среди нас есть квалифицированные юристы. Так что в наших планах и дальше защищать бабушку, если потребуется. Многие из нас давно Валентину Ивановну лично знают. Какая уж она экстремистка? Вся жизнь ее на виду.
* * *
Я позвонила Карену Затикяну и спросила: он что, серьезно считает Прасолову экстремисткой?
— Конечно! Затерроризировала уже мою семью, — жалуется мне на пенсионерку 42-летний мужчина. — Я ей сколько говорил, чтобы не трогала моих. А она все матом кричит, ругается, сына бьет. Я буду и дальше добиваться правды в суде. Мой адвокат работает над этим.
17 мая 2012 года судья Ленинского районного суда г. Ставрополя Алейникова вынесла постановление о возвращении уголовного дела в отношении Прасоловой в прокуратуру Ленинского района города Ставрополя. Мотивировка такая: «... дата и время совершения преступления в обвинительном заключении и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не указаны». Чтобы увидеть это, оказывается, необходимо пять месяцев судебного разбирательства!
А Валентина Ивановна Прасолова, не дожидаясь окончания сутяжных дел, со своими дочками и внучкой готовятся к переезду. Житья им здесь уже не будет. Со слезами на глазах они выставили на продажу свою любимую квартиру, с такой любовью отремонтированную общими бабьими силами.