Я рассказал невеселую историю Трушиных в статье в рубрике «Свободная тема», которая сразу получила сильнейший отклик. Многие десятки читателей прислали Трушиным письма, а следом стали присылать деньги: кто сколько мог. Кто-то тысячу рублей (оторвав от пенсии), кто-то сто тысяч и больше. Полетели предложения: одни звали в Рязанскую область — вместе поднимать деревню, другие готовы были снять для Трушиных трехкомнатную квартиру в Москве возле парка. Писали очень разные люди: студент, музыкант, профессор-кардиолог, бывший зэк, офицер.
Читатели выступили как власть. А что же власть?
Федеральные власти, месяцами не отвечавшие Трушиным, промолчали и сейчас. В администрации города Красноармейска статью прочли и Трушиным позвонили. Чтобы снова сообщить: социального жилья нет. Высотки, которые возводятся в городе и завлекают клиентов с рекламных плакатов, предназначены состоятельным квартирантам, отщипнуть что-то от их площадей для нуждающихся невозможно. Однако на этот раз Трушиным все же предложили выход: арендовать в Красноармейске две комнаты в ветхом бараке без горячей воды и даже ванной. И заселиться туда со всеми детьми, включая грудного. Конечно, такой вариант показался Трушиным издевательским, но если бы вокруг их истории не поднялся шум — не предложили бы и этого.
А еще среди откликнувшихся, как обычно, нашлись те, кто принялся осыпать Трушиных упреками. Кто-то винил их в том, что «нарожали», кто-то в том, что «неудачники и попрошайки», кто-то рвался научить жизни. Некоторые предлагали отдать детей Трушиных в детдом. Почему-то рядом с чужой болью у нас обязательно находятся злорадствующие или же — нет бы промолчать — полагающие своей обязанностью растолковать заслуженность боли. И этим людям, увы, привычно не удивляешься.
Удивительнее другое. Способность и готовность к солидарности, взаимовыручке, отзывчивости. Странные слова, вроде бы заветрившиеся... Или, может быть, романтические слова уместны, если слово не обесценилось и простая статья способна спасти?
А может, у нас есть общество, есть связь между гражданами? Может, общество становится даже сильнее? Мне кажется, во многом Трушиным помог Интернет. Их спасло «перепощивание» статьи в социальных сетях.
Случилось то, что Трушины называют чудом. На их счете быстро скопилась внушительная сумма, потом еще большую сумму предложил предприниматель, прочитавший статью, потом им предложили просторный деревянный дом в Пушкине по сниженной цене. И сделка состоялась.
Спасены! У них теперь есть своя крыша над головой.
История, похожая на фильм с хорошим концом. История действительно чудесная там, где естественные вещи давно воспринимаются как чудеса.
Трушины передают всем, кто помог, огромное спасибо. «Мы сами уже справимся. Постараемся помогать другим бедным семьям», — говорит Алексей. Ирина говорит: «Если власти нет, значит, люди должны сами действовать. Хотя бы рассказывать о чужом горе, не молчать. Мы сначала беспокоились: надо ли писать о нас статью, не станет ли хуже, но убедились: когда не молчишь, тогда можно чего-то добиться».
Итак, передо мной несколько историй бедствующих семей... Теперь люди пишут Трушиным, пишут мне, и все просят о помощи.
Трезвые, сильные, желающие и умеющие работать, любящие детей, родившие троих, четверых, пятерых, такие есть в России. Их мало — многодетные в любом городе наперечет (например, в поселке Трушины были одни). Эти люди всегда на грани беды. Если дорога жизни такой семьи вдруг вильнет (пожар, болезнь, увольнение с работы), может случиться все что угодно.
Семья Франковых. У них был огромный старинный дом в поселке Пушкинского района. Случился пожар. На улице остались двенадцать человек, включая старую бабушку, беременную женщину, шестерых детей. Вскоре родилась еще двойня. Куда всем идти? Семья нашла где приютиться, но жилье временное — надо строить новый дом. Сейчас на участке стоит лишь фундамент (помог местный предприниматель), стройка заморожена, денег нет.
Семья Никитиных спрашивает: как им быть? Снимают в Подмосковье. Дом без газа. Четыре сына и дочка. Материальная помощь им не положена: по документам доходы мужа и жены превышают минимальные, но для банков зарплаты Никитиных слишком малы — кредита на покупку жилья им не дают, а материнского капитала ни на что не хватит. Никитины написали в Кремль: «Вы говорите: „Рожайте, государство вам поможет!“. Вы даже нашим уже рожденным детям помочь не желаете. Мы не просим милостыню, мы хотим платить за свой собственный дом, а не за воздух, которым мы дышим в съемном доме. Как вы сможете сделать Россию сильной, если конкретную семью с пятью детьми своим бездействием делаете слабой? Бывший, действующий и будущий президенты! Своим равнодушием вы убиваете в лице нашей семьи все многодетные семьи России, которые обращаются к вам и не получают не только реальной помощи, но и внятного, толкового ответа».
А каково, если заболевает ребенок, даже один? Мне написала мать Арсения Шарикова. Ему четыре с половиной года. После перенесенного менингита он потерял слух. Родители отдали его в специальный садик, есть положительная динамика. Но садик в Коломне, а живут в Красноармейске, пришлось снять там квартиру и мотаться туда-сюда. Государство лишило семью дотации по уходу за ребенком-инвалидом, ориентируясь на пресловутый «прожиточный минимум».
С каждым днем таких историй набирается больше и больше. Это уже статистика. И насмешка над Конституцией, где мы записаны как «социальное государство». Радуясь вместе со спасенной семьей Трушиных, еще горше воспринимаешь все новые письма тех, кому требуется поддержка.
Власть могла бы им помочь, как помогает, например, в цивилизованных странах, на которые мы якобы равняемся, и некогда помогала у нас.
Впрочем, а нужны ли российской власти люди в России?
Вот совсем свежая история, где опять страдают дети. Опять — пустые и громкие слова (не только о «семьях», но и с призывом «возвращаться соотечественникам»). 26 апреля из России выдворили Надежду Захарченко. Русская женщина бежала с дочерьми и внуками из Узбекистана: там их притесняли, оскорбляли, одну дочь убили. Приехали в Киров, были оштрафованы Федеральной миграционной службой как иностранцы. Надежду посадили в клетку и выслали. Она по специальности маляр. Ее старшая дочь — дизайнер. Другая дочь — повар-кондитер. Вскоре их вместе с Надеждиными внуками тоже вышлют обратно в Узбекистан.
В такой истории граждане едва ли помогут, здесь все зависит от государства. Граждане, даже самые добрые и щедрые, не могут подменить собой власть. Для меня очевидно: если бы из Москвы, из чиновного кабинета только звякнули бы — Надежда была бы спасена. И сейчас могут ей помочь. Вернуть, защитить, извиниться. Могут не допустить выдворения ее родных. Но не пошевелятся даже. А?