В субботний полдень в лагере защитников Цаговского леса собралось несколько сотен жуковчан: местные депутаты и жители в мегафон рассказывали, что они думают о просеке. Сотрудник ЛИИ Виктор Борисович Митенков, которого недавно вызывали чинить президентский самолет, показал «МК» табличку в лагере с немецкой надписью «Трудитесь, и будете свободны». «Такая же табличка висела в Освенциме. Она символизирует, что действия властей в нашем городе — обыкновенный фашизм», — пояснил Виктор Борисович. Примерно также думали и остальные жуковчане.
Немецкую табличку вместе с другими плакатами в лагере вешают на длинный забор из армейской колючей проволоки типа «егоза». Такие заборы в населенных пунктах устанавливать запрещено — опасно для людей. Но пару дней назад им обнесли всю просеку, которая граничит с лагерем. Когда «забор как на зоне» только устанавливали, жуковчане сопротивлялись до крови, хватая проволоку голыми руками. Правда тогда народу было маловато, а вот на сходе — в самый раз, так что забор, не задумываясь, начали раскачивать и валить на землю. По обе стороны проволоки образовались длинные ряды протестующих: с одной стороны жуковчане, которые ругались и валили бревна, с другой стороны — полицейские, которые пытались успокоить население фразами типа «ну мы же сейчас вас всех задержим, оно вам надо?». В это время справа на горизонте показался картинно вышагивающий отряд новых полицейских с дубинками и собаками. Они встали напротив горожан, повторяя в мегафон «граждане, ваши действия противоправны, не надо ломать забор». С другой стороны проволоки на них только кричали и спрашивали про матерей.
Метров через сто у Туполевского шоссе колючка ломалсь эффективнее — жуковчанам помогали антифашисты, которые валили бревна ногами. Правда вместо мирных полицейских за проволокой их ждали обозленные чоповцы, которые под крики «ну давай, че ты, давай» хватали с земли бревна и принимали позы, не предвещавшие ничего хорошего. «Убью, сука», — пообещал один охранник кому-то за заброром. Когда столбы все-таки повалили, а проволоку закидали бревнами и хвойными лапами, толпа начала теснить чоп вглубь просеки. Кровопролитию помешало только присутствие полицейских: охранникам скандировали «Фашисты, фашисты» и всей толпой провожали к другому забору — уже из профнастила, который огораживал просеку от Туполевского шоссе. Антифашисты подошли к забору первыми, с гиками и с разбегу начали валить его ногами. «Ты че делаешь, бл...», — кинулись к забору чоповцы и начали скидывать анифашистов на землю. В драку кинулся какой-то дедушка с огромным бревном. С криком «э, деда не трожь!» в прыжке свалил ногой чоповца подбежавший парень. В драку ввязались горожане, антифа кричали «хорош, хорош, вы че», пробовали разнимать дерущихся, но кто-то уже брызнул в охранников газовым баллончиком и завязалась жестокая драка: жуковчан и антифа валили на землю, избивали ногами. Кричащих девушек отталкивали подальше. Прибываюшие люди орали полиции " что вы стоите!«, но полицейские двигались к местам драк нехотя, и было непонятно, вмешались бы они, если бы вокруг не истерила толпа. Чоп погнал антифашистов по шоссе, тут же появились омоновцы, подтянулся отряд полицейских с просеки, которым в рацию наконец-то сообщили, что «тут вообще пи...ц». Кто-то из чоповцем корчился, закрывая лицо руками, у забора, кто-то еще гнал отдельных граждан, большинство построились по крику старшего, отплевывались и тяжело дышали. Вернулись угнанные в конец дороги антифа, вскидывали руки, скандировали вместе с жуковчанами «Это наш лес», и «Уберите этот ЧОП!», а потом отошли обратно в город. Через час начальник Жуковской полиции Стрыгин говорил в рацию, что их ищут, но найти не могут — слишком быстро рассосались по переулкам.
ОМОНовцы схватили похожего на антифа молодого человека, за руки и за ноги потащили в автозак. На «космонавтов» и полицейских прыгали и орали жуковчанки, у автомобиля правоохранителей прижали к дверям, требуя отдать задержанных. С криками «Свои, свои!» из-под автозака за ноги вытащили Алексея Рассолова, который таким образом спасался от задержания. Не давая уехать машине, горожане сначала встали цепью, потом сели на дороге, образовав вместе с полицейскими и ОМОНом орущую кучу малу. В конце концов под крики начальника Жуковской полиции «всю толпу в автобус!», сидящих сгребли с земли, и машина под крики «позор» отъехала. В автобус правда посадили всего человек пять. В какой-то момент оттуда высунулась рука местной журналистки Эллы Знаменской с пресс-картой. «Прессу задержали!», — почти довольно заорали вокруг автобуса и начали скандировать «Свободу прессе!». Омоновцев и полицейских окружили тесной толпой и требовали брать всех. Кто-то снова начал ломать забор из профнастила, но в этот раз безуспешно. Полковник Стрыгин смотрел на это безобразие нервно сдвинув брови. Его накануне срочно отозвали из отпуска.
Автобус уехал, и народ медленно потянулся в лес. «Вот чего вы этим продемонстрировали, а? Спрашивать всегда нужно с людей, которые компетентны принимать какие-то решения. Полицейские в данном случае такими людьми не являются. Они же просто оказались между двух огней», — объяснял местному журналисту по дороге в лагерь мужчина в штатском.
Вернушихся жуковчан встречали песней «Идет война народная, священная война». ЧОП выстроился шеренгой прямо напротив лагеря.
Часть горожан отправилась писать заявления в полицию. На выходе из леса всех задержали. Забрали в отделение и велосипедистов, которые все-таки решили устроить велопробег. Кто-то крикнул, что едет Митрохин и лагерь немного утих, обсуждая наболевшее.
Горожане кивали на гигантскую просеку, которая и правда раза в два больше МКАДа, и сердились, что заканчивается она почти тупиком — дальше только двухполосная узкая дорожка, которая ведет на Раменское. Ее-то, вроде как, и собираются расширять, только будет это непросто: прямо по обочинам дороги стоят многоэтажки, а дальше — частные дачи и коттеджи. Депутат Московской областной думы Игорь Чистюхин признал, что вырубили лишнее. Он уже доложил об этом спикеру Мосолбдумы Игорю Брынцалову, тот поручил разобраться Общественной палате, которая к разборкам уже приступила. Чистюхин рассказал, что даже в области нет точной информации о происходящем, но сейчас ситуацию исправляют. «Мы придадим остальному лесу статус ООПТ, также обсуждается вопрос о выделении дополнительных 50 млн рублей за лишнюю вырубку», — успокаивал горожан депутат. Те рассказывали, что предлагали массу вариантов в обход леса, которые вышли бы дешевле. Недоумевали, почему несмотря на дороговизну и общественный протест, власти выбрали именно проект «через лес». Информированные жуковчане тут же отвечали, что согласно картам тут будет большая развязка и грузовой порт, чтобы разгрузить аэропорты Москвы, а также гостиничный комплекс. По слухам, остальной лес освоят под коттеджи.
Вдоль просеки бродила бабушка с сумкой, набитой хвойными ветками, громко плакала, причитая «Ну как же этих красавиц — и в мелкую труху. Как же это можно-то?». Сосны в лесу высоченные и ровные, с густой кроной. Жуковчане считают кольца на огромных пеньках и расстраиваются еще больше: лесу под 200 лет.
К вечеру в лагерь наконец приехал лидер «Яблока» Сергей Митрохин. Вышел на просеку с горожанами, обратился к руководству ЧОПа: «Ну что, лицензию-то хоть покажете?». Руководство долго мялось, но в конце концов отвело Митрохина и одного из полицейских в сторонку и продемонстрировало документы. Оказалось, охраняет ЧОП трассу, которая уже построена, а вовсе не просеку и не стройку, а договор был заключен ровно на один день — 21 марта. Митрохин потребовал удалить охранников со стройки: никакого права находится тут у них не было. Полицейский парировал, что не понимает в юрилических документах и удалить никого не может. Наж просекой носилась фраза «Ведь проект инициирован самим Владимиром Владимировичем Путиным». После пререканий часть жителей вместе с яблочником направилась в ОВД — писать заявление на охранников. Человек 30 осталось в лагере. Митрохин с жуковчанами шел по узкой асфальтовой дорожке через многовековой лес — по ней же на работу в ЛИИ 40 лет ходил Виктор Митенков, а этой весной шел-шел и вдруг уперся в поле с пеньками. Теперь жуковчане плохо понимают, как ходить на работу — приходится делать огромные крюки, и совсем не придумают, как жить дальше — когда вот так запросто плюнули в душу.