Впервые я написала о мошенниках из «Кредитсоюзкомбанка», похищавших квартиры заемщиков, весной 2008 года. Прошла целая вечность. Я написала четыре статьи. Где я только не была: следователи, оперативники, эксперты, прокуроры, адвокаты, приставы, суды... За это время я могла написать докторскую диссертацию или «Три мушкетера». А написала — сами знаете: во что селедку заворачивают.
Краткая история такова. Изобретатели из небольшого банка Станислав Эйхгорн и Сергей Калинин придумали схему, которую я назвала: «отобрать квартиру в кредит». При выдаче кредита под залог квартиры подельники вынуждали человека еще и подписать доверенность с правом распоряжаться ею. Они говорили, что это требование банка. А вскоре квартиры доверчивых заемщиков переоформлялись на своих людей. Одну оформили даже на руководителя банка Ларису Петрожицкую. Все это продолжалось с 2002 по 2007 год.
В апреле 2011 года Симоновский суд вынес приговор по этому злосчастному делу. Соратников отправили на принудительный отдых — Эйхгорна на пять, а Калинина на шесть с половиной лет.
На отдых-то отправили, но не с пустыми руками. Квартиру потерпевшего Мухташева и украденные у потерпевшего Жидкова деньги суд оставил мошенникам: по этим эпизодам судья О.А.Неделина их оправдала.
И потерпевшие, и прокуратура приговор обжаловали. И 28 июня 2011 года это громкое дело рассмотрел Мосгорсуд. Полчаса подбираю слова для следующего предложения. Ну, скажем так: коллегия Мосгорсуда опровергла слухи о чрезмерном жестокосердии и штамповке приговоров. Сроки наказания были чувствительно снижены! Потерпевшие в список баловней судьбы не вошли.
Кто ж его знает, где взять краски, чтобы описать, как это случилось? Ведь Мухташева, квартиру которого мошенники переоформили на себя, хитростью выманили из дома — и сменили замки. А другого жилья у него нет. У несчастного 73-летнего Жидкова отобрали деньги за проданную квартиру и навесили долг, который он сможет выплатить из своей пенсии лишь к 2055 году.
Так почему же негодяев оправдали?
В приговоре судьи Неделиной в лучшем виде расписаны все художества артистов из банка: «Калинин и Эйхгорн, пользуясь юридической безграмотностью клиентов банка, убеждали последних в том, что выдача доверенности является необходимым условием получения кредита и доверенность не будет иметь юридической силы после исполнения клиентом обязательств по кредиту. А в случае неисполнения обязательств клиент может лишиться права собственности на принадлежащее ему имущество только на основании решения суда. Потерпевшие, введенные в заблуждение подсудимыми, подписывали указанные доверенности. Впоследствии подсудимые воспользовались ими с целью обращения квартир в свою пользу, не поставив об этом в известность потерпевших».
Как и другие потерпевшие, Мухташев при получении кредита выдал доверенность. А через семь месяцев хозяином его квартиры стал Эйхгорн. Правда, Мухташев об этом не знал, пока в 2005 году его не вышвырнули на улицу.
Ну что тут можно добавить? Оказывается, много чего. Нет, виновность мерзавцев никто не отрицал, да и доказательств было хоть пруд пруди. Просто потерпевшие угодили в капкан под названием «статья 90 УПК РФ Преюдиция», расставленный Госдумой в конце 2009 года. В соответствии с обновленной версией этой статьи обстоятельства, ранее установленные решением гражданского суда, отныне должны приниматься без проверки.
А суть в том, что еще в 2006 году Мухташев предъявил к чудакам из банка иск о признании недействительной сделки с его квартирой. Но судья Кунцевского суда В.П.Детишин в иске отказал: нашелся свидетель Константинов, который рассказал, что квартиру Мухташева продал по его просьбе. Ну и все. Это-то решение и пригодилось мошенникам при рассмотрении уголовного дела. Запомните фамилию свидетеля, она нам еще понадобится.
В 2011 году судья Симоновского суда Неделина досконально разобралась в устройстве ловушки, сработанной подлецами. Это явствует из текста приговора, в котором расписано все до мельчайших деталей. Тем не менее из множества однотипных эпизодов (одна и та же схема, те же участники и тот же результат) именно эпизод похищения квартиры Мухташева почему-то выпал.
Существуют признаки, безусловно свидетельствующие о незаконности сделок с квартирами: многократно заниженная стоимость, давнее знакомство всех фигурантов, невыплата денег за квартиру, сокрытие от собственника факта ее продажи. Все эти признаки в эпизоде хищения жилья Мухташева — как на подбор. И следствие представило в суд неопровержимые доказательства.
Но судья Неделина сделала вид, что она о них не знает. И даже не обмолвилась об этих доказательствах ни словом. Мало того, она без смущения написала в приговоре: «В материалах уголовного дела отсутствуют документы либо показания свидетелей, которые не исследовались в Кунцевском суде. Каких-либо новых обстоятельств по данному эпизоду в настоящем судебном процессе не выявлено».
Все очень здорово, но Кунцевский суд завершил рассмотрение гражданского дела в 2006 году, а следствие по уголовному делу только началось в 2007-м. И если добытые следствием факты не «новые обстоятельства» — может, предложите более удачное название?
Вот именно после десяти таких строчек у людей возникает жгучая ненависть к суду и судьям. Просто так пережить то, что человек в мантии, глядя в глаза, называет черное белым, способен не каждый. Особую прелесть происходящему придает то, что провозглашается эта ложь от имени всей нашей страны — ведь судебные решения выносятся от имени Российской Федерации.
Преданный и обворованный, конечно, не умрет и, возможно, даже никого не убьет, но он становится страшен. Скоро мы все станем такими, а нас еще спрашивают: что-то не так?
А началом этой кошмарной пытки для Мухташева стало решение Кунцевского суда. Так вот, помните свидетеля Константинова? В 2006 году он дал в суде показания о том, что по поручению Мухташева продал его квартиру доселе незнакомому Эйхгорну, от которого получил деньги. После чего их передали Мухташеву. И хотя никаких других доказательств не было, ария Константинова произвела такое сильное впечатление, что судья Детишин сослался на нее в своем решении.
Вы можете себе представить, что было бы, если бы суды начали устанавливать условия сделок по купле-продажи жилья со слов свидетелей? Наверняка появилась бы новая профессия — свидетель сделки. Не случайно законодатели записали в статью 162 ГК, что в таких ситуациях показания свидетелей при отсутствии письменных доказательств не принимаются. Нет расписки — нечего разливаться соловьем.
Конечно, сидя на диване и прихлебывая борщ под доброе журчание голубого экрана, вряд ли поймешь все эти ужасы про Кунцевский суд, сделки с квартирами, доверенности и хитросплетения законодательства. Вот про Тину Канделаки читать, смотреть и слушать одно удовольствие. А тут какой-то Константинов...
Ну, не скажите. Это парень непростой. Верхнее ля, может, и не возьмет, но за свой репертуар отвечает. Борис Юрьевич Константинов из ложной скромности в 2006 году врал о том, что не знает никакого покупателя Эйхгорна и не помнит, как производился расчет по сделке. Через четыре месяца в Кунцевском суде он заявил, что с Эйхгорном познакомился накануне подписания договора. А в 2008 году на допросе у следователя он признался, что Эйхгорн вместе с ним работал в «Кредитсоюзкомбанке»; Мухташева, чью квартиру он продал, не знает, сделка была мнимой, денег не платили. То же самое он рассказал через год другому следователю.
А в 2011 году в Симоновском суде Константинов вспомнил, что показания он давал под давлением адвоката потерпевших. Было очень страшно, но он не знал, что на это можно пожаловаться. Примерно такой же куплет он выдал и про эпизод потерпевшего Жидкова.
А на самом деле осужденные Эйхгорн и Калинин работали вместе с Константиновым в одной выгребной яме под названием «Кредитсоюзкомбанк», и работали творчески. Удалось доказать похищение двенадцати квартир. А чтобы понять истинный размах этой артели, скажу о том, что только на Эйхгорна было оформлено, как бы не ошибиться, 15 квартир. А еще — на его жену, друзей, мужа бухгалтера, председателя банка и т.д.
Дыра в статье 90 УПК дала возможность судье Неделиной прочно зацементировать в фундамент приговора басни Константинова. Это позволило, невзирая на вопиющие факты, оправдать подсудимых.
Мухташев остался на улице, ограбленный Жидков — пожизненный должник. А Эйхгорн и Калинин благодаря чудесному стечению обстоятельств недавно вышли на свободу. Причем пребывание Калинина под стражей обернулось чудом, думаю, не меньшим, чем Туринская плащаница. На следствии его сразила злая хворь, из-за которой он перестал ходить: в суд его носили на носилках. Болезнь оказалась несовместимой с пребыванием в колонии. И представьте, как только его отпустили, все прошло. Пошел!
А Эйхгорн — тот полностью перековался. Я думаю, его и родные не сразу узнали. В колонии все тотчас поняли, какой он трудолюбивый и добрый. В октябре 2011 года, как только истекла половина его срока, он подал ходатайство об условно-досрочном освобождении. И его немедленно поддержала и администрация колонии, и прокурор. Из постановления об УДО следует, что он покладистый, работал бесплатно и стал раскройщиком. Ни один зэк не поверит в это чудо, потому что так стремительно выйти по УДО не удается даже за деньги. Но зэки вообще народ недоверчивый...
А сквозь дыру в 90-й статье УПК пролетело такое неописуемое множество наваристых дел, что наверху наконец обратили на нее внимание.
21 декабря 2011 года вышло постановление Конституционного суда России № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 УПК РФ в связи с жалобой граждан В.Д. и Е.А. Власенко». И КС признал: истинный смысл статьи состоит в том, что обстоятельства, установленные решением гражданского суда, не могут предопределять выводы суда по уголовному делу. Разрешая уголовное дело, суд обязан исследовать все доказательства, включая не исследованные при разбирательстве гражданского дела. В дальнейшем это может повлечь пересмотр гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
И что особенно важно: КС прямо указал, что все дела, в которых суды применили статью 90 УПК в ином истолковании, подлежат пересмотру. И отказать в нем суды не вправе.
Пересмотреть оправдательный приговор в надзорной инстанции можно только при одном условии: если допущены фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона. В нашем случае суд не исследовал ни одного доказательства, представленного следствием. И тем самым нарушил принципы равенства сторон и состязательности процесса. А это и есть фундаментальное нарушение.
Потерпевшие Жидков и Мухташев подали надзорные жалобы в президиум Мосгорсуда. 27 января 2012 года они получили ответы за подписью судьи В.Э.Рольгейзера. Поскольку они мало отличаются друг от друга, процитируем один: «На основании полного, всестороннего и объективного исследования в судебном заседании представленных по делу доказательств суд пришел к обоснованному выводу о том, что в действиях Калинина С.А. и Эйхгорна С.В. отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Оснований не согласиться с данными выводами суда не имеется». То есть — отказ.
Надеюсь, вы поняли, что описанное мною устройство точь-в-точь забава, которую заботливый хозяин покупает для своей белочки. Жизнерадостное животное может скакать в нем круглые сутки. Ей-то кажется, что она гуляет и резвится, а на самом деле это незамысловатый механизм, попасть в который может любой зверек, а выбраться — только по желанию хозяина.
Человек, который пришел в наш суд и рассчитывает получить то, что ему причитается по закону, не сразу различает очертания колеса. Он силится что-то объяснить, как цирковой пудель, носит бумажки, пишет письма, и ему кажется, что происходит движение. А происходит вот что.
В суде первой инстанции важно не переть на рожон, а умело смешивать ложь и правду. Тогда наверху не заметят. А если вдруг заметят, это уже трудно будет исправить. А потом вступает в права всесильная статистика, девственность которой охраняют верховные жрецы. Ничто не может взволновать их так, как нарушение показателей. Речь, конечно же, идет об отмене судебных решений. Единственное, чем обязаны руководствоваться судьи, — это закон. Но выходит, что статистика важнее. Говорят, что судебное решение лучше отменять в начале месяца — тогда меньше шансов выйти за пределы контрольных цифр. Считается, что отмена решения — свидетельство плохой работы нижестоящего суда. Конечно, совсем без них обойтись невозможно: иначе зачем нужны надзорные инстанции? Вот и приходится стоять на цыпочках, чтобы удержать балетное равновесие в пределах одного процента. Если судья надзорной инстанции не направит дело в президиум, никто на него не рассердится. А если направит и ему откажут — жди неприятностей. И лучше сто раз закрыть глаза на нарушения, чем один раз попасть впросак.
Я давно поняла, что ответы надзорных инстанций — это особый вид искусства. Сначала нужно подробно пересказать всю историю дела, а в конце последней страницы многозначительно изречь: доводы надзорной жалобы своего подтверждения не нашли, суд полно, всесторонне и объективно исследовал доказательства — и оснований не согласиться с выводами суда не имеется. Главное — не писать ничего конкретного. Все они сработаны как под копирку: по существу — ни слова, меняются только адресат и фамилия судьи.
Когда Мухташев проиграл гражданское дело, судья надзорной инстанции написал ему: выиграете уголовное дело — пересмотрим гражданское. А при рассмотрении уголовного дела сослались на гражданское. Белка прошла круг с олимпийскими показателями и может выходить на второй.
И последнее. Лжесвидетель Константинов еще мало наврал. Такой суд мог раcсчитывать на большее. Ведь врать можно от пуза, за это ничего не будет. Оказалось, что этот дяденька с плохой памятью — родственник Калинина. И, выходит, никакой он не свидетель, а самый настоящий подельник.
А судьи, которые слушали эти дела, наконец-то отмучились. Детишин теперь руководит Солнцевским судом, а Неделину после этого приговора взяли в Мосгорсуд...