кстати
<p>В некоторых европейских странах сам телефонный аппарат при покупке регистрируется на владельца. И в случае его потери хозяин блокирует не только симку, но и сам мобильник. Поэтому найденными телефонами пользоваться там никто даже и не пытается. В начале 2012 года на сайте Минкомсвязи был опубликован документ, предлагающий ввести новые правила в договоры мобильных операторов с абонентами. Предполагается, что в договорах нового типа сим-карта будет «привязана» к конкретному мобильнику. И в случае его потери или кражи оператор сможет заблокировать телефон. А те, кто захочет поменять сотовый на более продвинутую модель и при этом оставить себе прежний номер, должны будут заключать дополнительный договор.</p>У молодой супружеской пары Петровых на двоих трое детей (двое у Ромы от первого брака и дочка Тани). Сами они с севера, из Архангельска. Но всегда мечтали переехать жить поближе к морю, в Сочи.
И вот осенью прошлого года их мечта сбылась:
«Рома астматик, и морской климат ему больше подходит, — рассказывает Татьяна. — И мы купили трехкомнатную квартиру в городе нашей мечты. Муж переехал сразу, а я на какое-то время осталась в Архангельске, улаживала вопрос с работой».
Роман, опытный и талантливый компьютерный дизайнер, быстро устроился на службу на новом месте. Его начальник Сергей Нечаев стал ему вдобавок и другом. Именно с Сергеем и его женой Светланой они проводили злосчастные праздники в Красной Поляне.
— Мы зашли в пункт проката, отстояли длинную очередь. И перед тем как идти кататься, решили перекусить. Еда у нас была с собой, чай в термосе, мы, расположившись на диванах, поели, — вспоминает со слезами на глазах Татьяна Петрова. — И когда уже стали собираться на склон, под горой нашей одежды Рома обнаружил этот несчастный телефон...
«Несчастным» оказался Iphone 4S. Удивительно, что буквально за несколько дней до этого Рома потерял точно такой же. И друзья еще пошутили: мол, бог дал, бог взял. Аппарат был выключен — разрядился аккумулятор. Отдавать персоналу телефон они не стали, решили оставить пока у себя. «Мы были уверены, что объявление о пропаже мобильника обязательно прозвучит по громкой связи. И поэтому весь день очень внимательно прислушивались. Но ничего так и не было».
Утром следующего дня Рома, дабы зарядить телефон, подключил его к компьютеру.
Неожиданно произошла синхронизация, и все данные из аппарата стерлись. Сим-карта была на пин-коде.
— Мы прекрасно знаем, что есть специальная программа, позволяющая по IMEI-номеру (у каждого айфона он уникален) найти аппарат в любой точке земли, — объясняет жена подозреваемого. — Главное, чтобы он был включен и подсоединен с помощью сим-карты к какой-либо сети. Мы с Ромой так телефон моего брата нашли. Да и свой потерянный мобильник муж надеялся вернуть таким же образом. Кроме того, с помощью этой же программы можно отправить сообщение на потерянный аппарат и вообще его заблокировать. Так что мы ни секунды не сомневались, что хозяин найдет нас, и мы вернем ему айфон.
Ну а пока Рома вставил в мобильник свою сим-карту и стал им пользоваться. Две недели злосчастный айфон был у Петрова. Потом его знакомый, приближенный к правоохранительным органам, приехал и передал, что телефон ищут серьезные люди. И сообщил номер отделения милиции.
Роман немедленно привез аппарат в УВД по Адлерскому району. Там его попросили уточнить место, где он его нашел. Вместе с сотрудниками полиции Петров поехал на Красную Поляну. И там его задержали, обвинив в краже мобильника.
* * *
Справка "МК"
<p><strong>Гражданский кодекс РФ, статья 227, п.3 (находка):</strong></p> <p>«Нашедший вещь вправе хранить ее у себя либо сдать на хранение в полицию, орган местного самоуправления или указанному ими лицу…»</p>Полицейские пояснили, что телефон принадлежал несовершеннолетнему подростку Владимиру Матиевскому, и его мать, Наталья Матиевская, написала заявление о краже. Роман пытался все детально рассказать и объяснить, но следователь Дарья Новикова как будто его и слушать не хотела.
— 24 января мне позвонил Ромка и сказал, что его задержали и обвиняют в краже, — рассказывает Сергей Нечаев, друг и начальник Петрова. — Попросил подъехать в отделение и подтвердить, что он на самом деле телефон не украл, а нашел. Я, естественно, тут же примчался. Но следователь не стала меня слушать и брать показания тоже.
Сергей на следующее же утро привез в отделение адвоката. Уже через сутки после задержания было назначено судебное заседание о вынесении меры пресечения. Прокурор и следователь потребовали заключения Романа под стражу, ссылаясь на то, что он не имеет постоянной регистрации и может скрыться от следствия. Адвокат просил суд отложить заседание на несколько дней: чтобы собрать необходимые характеристики с места работы и жительства и остальные документы. Родственники прислали в суд по факсу документы о том, что у супругов есть жилье в Сочи (оно оформлено на Татьяну, но по закону принадлежит им обоим, так как они находятся в официальном браке). И Роман просто еще не успел прописаться туда. Кроме того, они намеревались представить суду справку о том, что у Петрова есть серьезное заболевание — бронхиальная астма.
Но ничего из этого сотрудники суда не стали принимать во внимание. Вынесли решение: заключить Рому под стражу и признать подозреваемым по статье 158 ч.2 — кража, срок до 5 лет.
— Почему его задержали? За что? — до сих пор недоумевает Татьяна. — Ведь он же сам позвонил (мы даже взяли детализацию Роминых звонков за этот день, чтобы показать следователю), привез телефон и отдал его. Есть три свидетеля, готовых где угодно подтвердить, что телефон был найден. Я не спорю, мой муж поступил легкомысленно, начав пользоваться найденным телефоном. Но это же не преступление, за которое стоит посадить человека на пять лет!
Несчастная женщина рассказывает, что ей пришлось буквально караулить следователя несколько дней, чтобы у нее взяли свидетельские показания. То же самое пришлось делать и Сергею. А Рому тем временем перевезли в СИЗО в Армавир. По дороге у него несколько раз случались приступы астмы. Конвою пришлось даже вызывать «скорую» к поезду в Туапсе. Дело в том, что у него отобрали ингалятор в Адлере, который вернули только в Армавире.
Адвокат Романа Сергей Никитин, заместитель председателя Архангельской областной коллегии адвокатов, признается, что подобных дел в его практике еще не было:
— Согласно статье 158 УК кража — это тайное хищение чужого имущества. Мой же подзащитный тайно ничего ни у кого не брал. Следователь обязан проверить все возможные версии — это его работа. В нашем же случае свидетели со стороны подозреваемого вообще были опрошены после вынесения обвинения Роману. И то только после того, как я написал ходатайство. Никакие доводы и факты следователя не интересуют. Она уверена, что, вставив в найденный телефон свою сим-карту, Роман подписал сам себе обвинительный приговор. Но факт того, что он это сделал, не доказывает, что он получил в свое пользование телефон путем кражи! Ну а то, что суд не дал времени для представления документов, вообще нонсенс.
Возмущен адвокат и отсутствием в деле записей с камер видеонаблюдения, которые могли бы продемонстрировать, как все было на самом деле:
— В следственном отделе сообщили, что они либо вообще не вели запись, либо имел место технический сбой. В это невозможно поверить по одной простой причине. «Роза Хутор», где был найден телефон, является одной из основных олимпийских горнолыжных комплексов со строжайшей системой безопасности. А Роман находился там накануне проведения Кубка мира по горным лыжам...
* * *
Естественно, что и жена, и адвокат пытались связаться с владельцами злосчастного телефона — Матиевскими. Однако ни сам подросток, ни его мать на контакт не выходили. А вот корреспонденту «МК» удалось это сделать — с помощью социальных сетей.
И вот что написала нам Наталья Матиевская:
«Я мама этого мальчика, у которого пропал телефон. На самом деле все было так: 6 января мы катались на лыжах в Красной Поляне. У сына пропал телефон в раздевалке, когда мы брали напрокат лыжи. Я пыталась дозвониться на него с 14 до 17, абонент все время не отвечал. Я обратилась на ресепшн и в пункт проката, но там никто ничего не видел. На следующий день я пошла в полицию с заявлением о пропаже. Из отделения мне перезвонили только через неделю и сказали, что им нужен чек о покупке данного аппарата и коробка с imei, чтобы объявить телефон в федеральный розыск. Я предоставила все, что просили, доказав тем самым, что телефон является нашей собственностью. С момента подачи заявления до начала его розыска полицией прошло больше двух недель, никто за это время не пытался связаться со мной. Мы никого не обвиняли и не обвиняем в краже, более того, мы написали заявление о том, что не имеем никаких моральных или материальных претензий к этому парню. В милиции же нам сказали, что тот факт, что он вытащил нашу сим-карту и начал пользоваться телефоном, уже является правонарушением, и что айфон они нашли именно по номеру imei, который мы предоставили.
Моей задачей было найти и вернуть мобильник сына — больше нам ничего не нужно. Мы нисколько не хотим упечь невинного парня в тюрьму, но, к сожалению, ничем не можем ему помочь».
Между тем в Интернете разгорелась жаркая дискуссия на тему, виновен Роман или нет.
«Вообще, отмазка „решил пользоваться, пока не объявится владелец“ просто нелепа. Я, конечно, не думаю, что это парень именно украл айфон. Но то, что отжать решил, — уверен на 100%. Типа подарок судьбы. Вместе с тем сажать в тюрьму без доказательств преступной деятельности — а именно факта кражи — нельзя. Налицо лишь морально нехороший поступок — нашел и присвоил. В тюрьму за это не должны сажать».
«Если найдено, значит, принадлежит по праву!».
«Все правильно, чувак нашел телефон и присвоил его себе — это и есть кража».
«Я живу не в России. Несколько раз терял в транспорте мобильник и кошелек. Все мне возвращали в транспортной компании. Никому даже в голову не пришло положить себе в карман мои вещи и ждать, когда я буду кого-то там пеленговать».
«Если следовать такой логике, то найденный кошелек — тоже кража, найденный гриб — тоже. Ментам же явно в лом разбираться в вопросе, главное — выслужиться».