Дочку назвал в честь внука
Незадолго до того, как под Донецком упал самолет, Георгий Ефименко потерял жену Галину. Скончалась женщина скоропостижно. Во время похорон, стоя у края могилы, Георгий был настолько погружен в свое горе, что не обратил внимания на фразу, сказанную младшим сыном: «Мама, прощай! Мы расстаемся ненадолго». Вспомнил он ее лишь потом, когда в списке 170 пассажиров лайнера с бортовым номером «RA 85-185» обнаружил фамилии своих родных.
Георгий потерял сына Стаса, невестку Наташу и внука Владика. Похоронить своих близких смог лишь «виртуально», на опознании среди фрагментов тел было трудно понять, где чьи. Пока длились прощальные ритуалы — отпевание в церкви, поминки на 9 и 40 дней, Ефименко держался. Потом на него накатила такая тоска, что он бросил работу.
Справка "МК"
<p>В самолете «Ту-154», следовавшем рейсом Анапа — Санкт-Петербург, погибли 170 человек. На борту было 49 детей, включая шестерых малышей до 2 лет. Люди целыми семьями возвращались с Черного моря. Катастрофа случилась 22 августа 2006 года в 45 километрах к северо-западу от Донецка, недалеко от поселка Сухая Балка. Самолет рухнул с высоты <nobr>10–11</nobr> тысяч метров, после чего загорелся.</p> <p>Следствие по этому делу закрыто, всю вину возложили на пилотов и выплатили родным погибших по 300 тысяч рублей компенсации. Обратившись в Страсбургский суд, Георгий Ефименко, Игорь Рязанов, Алексей Штейнварг и их товарищи по несчастью добиваются возобновления судебного разбирательства по поводу катастрофы. Они хотят получить ответы на ряд вопросов, которые следствие так и не прояснило. Кроме того, такой размер компенсации те, кто потерял свои семьи, считают ничтожным. Они требуют пересмотреть сумму выплаты. Если требования удовлетворят, нашу страну оштрафуют на сумму, не превышающую 25 тысяч евро за каждого разбившегося пассажира.</p>К психологу не пошел, не очень-то верил, что это поможет. Спасло то, что Георгий по сути своей активист. Оставшись один, он стал собирать близких людей остальных погибших. Добыл их номера телефонов: вместе людям легче переживать горе.
Георгий перепоручил свой торгово-закупочный бизнес старшему сыну Руслану, а сам погрузился в общественную работу. Он даже не думал, что сможет когда-нибудь создать новую семью. Но вышло так, что в 2008 году у него родилась дочка. От Светланы — родной племянницы его безвременно ушедшей жены.
— Света на восемнадцать лет младше Гали, я помню ее еще маленькой, — рассказал Георгий, — а в 2007 году увидел перед собой сорокалетнюю даму, мать двоих детей.
Маленькая дочка очень похожа на папу, чему он безумно рад. Георгий назвал девочку в честь погибшего внука — Владой. Новая жена Светлана свято чтит память родных Георгия, могилы находятся рядом с его загородным домом. Она помогает мужу ухаживать за памятником, убирает, летом ставит у надгробия свежие цветы.
Мужчина честно признался, что потеря семьи для него невосполнима. Но появление нового ребенка помогло пережить эту боль. Он счастлив, что не один, ведь есть люди, у которых на борту самолета остались все близкие. Их горе гораздо сильнее.
— Я убежденный атеист, но в первые годы после трагедии думал: за что? И не находил причины, — признался Георгий, — а вот зачем — я понял. После того как похоронил сына и его семью, стал по-другому относиться к жизни. Ценить ее, радоваться любому дню. Каждый момент бытия — прекрасен!
...Георгий ежегодно отмечает дни рождения внука, сына и невестки. Хотя он и атеист, ставит на кладбище свечи. Для малыша Владика оставляет на могиле еще и игрушку, машинку или медвежонка. И обязательно — живые цветы.
На вопрос, зачем он продолжает тяжбу с нашими чиновниками и что изменит решение Страсбургского суда, Ефименко ответил, что для него лично — ничего. Близких не вернуть. Но для сотен людей, которые могут потерять своих родных по чужой вине, это изменит многое. Ведь виновны в трагедии не только пилоты, допустившие ошибку, а и те, кто довел нашу авиацию до такого состояния, когда крушения лайнеров стали чуть ли не обыденностью. Если начальники авиакомпании ответят за свои преступления, остальные будут относиться к работе по-другому.
От тоски спасают путешествия и театр
Отставной военный Игорь Рязанов до сих пор не пережил своей утраты. Он потерял беременную дочь Юлию, зятя Николая и внука Владика. Игорь и сейчас не может сдержать слез, когда рассказывает о погибших членах семьи. На страшное опознание под Донецк с ним летали жена Ирина и младший сын Вадим. Именно тогда, после рассматривания останков и вещей своих самых дорогих людей, у женщины случился гипертонический криз.
Сразу после трагедии Игорь перестал спать, потом — есть. Потом понял, что у него страшная депрессия. Держался только за счет того, что преподавал в Военно-медицинской академии. Жена Ирина — детский врач — долго не могла вернуться к нормальной жизни. Обоим пришлось пройти курс лечения «нарушения адаптации»: горстями пить таблетки, ходить на процедуры. И так они лечились пять лет подряд.
Именно благодаря медикам, по мнению Игоря, он смог хоть как-то прийти в себя. Поначалу родители думали, что сын Вадим легче пережил трагедию. Но однажды тот пропал, долго не возвращался домой после занятий на вечернем факультете университета. На телефонный звонок ответил только в два часа ночи. «Ты где?» — «На кладбище!». На могиле сестры Юли, ее мужа Николая и племянника Владика.
Тогда Вадим еще не был женат и жил с родителями, сейчас переехал в отдельную квартиру. Рязановы теперь остались одни, к тому же Игорь ушел с военной службы на гражданку.
— Тоска меня не покидает, — признался он. — Ночь — настоящая пытка. Снится внук, дочь, зять. Иногда все вместе, иногда каждый в отдельности. Разговариваю с ними, или они приходят и уходят молча... Приходится буквально каждый час вставать с постели, чтобы выйти из этого состояния, успокоиться, переключиться. Для этого включается телевизор, Интернет, открывается газета или книга. Начала рабочего или выходного дня жду с нетерпением, чтобы заняться какой-то активной деятельностью.
Для того чтобы депрессия отступила, Рязановы купили спортивные велосипеды, лыжи. Они путешествуют по области, летом ходят по грибы, ягоды и почти каждые выходные выбираются в театр. В театральной кассе у Финляндского вокзала Игоря знают и учитывают даже ранее просмотренный им репертуар, предлагая билеты. Так и «крутят педали» супруги, пытаясь убежать от себя.
...Рязанов до сих пор не отдал никому диван, который когда-то стоял в квартире у дочки. Даже обои, которые клеил вместе с зятем в «прошлой жизни» в детской, обновить не может. И дом, где жила его погибшая дочь, он до сих пор обходит стороной. Ему так больно, что Игорь спрятал в дальний угол книгу памяти «Ушедший в вечность рейс 612», которую выпустили спустя несколько лет после трагедии. Общаться с другими детьми стало невмоготу — всех сравнивает со своим Владиком, который в три года уже знал счет и буквы, а сейчас учился бы уже в третьем классе.
Игорь признался, что не знает, как отреагирует, если сын подарит ему внука или внучку. Боится: либо будет трястись над ребенком, либо из-за страха новой потери не сможет сблизиться с ним. В свои пятьдесят с небольшим он абсолютно седой. Все его мысли либо в прошлом, либо в сегодняшней борьбе за справедливость.
Уже не один год он обращается к первым лицам государства, к высокопоставленным «московским петербуржцам», а также в «органы» с просьбой возобновить необоснованно прекращенные следственные действия. Но получает только отписки. Рязанов с прошлого декабря добивается личного приема у руководителя Главного следственного управления Следственного комитета РФ по Санкт-Петербургу Андрея Лавренко. Хочет посмотреть ему в глаза.
Зачем это ему надо? Игорь отвечает, что выполняет долг перед погибшими. Ведь следствие, по его мнению, так и не проведено. В бумагах, которые направляет Рязанов по всем инстанциям, есть много вопросов, на которые суд не ответил. Как могло произойти, что 23-летний парень-стажер управлял лайнером и упустил скорость? Кто посадил его за штурвал? Почему до экипажа поздно довели информацию о грядущей грозе? Пока он не получит ответы на этот и многие другие вопросы, не успокоится.
Потеряли двоих, воспитывают троих
Алексей и Марина Штейнварг начали жизнь после трагедии заново. Они потеряли маленьких дочерей Аню и Машу вместе с родителями Марины — Инной Генриховной и Сергеем Егоровичем. Но у них дома сегодня раздается детский смех, супруги воспитывают троих: Виталика, Таню и Наташу.
Решение о том, что они снова хотят стать родителями, единодушно приняли оба супруга. Это и стало их спасением. После трагедии Алексей и Марина обратились в дорогой психологический центр, но на приеме врач оказался несостоятелен в их ситуации. «Посидели, поплакали вместе, вот и все...» — вспоминает тот поход Алексей. Центр был ориентирован на житейские драмы, такие как разводы или отношения родителей с детьми.
С горем от потери родных ни один коммерческий центр справиться не смог. Тогда Штейнварги вышли на специалистов из МЧС, которые помогли не только им, но впоследствии и другим пострадавшим при трагедии под Донецком. Уже обретя душевное равновесие, Алексей и Марина начали планировать будущее. Через 11 месяцев после катастрофы на свет появилась Татьяна.
Алексей честно признается, что не знает, кто кому больше помогает: они детям или дети им. О погибших сестренках мама и папа ребятам уже рассказали. Пока это понятный им минимум информации, но, когда дети подрастут, родители обещают, что ответят на все их вопросы. Ведь Татьяна, Наташа и Виталик обязательно захотят знать, какими были Аня и Маша. Штейнварги берут детей с собой, когда ездят на кладбище, не прячут от них фотографии девочек и бабушки с дедушкой.
Детскую одежду и игрушки супруги после крушения самолета раздали. Но не все... Теперь она пригодилась. «Будем считать — это наследство моим детям от Ани и Маши, и они этим гордятся», — говорит Алексей.
Кроме того, что они воспитывают детей и работают в телекоммуникационной компании, Алексей и Марина оказывают помощь другим пострадавшим в чрезвычайных ситуациях. Они организовали центр психологической помощи пострадавшим «Прерванный полет», который бесплатно работает с людьми, пережившими такое же горе. Алексей является составителем и дизайнером книги памяти под названием «Ушедший в вечность рейс 612».
По поводу Страсбургского суда, решения которого ждут родные погибших лайнера «RA 85-185», Штейнварг высказался категорично. «После нашей трагедии, создания общественной организации и активной работы Воздушный кодекс был изменен, и теперь погибшим в авиакатастрофах выплачивают по два миллиона. Я верю, что решение Страсбургского суда поможет изменить что-то еще. И люди, лишившиеся близких или пострадавшие в катастрофах, у нас в стране получат адекватную помощь».
P.S. За эти три года в семьях погибших родилось больше 20 детей, есть усыновления, созданы новые семьи.