Людмиле Владиславовне Челышевой 51 год.
Она окончила Ивановский химико-технологический институт, а в 1988 году защитила кандидатскую диссертацию в Московской текстильной академии имени Косыгина.
Во время перестройки, когда многие потеряли не только работу, но и способность сопротивляться, не растерялась. Занялась рекламой и компьютерной графикой, работала круглые сутки, сама содержала семью. Ее единственной дочери сейчас уже 21 год, муж в жизни ребенка участия не принимал, но она всегда рассчитывала только на себя. Дочь занималась классическим балетом, потом поступила в институт. Они каждый год ездили отдыхать, а в 2004 году, после сноса старой пятиэтажки, переехали в новый дом в Ковровом переулке: большая кухня с эркером, замечательный балкон — только живи.
Они и жили. И вот в октябре 2005 года Людмила Владиславовна пошла в частную клинику для протезирования. Спустя месяц почувствовала дискомфорт, потом начались боли, и в январе 2006 года протезы пришлось снять. Боль сразу прекратилась. Челышева отправилась в ЦНИИС. Там посоветовали лечение шиной и направили к доктору М.М.Антонику, который работает в стоматологическом комплексе на улице Вучетича.
В октябре 2006 года доктор М.Антоник установил Челышевой шину. Спустя месяц у нее перестал закрываться рот и началось нарушение мимики.
М.Антоник снял шину и сказал, что недели через две все должно восстановиться. Но вскоре боли возобновились, и на щеке образовалась яма. Перестал нормально открываться рот, и к тому же заболела шея. Челышева пошла в районную поликлинику к неврологу, однако лечение не помогало. В это же время она обратилась в частную клинику для коррекции съемной шины, сделанной в клинике на улице Вучетича. Однако врачу не удалось исправить ситуацию. А тем временем стоматологи отказались ее протезировать и направили к хирургу.
В июне 2007 года Людмила Владиславовна сделала в ЦНИИСе компьютерную томограмму. Тут-то и выяснилось, что у нее разрушен суставный диск и поврежден мышечно-связочный аппарат. Ей посоветовали провести сеанс рефлексотерапии. С июня по октябрь доктор А.Кованов лечил Людмилу микроиглами. Лицо более ли менее восстановилось, но правая половина болела и с трудом открывался рот.
А потом ей сказали, что теперь можно заняться протезированием. Однако даже в отделении сложного протезирования в ЦНИИСе в лечении ей было отказано. И тогда она написала заявление на имя заместителя директора института по лечебной работе Р.Ш.Гветадзе. И он направил Челышеву на консультацию к доктору В.А.Семкину.
23 октября 2007 года профессор Семкин без предупреждения сделал Челышевой одностороннее мануальное вправление диска височно-нижнечелюстного сустава (ВНЧС). А на третий день челюсть буквально повисла — так же как до лечения рефлексотерапевта. И Челышева снова пошла к Семкину. Он осмотрел Людмилу Владиславовну и сказал: мы сделали все что могли.
Тогда Челышева пишет заявление об ухудшении состояния на имя Гветадзе, но ответа не получает. Ответил он устно: мы ничего делать не будем.
Через неделю, не получив ответа и от директора ЦНИИСа А.А.Кулакова, Людмила отправилась в консультативный центр МГМСУ. Там сделали снимок сустава и сказали, что у нее травма нижней челюсти, полученная во время вправления.
Вооружившись заключением из консультативного центра МГМСУ, она снова пошла к директору ЦНИИСа, который направил ее к профессору А.И.Неробееву.
Консультация состоялась в декабре 2007 года. Неробеев отметил разноплановое движение мышц лица и невозможность определения движения в суставе нижней челюсти. И выписал направление к психиатру.
* * *
Измотанная Людмила снова пошла в районную поликлинику, и ее направили в клинику восстановительного лечения, где она провела полтора месяца. То есть районные врачи без дополнительных исследований определили, что пациент еле дышит.
В феврале 2008 года Челышева предъявила в ЦНИИС претензию с просьбой компенсировать убытки за незапланированное лечение, стоимость предстоящей КТ- и МРТ-диагностики, а также возместить моральный и физический вред — всего на сумму 122 245 рублей.
Ответ пришел 26 февраля: лечили по всем правилам. Зачем направили к психиатру? Оказалось, что «врач любой специальности имеет право направить пациента к психиатру, если считает, что лечение у последнего обеспечит эффективность лечения основного заболевания». А мануальное вправление диска действительно было проведено без согласия пациентки, и за это возвращается 1500 рублей. В удовлетворении других требований было отказано.
Надеюсь, вы понимаете, что ответ был подписан в том числе и врачом В.А.Семкиным. И про психиатра написали от души: собственно, кто бы сомневался, что эффективность лечения любого основного заболевания лучше всего обеспечивает психиатр...
Получив это послание, Людмила сделала МРТ. Она показала, что у нее серьезное повреждение височно-нижнечелюстного сустава (ВНЧС) и полный вентральный невправляемый вывих диска без репозиции. Что делать? Она идет к профессору А.А.Васильеву в МОНИКИ. Васильев объяснил Людмиле, что в России нет технологии вправления и имплантации ВНЧС, и посоветовал искать клинику за рубежом.
Она находит клинику в Германии, занимает деньги и в мае 2009 года вместе с дочерью летит в Гамбург. Ей делают снимок, и выясняется, что из-за сильного разрушения сустава имплантация диска невозможна.
Вернувшись в Москву, она идет к главному стоматологу Москвы профессору Ю.Н.Максимовскому. Он направляет ее в клинику МГМСУ на улице Вучетича, на консультацию профессора А.Ю.Дробышева. Доктор Дробышев порекомендовал сделать там операцию по замене сустава и суставной впадины.
В сентябре 2009 года Дробышев сделал ей операцию, но рот лучше открываться не стал. Кроме того, начались спазмы. В ноябре 2009 года Челышева обращается к ректору МГМСУ О.О.Янушевичу с просьбой разобраться в последствиях операции и наконец-то помочь!
После этого Людмила пошла к нему на прием. И, по словам Челышевой, ей сказали: пока не заберете заявление, ни один врач из нашего отделения вас принимать не будем.
В декабре состоялся консилиум, на котором, в лучших традициях отечественной медицины, присутствовали только специалисты МГМСУ, в том числе, естественно, и доктор Дробышев. Челышеву туда не пригласили. Там пришли к выводу, что операция прошла в лучшем виде и лечение проведено правильно.
Между тем состояние Челышевой ухудшалось, и она поехала на консультацию в Израиль. Там ей сообщили, что выпал болт, который крепил суставную впадину к височной кости. Требуется операция для изъятия имплантата и установки трансплантата, который будет сделан из ребра пациентки.
3 января в клинике «Ассута» ей сделали операцию, удалили имплантат и установили реберный трансплантат. Стоила она 36 600 долларов, которые Челышева взяла в долг. После операции рот стал открываться, но состояние по-прежнему было скверное. И через три недели Людмила решила проконсультироваться у другого врача, который объяснил ей, что сустав стоит неправильно, операцию нужно переделать, но сделать это можно будет только через 3 месяца. Вы представляете, что с ней было?
* * *
Я удивляюсь ее жизнестойкости. Другой человек давно бы загремел в психиатрическую больницу, и рекомендация доктора Неробеева оказалась бы как нельзя кстати. Но Челышева возвращается в Москву и начинает оформлять продажу своей прекрасной новой квартиры, чтобы купить более дешевую и расплатиться с кредиторами.
Вскоре после возвращения из Израиля в области операции возникает припухлость. Она идет в клинику челюстно-лицевой хирургии им. Сеченова к профессору Медведеву. Он сказал, что сустав установлен неправильно, все нужно удалить и на 3 месяца поставить сетку из никелида титана, после чего можно будет установить надежный искусственный сустав.
10 марта Медведев сделал операцию. После нее открылся свищ, началось воспаление, с которым ее и выписали домой. Перед выпиской она попросила выдать ей на руки эпикриз. Выдали. Но там почему-то отсутствовало упоминание об имплантации никелидо-титановой сетки, которую ей показывали перед операцией.
В июне она пошла к Медведеву, и, по ее словам, он сказал: а что, я один должен за все отвечать? Тогда она попросила его вернуть фиксирующие платы и винты, установленные в Израиле, и дать заключение о проведенной там операции. На что получила ответ: платы и винты выброшены, а заключение будет дано только по запросу суда.
В июле 2010 года она обратилась в ЦНИИС. Там сказали, что нужно ставить имплантат для устранения деформации челюсти. Челышева прошла комиссию, получила квоту на операцию. Но, когда она сказала профессору Неробееву, что ей поставили никелидо-титановую сетку, он задал один-единственный вопрос: держала ли она ее в руках? Ответ был: да, держала. И операцию отложили на неопределенный срок. Сказали, что было слишком много операций и надо подождать. Хотя все это было хорошо известно...
* * *
Между тем состояние Челышевой неуклонно ухудшалось. В декабре 2010 года профессор Неробеев объяснил ей, что все это — результат грубейшей хирургической ошибки и надо идти к тому, кто ее допустил.
В декабре 2010 года Челышевой установили III группу инвалидности.
В марте 2011 года она обратилась в клинику 1-го МГМУ им. Сеченова. Предложили госпитализацию. Она опять легла в больницу, где провели консилиум — конечно, в отсутствие пациента. Результат: операцию делать не рекомендовано — без объяснения причин. Она позвонила директору клинического центра О.С.Волковой и сказала, что выписывается из клиники и будет проводить независимую экспертизу, потому что до настоящего времени ей не сообщили об имеющихся повреждениях и способах восстановления челюсти. На что Волкова ответила, что будет второй консилиум.
Когда его провели, Челышева не знает, и заключения на руки не получала. Однако 1 апреля 2011 года ей позвонил доктор Геворков и сказал, что принято решение делать операцию. Челышева вернулась в клинику, и 10 мая 2011 года заведующий отделением челюстно-лицевой хирургии Г.Л.Геворков сделал ей четвертую операцию.
Господи помилуй, буквально сразу стало понятно, что сустав так и не встал на место! И на десятый день ей предложили вынуть имплантат. Она отказалась. Перед выпиской 6 июня был назначен консилиум, на который она пришла с адвокатом. Ишь ты! Консилиум отменили.
8 июня Людмила выписалась из больницы. А в июле написала на имя Волковой заявление с просьбой разобраться.
К этому моменту она проконсультировалась у заведующего отделением челюстно-лицевой хирургии ФМБА России Е.Торопова, который пришел к выводу, что нужна хирургическая коррекция установленного сустава. Такое же мнение высказал и профессор Ряховский из ЦНИИСа.
Однако доктор Геворков сказал, что сделать ничего невозможно. Людмила объяснила ему, что она не может есть — пища выпадает изо рта. Геворков посоветовал ей обратиться к психологу.
И 22 августа 2011 года Людмила Челышева подала в Гагаринский районный суд Москвы иск к 1-му ММГУ им. И.М.Сеченова о возмещении вреда при проведении лечения и выплате компенсации за моральный и материальный вред в размере 3миллионов рублей.
* * *
В тот же день судья С.И.Колосова вынесла определение: исковое заявление Л.В.Челышевой оставить без движения. По мнению судьи, истец не указал в иске, в чем заключается причинение материального и морального ущерба и в результате каких действий ответчика был причинен вред здоровью.
24 октября 2011 года судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда отменила это определение и направила дело на рассмотрение в суд первой инстанции.
Новое слушание началось 24 ноября. Слушает дело та же судья, С.И.Колосова.
Между тем 1 февраля Людмила Челышева получила из Хамовнической прокуратуры Москвы интересный документ — акт комиссионного судебно-медицинского исследования, проведенного в конце ноября Московским бюро судмедэкспертизы. Дело в том, что еще в 2010 году она обратилась в районную прокуратуру с заявлением о причинении вреда здоровью. Понятно, что прокуратура заниматься такими глупостями не стала. Тогда она написала Генеральному прокурору России. Он дал указание разобраться прокуратуре Москвы, а та, в свою очередь, — Хамовнической прокуратуре. Пришлось разбираться. Так вот, в акте написано: «У Челышевой Л.В. имеется... истощение из-за невозможности акта жевания, резкое ограничение движения нижней челюсти. Целесообразно выполнить операцию по устранению анкилоза и контрактуры... и индивидуального изготовления протеза височно-нижнечелюстного сустава. Подобного типа операции в России выполнить невозможно». Эту часть акта подписал в том числе и А.И.Неробеев. А вот что значится в заключении: «Сотрудники 1-го МГМУ им. И.М.Сеченова пошли в значительной степени на поводу у пациентки, пытаясь ей помочь, возможно, недооценив ее психоневрологического состояния. Последняя, четвертая операция с новой попыткой эндопротезирования требовала такой ювелирной точности и расчетов, что процент возможной ошибки был очень высок. В настоящее время в нашей стране нет оборудования для выполнения видео- и компьютерного ассистирования при подобных операциях. Технически последняя операция в 1-м МГМУ им. И.М.Сеченова выполнена правильно, но незначительные нарушения — смещение протеза в сторону слухового прохода на 2,0–3,0 мм... привели к ожидаемым результатам — резкое ограничение открывания рта.
На основании исследования, проведенного специалистом в области челюстно-лицевой хирургии, и сделанных им выводов комиссией экспертов не установлено недостатков оказания помощи Челышевой Л.В.»
Специалист в области хирургии — это А.И.Неробеев, который принимал непосредственное участие в этой эпопее.
Акт подписан замначальника Бюро СМЭ Москвы В.К.Василевской, заведующим отделом комиссионных судмедэкспертиз В.Л.Ковешниковым и судмедэкспертом Т.В.Калашниковой.
Разумеется, Челышева неоднократно обращалась к министру здравоохранения Голиковой, которая отправляла ее челобитные в горздрав, а тот, в свою очередь, — на городскую стоматологическую комиссию. Ответ: аномалия развития челюсти.
* * *
Разбираясь в этой жути, я в конце концов начала опасаться за свой рассудок.
В начале истории Людмила Челышева работала, жила в прекрасной квартире, ела что хотела, весила 56 кг, на учете у психиатра не состояла и пришла в больницу, чтобы заменить зубные протезы. Конец истории: Челышева стала инвалидом I группы, весит 44 кг и может принимать только жидкую пищу. Рот у нее открывается только на 0,5 см. Затраты на лечение привели к тому, что она переехала в маленькую квартиру на последнем этаже старой 5-этажки без лифта. Работать Л.Челышева в результате удачного лечения не может и живет на пенсию по инвалидности.
Минздрав России, прокуратура и суд не видят в этой истории ничего особенного. Все согласны с тем, что нервная система Челышевой оставляет желать лучшего, а лечили-то ее правильно. Кое-какие ошибки не в счет. Ведь требовалась ювелирная точность, а где их взять, этих ювелиров?
Конечно, это самый надежный способ: признать человека, смеющего возникать из-за лечения, которое привело к инвалидности, психически нестабильным и уродом от рождения. Аномалия развития — против природы не попрешь.
Но знаете, почему чиновники от медицины и правосудия так разгулялись? Мы не сопротивляемся. Нет, Челышева сражается как может — но в одиночку она обречена на поражение, потому что у нас нет механизма защиты простого смертного. Государство защищает само себя.
Так что же, сдаться на милость победителя?
Вы готовы? Я — нет.