Международный опыт
По мнению Александра Кибовского, первоначально необходимо определиться со стратегией: как городу себя вести с исторической застройкой. В разных странах к этому вопросу подходят совершенно по-разному. В Пекине, к примеру, решили оставить только Старый (так называемый Запретный) город с дворцами, а все остальное снесли и застроили новыми домами. Администрация города специально сохранила только одну улочку в трущобах, чтобы демонстрировать людям, как плохо жили китайцы до прихода компартии. В Сингапуре пошли еще дальше — все строения старше 35 лет автоматически идут под снос как устаревшие. В США по причине дефицита старых домов основной упор сделали на поддержание исторических парков.
— Мы же пока идем путем некоторых европейских стран — стараемся сохранить все памятники по возможности в первоначальном виде, — говорит Кибовский. — При этом у столицы до недавнего времени даже не было четкой программы, указывающей основные векторы развития. Сейчас же в городе заработала государственная программа «Культура Москвы». Это первый документ за последние годы, дающий понимание специалистам, что им делать в течение продолжительного времени. Раньше все планы строились максимум на год.
Давайте разберемся
По словам Кибовского, перед столичными властями стоит существенная проблема: что считать памятником архитектуры, а что нет. Если в историческую застройку заносить все, что было построено 50 лет назад, тогда дома, возведенные в 1961 году, уже стали нашим наследием и трогать их нельзя. Рядом с Комсомольской площадью есть общественный туалет, построенный в 1949 году. Непонятно, считать ли его памятником и сохранить в первозданном виде, либо же модернизировать.
В столице много старых зданий, о ценности которых эксперты спорят до сих пор. Практически по каждому дому можно сказать, что он уникален и его трогать нельзя, либо с тем же успехом нивелировать его историческую ценность.
— Возьмем абстрактный дом конца XIX века, — говорит руководитель Москомнаследия. — Один специалист говорит, что у него есть какие-то уникальные элементы, которые вообще редко где встречаются. Другой утверждает, что дом за последние 100 лет столько раз переделывался, что от первоначального замысла почти ничего не осталось и исторической ценности больше нет. Как нам быть в этой ситуации?
Финансирование
Другая извечная проблема сохранения старой застройки — финансирование. Как сообщил Кибовский, на то, чтобы восстановить и сохранять все архитектурные памятники, сейчас не хватит всего бюджета города.
— Долгое время на реставрацию из бюджета города перечислялось около 1,5 млрд. рублей в год, — говорит чиновник. — Этого хватало всего на несколько объектов. Но вот сложность: как выбрать, на что их направить? Различные общественные организации вроде «Архнадзора» требуют, чтобы тратили деньги на все, но, к сожалению, у нас нет такой возможности. Приходится отдавать приоритет одному, экономя на другом. Мы выбираем те объекты, которые не просто представляют определенный интерес для истории, а являются совершенно уникальными. В Москве хватает таких зданий, которых в мире больше нигде нет.
По счастью, в этом году дело стронулось с мертвой точки. В рамках программы развития культуры до 2016 года на реставрацию город выделил 17 млрд. рублей. Один из объектов, на которые будут потрачены эти деньги, — знаменитый музей-усадьба «Останкино». Это один из немногих деревянных театров XVIII века, дошедший до нас в первозданном виде. Там сохранилось внутреннее убранство помещений, внешнее украшение, архитектура. Другой крупный проект — столичные Провиантские склады. Их планируется отреставрировать и организовать на территории музей.
Сохранить или осовременить?
Но, увы, на одном восстановлении сложности Москомнаследия не заканчиваются. Сделанный труд еще нужно и сохранить. Александр Кибовский рассказал, что несколько лет назад была восстановлена усадьба «Кузьминки». Специалисты провели большую работу и вернули сохранившимся строениям их первоначальный вид. Однако же в старых зданиях не было современных инженерных коммуникаций. Через пару лет отреставрированные корпуса начали приходить в упадок. Помещения без отопления зимой вымораживаются. Это сводит всю работу на нет. Тут власти приходят к другой проблеме — адаптации исторической застройки к современной жизни.
— Согласно действующему законодательству, мы не можем проводить никакие работы с архитектурными памятниками, кроме возвращения им их прежнего вида, — говорит Кибовский. — Среди старых домов в столице большая часть — это обычная застройка середины — конца XIX века. На рубеже прошлого и позапрошлого веков в Москве построили более миллиона квадратных метров доходных домов. Они не проходят ни по каким современным требованиям: пожарной безопасности, жилищным нормативам. Что нам делать с этими зданиями — реставрировать за свой счет и делать из них музеи жилого дома?
Согласно Генплану развития города до 2025 года (о нем, конечно, сейчас предпочитают не вспоминать, но альтернативы ему пока нет), в центре должно сильно сократиться количество офисов. Предполагалось, что остаться должны преимущественно гостиницы, жилье повышенной комфортности, музеи. По современным нормативам у жилого дома обязательно должна быть парковка. В центре свободного места нет. Непонятно, как будут совмещаться правила по стояночным местам, закон о невозможности что-то делать с памятниками и Генплан. Заметим, даже если власти примут отличный от нынешнего Генплана документ по развитию города, проблема осовременивания исторической застройки останется.
Инвесторы
Так как денег у города на все памятники нет, то выходом могло бы стать привлечение частных инвесторов. Но, к сожалению, современное законодательство построено так, что бизнес в самой исторической застройке видит только помеху. Реальность такова, что инвесторов интересует только земля.
— Существует шесть юридических схем, которые позволяют уничтожить любой архитектурный памятник и стать в конце законным собственником руин, — рассказывает Кибовский. — Нормальные инвесторы просто не берутся за старые дома, на этом рынке гораздо больше темных личностей. Я вижу один выход: нужно насыщать памятники функционалом. В противном случае мы вообще можем все потерять.
Примечательно, что даже сами горожане порой выступают против Москомнаследия. Приведем типичную историю. Власти решают убрать рекламу с жилого дома в центре, являющегося по совместительству памятником архитектуры. Благое намерение — избавить красивое здание от неуместного баннера. Жильцы часто выступают против подобных действий, потому что их ТСЖ получает деньги от рекламного агентства.
— Мы провели исследование: спросили 1800 человек, любят ли они памятники Москвы, — говорит руководитель Москомнаследия. — Все ответили — да. При этом 73% респондентов не смогли назвать ни одного архитектора, строившего раньше в столице. К нам постоянно обращаются с просьбой дать разрешение на то, чтобы что-то сломать, надстроить или подкопать в памятнике. Никто сам не хочет реставрировать. А ведь это по большей части те же обычные горожане. Пока люди сами не понимают, зачем нужно сохранять историческую застройку, все делают из под палки и ищут лазейки в законе — мы ничего сделать не сможем.
А как в Европе?
— Часто нам говорят, что в столице плохо сохраняют исторические здания, а в Европе хорошо, — говорит г-н Кибовский. — Подобные сравнения в большей части некорректны. Возьмем, к примеру, Рим. Там в два раза меньше жителей, чем в Москве, средняя температура воздуха зимой +7 градусов, здания не вымораживаются, и нет такой централизации, как у нас. Совершенно другой город. Если же мы возьмем опыт Берлина и Парижа, то увидим, что там историческую застройку вовсю адаптируют к современной жизни. К старым зданиям делают новые пристройки, организуют подземные паркинги и т.д.
Мнения защитников старой Москвы понять можно, с каждым годом исторический облик центра города исчезает. Но нужно быть реалистами. Если не привлечь частный капитал, мы в любом случае потеряем большинство памятников архитектуры. На старинные дома приятно смотреть, но жить в большинстве из них невозможно. Ужасное состояние, отсутствие кое-где индивидуальных уборных, плохая планировка убивают весь шарм. Необходимо разработать правила, с одной стороны, не дающие уничтожить всю старину, а с другой — позволяющие привлечь честных инвесторов, которые думают не только о земле.