1 сентября 2011 года вот уже в тридцать шестой раз я открою двери своей школы.
Светлый, свободный от злобы дня (в прямом и переносном смысле слова) праздник День знаний. Не много у нас в стране осталось праздников, объединяющих всех, вне зависимости от убеждений и политических взглядов. День Победы, Новый год и первое сентября.
За тридцать пять лет, казалось бы, пора уже научиться относиться к этому дню как к обычному плановому мероприятию. Не получается. Лихорадочное предпраздничное возбуждение, смешанное с тревогой, сродни состоянию режиссера накануне премьеры. Каким он будет — этот новый учебный год? Однако тревога тревоге рознь. Одно дело — естественное волнение перед началом спектакля, в нашем случае — перед очередным запуском школы. И совсем другое состояние — тревога, связанная с избранной стратегией и тактикой реформирования отечественного образования.
Этим летом я потерял друга. На девяностом году жизни ушел из жизни народный учитель СССР легендарный директор 45-й московской школы Леонид Исидорович Мильграм.
Последние годы жизни он был на заслуженном отдыхе. Но педагоги, как чекисты, бывшими не бывают. Непременный участник всех педагогических форумов, страстный спорщик, он и на пенсии продолжал жить интересами образования. Недели не проходило, чтобы не раздавался звонок, после которого из трубки звучал пароль: «Ямбург, я еще жив!». После чего следовало предложение обсудить очередную острую проблему образования.
На прощание с Учителем собрались тысячи людей. Среди них его выпускница, Н. Д. Солженицына. Отдавая должное Леониду Исидоровичу, восхищаясь его творением (знаменитой школой), она, как будто подслушав наши с ним телефонные разговоры, произнесла то, что не может не тревожить любого вменяемого человека, обеспокоенного судьбой страны: никакие отдельные, даже самые выдающиеся школы не останавливают сегодня стремительное падение уровня образования. Это как в спорте, где победы на Олимпиадах совершенно не отражают истинную картину здоровья нации.
Когда-то давно и по другому поводу философ и поэт Л.Столович заметил: «Не нужно создавать оазис, все вокруг превращая в пустыню». (Мы с Леонидом Исидоровичем, отдав десятки лет созданию каждый своего оазиса, разделяли эту позицию.) Между тем складывается впечатление, что именно этот путь сейчас становится магистральным. Полным ходом идет т.н. «оптимизация сети», что в переводе на человеческий язык означает ликвидацию «неперспективных школ».
Слов нет, в ряде случаев это оправданно. Что толку содержать школу, где осталось пять учеников, качественное образование там все равно детям не дашь. Но, как известно, истина конкретна, и каждая такая ситуация требует своего решения. К примеру, в школе осталось всего 15 учеников, ближайшая школа, куда их предстоит перевести, за двадцать пять километров. Состояние дорог таково, что до школьного автобуса нужно ежедневно идти шесть километров. Абстрактно логичный выход: оторвать детей от родителей и перевести в интернат. Но тут одна «незначительная» с точки зрения макроэкономики образования деталь. Трое детей — это усыновленные директором закрывающейся школы ребята. Для них интернат — непоправимая психологическая травма. В этой истории жалко всех: детей, родителей-односельчан, вставших насмерть на защиту своей школы. Жалко и местную администрацию, которая попала под раздачу, оказавшись между молотом и наковальней. Где наковальней являются законные права граждан на образование (ни одну сельскую школу нельзя закрыть без решения сельского схода), а молотом — руководящие установки.
При чахлом бюджете каким еще способом выполнить обещания первых лиц о повышении зарплаты педагогов? В конечном итоге все определяют возможности регионального бюджета. Исходя из них в сельской местности в разряд неперспективных может попасть школа с наполняемостью пятнадцать учеников, а в городе — та, где их меньше трехсот. Ничего личного. Как гласит народная мудрость, «по одежке протягивай ножки». На макроэкономическом уровне все логично. Но от субъективного фактора так просто не отмахнуться, особенно накануне выборов.
В прошлом году учителя Ульяновска отстояли три школы ценой голодовки, которую держали неделю. Посланный таким образом сигнал был услышан. Между тем перед началом нового учебного года генеральная линия набирает обороты, о чем свидетельствуют звонки обескураженных коллег из разных регионов, для которых 1 сентября, подобно 9 Мая, превращается в праздник со слезами на глазах.
Будучи руководителем большой, даже слишком большой школы, где учеников под две тысячи, пишу об этом не только из классовой солидарности с коллегами, но, пусть это кому-то покажется пафосным, из соображений государственной безопасности. На мой взгляд, выступающий в качестве локомотива модернизации образования финансово-экономический и организационно-правовой тренд чреват колоссальными угрозами.
Никто сегодня не спорит с тем, что школы должны научиться экономить средства, а их руководители стать помимо прочего эффективными менеджерами. Но подлинный менеджерский поход кардинально отличается от бухгалтерского.
Бухгалтер любого уровня озабочен лишь ослаблением нагрузки на бюджет, экономя даже на спичках, без которых, как известно, костер (в нашем случае знаний) не разведешь. Его мало волнует конечный успех предприятия, показателем эффективности служит отсутствие дефицита. Такие люди полезны на локальных участках. Беда, когда они берутся определять стратегию развития. Высококлассный менеджер обязан при принятии стратегических решений предвидеть ближайшие и отдаленные последствия своих действий. Кто из них двоих сегодня правит бал, определяя стратегию реформирования образования? Судите сами.
Содержание одного ученика в школе в год сегодня обходится, в зависимости от региона, в сумму от тринадцати до восьмидесяти тысяч рублей. Содержание подростка в тюрьме стоит где-то 350 тысяч. Прав был Бисмарк, утверждавший: кто экономит на школах, будет строить тюрьмы. Разница в затратах очевидна?
Помимо экономических рисков существуют угрозы политические. Не так давно мы наблюдали подростковые бесчинства в Англии. Наблюдали по-разному: кто-то с плохо скрываемым злорадством, испытывая удовлетворение от провала политики мультикультурализма цивилизованной и политкорректной Великобритании, мол, и у них не получается; кто-то с явной тревогой за судьбы цивилизации. Свою оценку событиям дал и федеральный министр А. А. Фурсенко. Суть ее в том, что юноши из хороших университетов на погромы не выходят. Кто бы спорил? Но вот выводы из этой оценки можно сделать противоположные.
Бросить все силы и средства на создание высококлассных учебных заведений (оазисов модернизации) или, отдавая себе отчет в том, какие горючие материалы закипают на дне нанокотла модернизации, пытаться предотвратить неизбежный взрыв.
Как водится, поэты лучше, чем ученые и даже министры, предчувствуют будущее. Их прогнозы имеют обыкновение сбываться. Доказательства? Извольте — Всеволод Емелин, чью «Бесконечную песню» о рабочем районе я частично процитирую:
Здесь ржавый бетон
Да замки на воротах.
Рабочий район,
Где нету работы.
Лишь в кителе Сталин
Желтеет на фото —
Хранитель окраин,
Где нету работы.
Ребят призывают
Здесь только в пехоту
В рабочем квартале,
Где нету работы.
От этих подростков,
Печальных и тощих,
Еще содрогнется
Манежная площадь.
От ихнего скотства
В эфире непозднем
Слюной захлебнется
Корректнейший Познер.
Разумеется, не учебой единой жив современный человек. Но недооценивать роль всеобщего образования как важнейшего инструмента социальной политики, держать массовую школу на скудном пайке, под благовидными предлогами ухудшать и без того незавидное положение учащихся самых обычных, не брендовых школ — значит подрывать основы национальной безопасности России.
«Я не хочу больше учиться!» — бросил мне в лицо на одной из телепередач девятиклассник. Все последние годы, совпавшие по времени с реализацией проекта «Наша новая школа», он ежедневно топал по грязи десять километров в свою новую старую школу, куда его перевели в соответствии с установкой на укрупнение и модернизацию учреждений образования. Какая уж тут учеба?
Вывод очевиден. Всем нам, озабоченным инновационным прорывом, который действительно необходим, следует быть осторожней на поворотах. Иначе праздник со слезами на глазах в скором времени обернется только слезами.