— Леонид Михайлович, на днях состоялся “круглый стол” Народного фронта, где впервые собрали различные общественные организации, врачей и чиновников для обсуждения законопроекта “Об охране здоровья граждан”. После этого многие СМИ написали, что врачи поддержали министра Татьяну Голикову и выступили против доктора Рошаля. Это так?
— Конечно нет! Из 29 выступающих позицию Голиковой поддержали лишь 12 человек. Однако надо учитывать и то, что рассадкой за круглым столом занимались аппаратчики, а они свое дело знают. В итоге места за столом получили преимущественно руководители федеральных медицинских учреждений, которые напрямую подчиняются Голиковой. Конечно, от них было мало замечаний и много аплодисментов. На 12 федералов было всего 8 предложений. Большинство из них просто высказали “одобрямс”. 18 представителей профессиональных медицинских ассоциаций и палат и “Лига защиты пациентов” предлагали не торопиться и высказали 40 предложений. Кстати, их никто до сегодняшнего дня не рассмотрел. Минздрав провел работу со всеми регионами. Хотел бы я посмотреть на регионального министра здравоохранения или руководителя департамента здравоохранения, который осмелился бы выступить против Минздравсоцразвития! Их просто уволят — сколько несогласных уже было уволено, и народ понимает, что творится. Наших из трех десятков за столом было всего 4 или 5 человек. Остальные сидели вдали — люди неравнодушные, болеющие за дело, профессионалы, не крикуны и со своей гражданской позицией. А ведь мы именно за этим и собрали “круглый стол” — чтобы у людей была возможность сказать министру в глаза, что они думают. Я знаю, что многие врачи в регионах законопроекта даже в глаза не видели. Их мнением никто не интересовался. Обсуждение же в Интернете было настоящей фикцией. Судьба высказанных предложений неизвестна, обратной связи нет, анализа, кроме цифрового, нет. Раньше, когда еще Интернета не было, законы тоже принимались. Но всем в регионы рассылали документы, законопроекты обсуждались на коллегии Минздрава. А сейчас этого просто нет! Если бы в советские времена министр не провел коллегию, его бы не было уже через пару дней. Но Голикова при этом утверждает, что вся страна обсуждала закон в течение года. Отсюда растет массовое недоверие врачебного сообщества к высшей министерской власти. Один из выступающих сказал: “В Минздраве стали считать дурным тоном советоваться с врачами”. В итоге на сайте министерства появился некий отчет, сколько народу по итогам “круглого стола” их поддержало. Но вы посмотрите, кто это! Например, есть одна пациентская организация, которую Голикова включила в свой общественный совет по правам пациентов…
— Кстати, а ваша Нацмедпалата в этот совет ведь не попала?
— Мы и не должны там быть. Это пациентская организация. А вот почему там нет представителей “Лиги защиты пациентов”, наиболее грамотно и строго стоящей на защите пациентов, — вот это большой вопрос. Но я на него отвечу так: Минздравсоцразвития любит работать с абсолютно согласными с ними людьми. Это огромная ошибка. Мы помним, как Минздравсоцразвития настояло на увольнении Николая Юргеля, руководителя Роздравнадзора за его позицию о необходимости совершенствования Закона “Об обращении лекарственных средств”. А сейчас в этот закон, который еще тепленький, уже внесено четыре поправки. И еще будут. Я категорически против формулы “давайте примем, а потом разберемся”. Нужно сначала досконально разбираться, а потом принимать законы.
Что интересно, во главе этого общественного совета сам министр. Это все равно что Общественную палату возглавил бы президент. Почему так боятся профессионального обсуждения вопросов, мне непонятно. Кстати, это уже не первый общественный совет при министерстве. И мне очень хочется знать, куда делся предыдущий, чем он вообще занимался и каковы итоги его работы? … Министерство просто не желает работать на дискуссионной основе, не желает выслушивать иные точки зрения и понять, что люди, которые не согласны, — не обязательно враги. Может быть, они, наоборот, друзья, которые хотят предотвратить печальные последствия принятия поспешных решений. Я убежден, что если бы закон об обязательном медицинском страховании прошел через сито народного обсуждения — он был бы лучше. Если бы закон о введении автономных и бюджетных учреждений учел мнения общественности — он не вызвал бы такой настороженности. Просто на основании теоретических размышлений бросают нас в эксперимент. А может, нужно провести сначала небольшой эксперимент, а потом всех бросить туда, если эксперимент окажется положительным, или не бросать, если он будет отрицательным. И законопроект об охране здоровья граждан зазвучал бы по-другому, если бы он вобрал в себя консолидированное мнение общественности. Кстати, именно про охрану здоровья в проекте этого закона очень мало.
— По поводу этого документа было уже немало критических выступлений. Какие его огрехи бросаются в глаза в первую очередь?
— В нем, конечно, много положительных моментов, однако есть совершенно непрофессиональные вещи, двусмысленности. Понять, что такое платная, а что — бесплатная медпомощь, совершенно невозможно. Мы просим наконец, чтобы нам четко сказали: что и где платно, а что и где бесплатно. Конкретный перечень. Добиться этого не можем. Закон не позволяет выстроить четкую структуру профессиональных медицинских объединений и взаимоотношения их с исполнительной властью, как это сделано в других странах, где народ доволен здравоохранением. Из текста закона выбрасывают статьи о социальной помощи врачам, которые работают на селе. И только сейчас благодаря твердой позиции — профсоюза медработников и нашей — находят возможность восстановить социальные гарантии медикам. У пациентов есть права и нет обязанностей. У нас есть обязанности и нет прав. Распределение полномочий между региональными и муниципальными учреждениями здравоохранения делают таким, что все функции уходят наверх. Вопрос не обсужден до сегодняшнего дня. Что конкретно остается за главой муниципального образования? Это еще сыроватый законопроект. Исчезли статьи, посвященные независимой профессиональной экспертизе. Минздравсоцразвития подало проект закона в правительство на авось — может, кто-то его по пути поправит. А потом подали в таком виде в Думу. И Дума между первым и вторым чтениями должна была провести огромнейшую работу за Минздравсоцразвития — хотя этим должно было заниматься министерство еще до того в течение целого года. Конечно, в такой спешке будет что-то упущено. Возмущает и то, что для обсуждения такого важного документа до июня этого года ни разу не собрали представителей профессионального медицинского сообщества. Так делать законы, на основании которых живет Россия, нельзя. Отсрочка в принятии закона, по мнению многих, не имеет никакого отношения к модернизации здравоохранения, на чем настаивает Минздравсоцразвития, и ничего за три-четыре месяца не остановится. Деньги на нее, кстати, выделены огромнейшие — 460 миллиардов. Регионы уже защитили свои программы модернизации. Ничто не препятствует начинать работу. Над многоуровневыми стандартами можно начинать работать и без закона. Другой вопрос — их материальное обеспечение. Оно по-прежнему недостаточное.
— Как вы думаете, будет ли у нас на практике свобода выбора врача, которую должен провозгласить закон?
— Это абсолютно популистский лозунг. Свобода выбора уже и сейчас есть, особенно у тех, кто имеет деньги. А большинство их не имеет. Речь идет в основном о догоспитальном уровне, о поликлиниках. Не будет у нас на практике никакой свободы выбора. Почему? Я вот хочу лечиться у академика, а он говорит — у меня уже 2 тысячи пациентов. И что? Или лечиться за деньги? А если человек живет в одном районе, а захочет лечиться у специалиста, который работает в другом? Как врач будет ездить к нему на вызов? Начнется хаос. Надо идти по другому пути — повышения квалификации врачей. Чтобы больному было безразлично, у кого лечиться, — он все равно получит качественную помощь. Например, в Германии в любом городе можно получить одинаковое лечение. У них выстроена система постоянной персонифицированной последипломной подготовки. Врачи набирают баллы, это влияет на их положение, зарплату, реноме… В Англии врачам выделяют деньги на посещение национальных и международных конференций и семинаров А у нас врачи проходят повышение квалификации раз в 5 лет. Поэтому у них 80% довольны состоянием здравоохранения, а у нас 20%.
— Голикова сказала, что критики просто не читали законопроект…
— Кто его не читал — так это, повторяю, вероятно, руководители федеральных учреждений. Если человек сидит за круглым столом и не говорит ничего, кроме “закон надо срочно принять”, у меня складывается ощущение, что он с ним просто не знаком. И я считаю, что этим сырым законопроектом Голикова подставила Путина. Сейчас в обществе какая-то боязнь говорить. Но мы же говорим не об изменении Конституции, не о свержении правительства — мы всего лишь обсуждаем профессиональный вопрос. Почему же нужно бояться сказать свое мнение? Почему надо заискивающе кивать, глядя в глаза? И когда мы говорим, что этот закон приведет к платности медицины, — у нас есть основания. А Голикова говорит, что этого решительно не произойдет. Как же нет, когда — да? Позиция председателя комиссии Общественной палаты доктора Ачкасова у меня лично вызывает недоумение. Вообще Общественная палата РФ должна отражать мнение медицинского сообщества, а не Минздравсоцразвития. Он один из немногих встал — и уже не первый раз — на сторону Минздрава и как-то очень быстро поддержал законопроект, сделав несколько незначительных замечаний.
Я не говорю, что надо воевать, но какую-то принципиальную позицию иметь надо. А не обзванивать экспертов и не призывать их поддержать закон. Когда-то Общественная палата выступила с инициативой создания единого профессионального медицинского объединения, подчеркиваю — единого, каким и стала наша Нацмедпалата, которую я возглавляю. Мы всех приглашали в нее вступить, в том числе Ачкасова. И многие вступили. Есть руководители ассоциаций, которые держатся руками и ногами за свою должность, лишь бы ее не потерять и быть на виду. Я же за эту должность не держусь. Я просто хочу, чтобы в России была структура, защищающая и пациентов, и врачей. А теперь Общественная палата выступает за создание еще одной подобной медицинской ассоциации — в противовес нашей Нацмедпалате. Она должна стать послушной, удобной. Достоверно известно: как только была создана Нацмедпалата, сразу было дано задание организовать ей конкурента. Мы сейчас точно знаем, кто это делал. Не спорю — России нужно профессиональное медицинское объединение, не важно, как оно будет называться. Если за ним пойдет больше половины медицинских работников регионов или всей страны — тогда оно сможет представлять во власти интересы медицинского сообщества. В Германии членство в такой организации обязательно, и если ее члены не выполняют какие-то установленные требования, то просто не могут заниматься профессиональной деятельностью. И мы должны в первую очередь заботиться о знаниях и умении врачей. Конечно, мы должны защищать и социальные гарантии врачей, которые сегодня не выдерживают никакой критики. Сегодня Нацмедпалата объединяет 60 профессиональных медицинских организаций, ее членами стали более 200 тысяч медработников. Сегодня мы идем по пути формирования и окружных медицинских палат. Эта вторая по значимости организация после профсоюзов. Но нам очень многое нужно сделать — мы в самом начале пути.
— Сейчас вы вместе с региональными организациями готовите замечания в законопроект об охране здоровья. У вас лично не возникает сомнений, что их кто-то учтет?
— Мы делаем то, о чем нас попросил Владимир Путин. А он уже не раз говорил, что с этим законом спешить не надо. Но какая-то мощная сила проталкивает этот документ. Нам очень важно добиться переноса второго чтения законопроекта на осень. Нужно спокойно, а не в этом бешеном темпе все рассматривать. Медицинские ассоциации и наша палата были привлечены к обсуждению только в начале июня, и то после распоряжения Путина. Сейчас уже ночь, а мои помощники из разных регионов работают над замечаниями и будут работать сутки напролет. Но я живу так, чтобы моя совесть была чиста. Это не конфликт Голиковой с Рошалем, как говорят об этом. Это конфликт не только медицинского сообщества с Минздравсоцразвития. Серьезные замечания представила президентская администрация, серьезные замечания представил аппарат правительства, серьезные замечания представило медицинское сообщество. А им нипочем. В чем их сила?