Прохиндеистого вида мытарь шнырял меж собравшимися, предлагая недорого уступить краткий курс Нового Знания, при этом демонстрировал, украдкой достав из-под полы, наспех отпечатанные на плохой бумаге брошюрки.
Помянуть Мученика, недавно снятого с креста и замурованного в пещере придвинутым вплотную к ее входу огромным камнем, созвал граждан сам Понтий Пилат.
Взявший на себя обязанности тамады Ирод начал ведение застолья с того, что постучал золотым скипетром по стоявшему перед ним серебряному кубку и призвал сотрапезников соблюдать тишину.
— Слово предоставляется Лазарю, — объявил он.
На базальтовую глыбу, служившую одновременно трибуной и пьедесталом, взошел мужчина с аккуратными фатовскими усиками и в модном плаще. Сладко улыбнувшись, он заговорил:
— Я, собственно, мало что помню, долго болел, впал в кому, летел по черному тоннелю, ну, вы все тут грамотные и в курсе того, что происходит с душой после физической гибели тела, увидел Бога-отца, Он сказал: умирать рановато, ты не выполнил земных обязательств, в связи с чем Его Сын ходатайствует за меня. Я проснулся. Я лежал, уже спеленутый саваном и недвижимый, меня собирались тащить на кладбище. Родные, стеная и плача, бросились ко мне. Рядом стоял Иисус. Он что-то пытался объяснить, но родные голосили слишком громко, его тихий голос был заглушен. Я безмерно благодарен Ему…
Все выпили не чокаясь.
— Он накормил нас одним батоном на всех и одной рыбиной, — ударился в воспоминания старец, пришедший с озера Киннерет.
— А еще превратил воду в вино! — подхватил уже изрядно поднабравшийся пьянчужка. — Ух, и оторвались же мы тогда!
Обоих призвали к порядку, и они умолкли.
С места поднялся стражник, который тыкал в Распятого на кресте Страдальца копьем. И, понуря голову, покаялся:
— Мне стыдно, что колол безоружного и беззащитного. Если тот свет и правда существует, прошу Иисуса, чтоб меня не осуждали на адские муки. Неохота маяться в геенне. Да и за что, собственно? Я же не знал, что Его причислят к лику святых… Я думал: обычный арестант, а с таким чего церемониться?
Ирод со снисходительной улыбкой поправил кающегося:
— Вопрос о канонизации не решен. Мы, собственно, и сошлись, чтобы выяснить степень необходимости и правомерности такого шага. От ваших свидетельств зависит многое. Не стесняйтесь, выкладывайте без утайки… Мы тут все — близкие Ему люди…
Бряцая доспехами, сиявшими в лучах солнца, встал видный военачальник.
— Я считаю: отправленный к праотцам — как там его?.. Одним словом — Доходяга... Лишь внес раздор в сердца и умы. Не укладывается в башке — взять и подставить правую щеку, после того как ударили по левой! С такой психологией войны не выиграть. А уж то, что молодежь начнет косить от весеннего призыва, — это факт, к гадалке ходить не надо.
Выступление военного вызвало оживление. Люди заспорили: стоит ли идеализировать образ Мученика или нужно проклясть Разрушителя основ. Началась дискуссия вокруг загадочной фразы: “Кто без греха, пусть бросит камень”. Сошлись на том, что речь об арабских экстремистах, швыряющих камни в израильских солдат.
На базальтовый гребень тем временем взобрался вельможа в богатом хитоне. Пальцы его рук были унизаны сверкающими перстнями.
— Поразительно! В Его лексиконе не было слов “злоба”, “ненависть”, “ярость”. Даже когда изгонял обнаглевших торгашей из храма, делал это мягко, увещевательно. Но я хочу спросить: где сейчас те, кого Он назвал учениками? Куда подевались хваленые апостолы? — Голос выступавшего сделался лающим, глаза побелели от бешенства, руки ходили ходуном. — И эти мерзавцы смеют именовать себя Его последователями?! Пусть их языки прилипнут к гортани, если вздумают нести Его проповедь в массы. Пусть их руки отсохнут! Пусть они все окочурятся! Наша и только наша группа фарисеев имеет законные права на Его учение! Нам и только нам принадлежит право распоряжаться Его наследием!
Оратора с трудом удалось стащить с трибуны.
На глыбу вскарабкался другой пышно наряженный господин.
— Это меня Христос изгнал из храма, — радостно сообщил он. — Я не в претензии. Ибо торговля в храме шла не бойко. Мудрым своим перстом Провидец указал новое место, где я открыл теперь ларек. Продажи возросли, прибыль увеличилась. Я счастлив, что судьбе угодно было таким образом направить меня на истинный путь. И готов пожертвовать на памятник безвременно ушедшему от нас Финансовому Гению скромную сумму.
Кто-то заплакал в затененном уголке меж двух смыкавшихся основаниями гор. Все с изумлением обратили взоры на старушку со вздрагивающими плечами. Раздались предположения:
— Никак, его мамаша?
— Не может быть! Эта нищая набралась наглости прийти в благородное собрание?
— Вероятно, хочет повлиять в выгодную ей сторону. Давит на жалость…
Старушке дали полбуханки хлеба и велели убраться с глаз долой.
Ирод, начавший икать от переполнения желудка, призвал публику не налегать на еду, потому что нельзя забывать: в стране и за ее пределами еще много бедных и голодных. Он сказал: правильно будет пожертвовать им остатки трапезы. Постучав кинжалом, которым резал мясо, по опустевшему глиняному кувшину, Ирод окинул толпу зорким взглядом.
— Друзья, — проговорил он медленно. — Поступили сведения: среди нас присутствует один из этих якобы апостолов. — Ирод иронически скорчил лицо. — Пусть покажется…
Повисла напряженная тишина. Никто не отозвался.
Ирод с ласковой улыбкой продолжил:
— От тайного сыска не укроется никто. — И поманил к себе начальника тайной полиции.
Тот, одернув китель, приблизился, получил указания и направился к закутанному в тряпье мужчине, пытавшемуся, видимо, выдать себя за прокаженного.
— Не ты ли следовал за Ним по городам и весям, обмывал ему ноги, записывал Его слова в тетрадь? — спросил полицейский.
Несчастный дрожал всем телом, губы его тряслись. Он мямлил:
— Это был не я. Вы обознались. Честное слово!
Собравшиеся шумели:
— А похож! Дьявольски похож!
Начальник полиции продолжил:
— И тетрадочки при тебе нет?
— Нет, честное слово, нет!
— Жаль, мы как раз собирались издать Его биографию, — хохотнул Ирод.
Подозреваемый рухнул на колени.
Под улюлюканье бедняге позволили убежать, вслед ему полетели куриные и рыбьи кости.
Произнося заключительную речь, Ирод сказал:
— Столы накрыты за счет муниципалитета. Мы не поскупились, и вы должны это правильно истолковать. Истина не терпит экономии, ее торжество требует новых и новых трат.
Прощаясь, договорились увидеться на следующий день и продолжить прения.
Но, когда утром собрались возле пещеры, обнаружили: камень отвален от входа, а Покойного след простыл.
— Удрал… — сказал фарисей, почесывая подбородок. — Вот она, Евойная благодарность. Уж такие почести Ему оказаны…
— Не за что Ему ставить памятник. Не дам пожертвований на обелиск, — сказал торгаш.
— Чтоб Ему на том свете пусто было! — выплеснулся вояка.
Ирод миролюбиво подытожил:
— Вход в пещеру опять завалим. Возложим венки и букеты. Маме дадим однокомнатную квартиру. Как ветерану и участнику грандиозных событий. Книгу о Нем создадим сообща. Коллектив авторов я подберу лично.
Понизив голос, он прибавил:
— Апостолов — всех до единого… Разыскать, где бы, в каком краю ни находились — и… привлечь к работе.
Все с энтузиазмом наполнили бокалы.