Фамильная ямочка на подбородке
Найти Михаила Даниловича в Могилеве не составило труда. Известный в городе мастер уже 37 лет работает в Центральном Доме быта, который стоит на центральной площади. Со времен существования Советского Союза здесь мало что изменилось. В тесных мастерских по-прежнему шьют обувь на заказ, подшивают валенки, ремонтируют электроприборы.
Комната №219, где работает Михаил Данилович, соседствует с ломбардом. На табличке значится: срочный ремонт зонтов и кожгалантереи. Лицензия выдана 13.04.98 г. Белбытсоюзом.
Мастера среди нагромождения сумок, чемоданов и зонтов не видно, но хорошо слышно. Стук швейной машинки заглушает густой баритон: “Кто может сравниться с Матильдой моей”.
Артист! Когда мастер выглядывает из-за ящиков с зонтами, замечаю фамильную ямочку на подбородке. Одна с Дугласами порода! Ему бы копье и латы — вполне бы мог встать в войско Спартака, которого мастерски сыграл его дядя Кирк Дуглас в легендарном фильме Стэнли Кубрика.
— Когда по телевизору и в кинотеатрах шли фильмы с участием Кирка и Майкла Дугласов, отец говорил: “Это сын и внук Гершеля”, — делится хозяин. — Мы с детства знали о своей звездной родне, но старались это не афишировать. При советской власти опасались НКВД, позже — бандитов, которые могли искать у нас несуществующие миллионы…
У Майкла Дугласа в Америке, как и у Михаила Даниловича в Белоруссии, хранится дома генеалогическое древо. В основании династии общий прадед — Исер.
— Был наш предок человеком основательным. Со своими 12 детьми он занимался извозом. Все Даниловичи отличались крепким телосложением. В Чаусах, где они тогда жили, задиры их обходили стороной. Ездить на колясках и тарантасах в Могилев приходилось через глухой лес, который кишел разбойниками. Маршрут в 38 верст с ночевкой на постоялом дворе преодолевали по бездорожью за два дня. Ехали караваном, у каждого из моих дедов было припасено под сиденьем оружие. Впрочем, с Даниловичами “лихие люди” предпочитали не связываться. Так и катались предки: два дня туда, два — обратно. Проезд стоил один целковый.
Частный извоз давал неплохой доход. У каждого из прижимистых 12 сыновей Исера был каменный дом, несколько троек лошадей, обширное подсобное хозяйство. В 1910 году, предчувствуя революцию, Даниловичи решили податься в Америку.
— Ходили слухи, что в США у белорусских евреев дела идут очень хорошо. Одни преуспевают в ростовщичестве, другим удается открыть ателье. В России остались только два дурака — мой дед Аарон и его брат Лазарь.
Безграмотным эмигрантам без знания языка в Штатах пришлось несладко. Жизнь в Новом Свете у них началась с карьеры старьевщиков. Чтобы ничем не отличаться от американцев, Даниловичи поменяли семейную фамилию, став Демскими, а потом и Дугласами.
Самым младшим из переселенцев был Гершель. В 1916 году у них с женой Брайной родился сын Исур, который в последствие прославился под именем Кирка Дугласа. Вспоминая свое детство, он рассказывал о беспросветной, унизительной нищете.
— У моего деда Аарона, оставшегося жить в России, появилось в семье два сына — Хаим, Исаак и дочь Келя. Из Америки, где царствовал капитализм, о родственниках сведений не поступало. Только в 1932 году один из братьев, Абрам, уже вполне американец, решил приехать в Россию, чтобы забрать свою семью. Он вез с собой из Америки три тысячи долларов, детям в подарок — три костюма. На нашей границе после досмотра у него конфисковали баксы, отобрали дорогие вещи, оставив один костюм. Увидев вымахавших детей, Абрам понял, что пиджачная пара им будет мала, тогда она была подарена моему отцу — Исааку, который как раз собрался жениться. Моему же деду Аарону было сказано: “Не был бы таким трусом — жил бы сейчас далеко и богато”.
Зря иронизировал Абрам. Его самого обратно в Америку не выпустили, он так и умер на исторической родине, в Чаусах, был похоронен на старинном кладбище, которому уже шестьсот лет, в семейном склепе.
“Гитлер капут! Сталин капут!”
Кирку Дугласу, которого в Белоруссии помнили как Исура Гершелевича, прочили карьеру раввина, но он не представлял своего существования в общине, среди бородатых людей в черных шляпах и с длинными пейсами. Во время Второй мировой войны он служил в американском флоте. На его долю не выпало и десятой доли того, что пришлось испытать его двоюродному брату Исааку, который жил в Могилеве.
— Отец как ушел на призывной пункт, так и пропал. Их, необученных, бросили в бой с одной ржавой винтовкой на троих. Затвор сдвинуть не могли — выбивали его кирпичом. А по ним немцы лупили из минометов. 76-й их полк под Гомелем оказался в котле. Отца ранило в ногу, бежать он не мог, попал в плен.
В Бобруйск, в крепость, катил вал военнопленных. Их выстраивали шеренгами; вдоль рядов, выискивая евреев, ходили немецкие офицер и врач. Кого выдергивали из строя, сразу пускали в расход. К счастью, отец был светлым, голубоглазым, и в нем еврея не распознали.
Батя прошел девять концлагерей: в Ближине, Будзине, Радоме, Люблине, Эбензе... В Австрии их загнали на карьер. Одни пленные вырубали в скале камни, другие их носили. Глыбы нужно было, прижав к себе, нести на руках. Отец шел вверх по скале и считал ступени. До конца жизни он помнил, что их было ровно 176. Кто оступался в бессилии, пристреливали. Надзиратели были свои же, из украинцев.
В конце апреля 1945 года из лагеря исчезли все офицеры, осталась одна охрана, состоящая из пожилых немцев. Один из них сказал отцу: “Гитлер капут! Сталин капут!” Они раскурили одну папиросу на двоих. А 6 мая в лагерь вошли американские танки. Бывших военнопленных отпаивали врачи Красного Креста. Медсестра давала каждому раз в полчаса ложку растопленного шоколада с молоком. Ничего вкусней потом в жизни отец не пробовал.
У бати, так же, как у наших предков, была возможность уехать в Америку. Многие военнопленные именно так и поступили. Им выдали одежду, подъемные деньги. Всем было известно убеждение Сталина о том, что “в Красной Армии нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины”.
Отец, помня о жене и детях, решил вернуться. И угодил в фильтрационный лагерь. Парадоксально! Но там благодаря национальности и спасся от лагерей. Обвинять батю в том, что был пособником фашистов, было бессмысленно. Немцы евреев расстреливали на месте.
Возвращаясь на родину, в Могилев, он еще не знал, что маме в начале войны чудом удалось вырваться из города последним эшелоном. Ехали они в товарных вагонах. Мой трехлетний брат Борис подхватил кишечную инфекцию и умер по дороге. А вскоре состав попал под бомбежку, сестре Рае осколками посекло голову, она чудом выжила, но человеком уже не была, ничего не понимала, есть сама не могла, ее кормили с ложечки.
С начала войны мама не получила от отца ни одного письма, но все равно верила, что он живой. И вот “пропавший без вести” возник у нее на пороге. Радости было… Обоим было уже за сорок, здоровье ни к черту. Когда мама забеременела, врачи только развели руками. На гребне эмоционального подъема, в 47–м, я и родился.
У нас была маленькая квартирка. Среди руин, на расчищенной площадке, стояли два немецких самолета. Помню, старшие ребята все время пытались засунуть меня в кабину, на место пилотов, а я упирался, ревел. Фашистские кресты внушали мне страх — наверное, я впитал это с молоком матери…
“Марлен Дитрих варила дяде Кирку бульон”
А американский брат Исаака Кирк Дуглас, закончив академию драматического искусства в Нью-Йорке, в это время дебютировал в кино. Бывший профессиональный борец стал звездой ночной жизни Голливуда. Несмотря на то что Кирк был женат на актрисе Диане Дилл и в семье подрастали два сына — Майкл и Джоэл, актер активно интересовался женщинами.
В своих мемуарах он рассказал о тогдашних победах над Ритой Хейворт, Авой Гарднер... Хвастается сексом с известной киноактрисой на вершине ацтекского храма. Когда болел, к нему на съемки приезжала роскошная Марлен Дитрих — сварить любимому бульон, утешить и развлечь. Неудивительно, что первый брак Кирка Дугласа затрещал по швам.
— В 1953 году дядя Кирк женился во второй раз. Его избранницей стала Энн Байденс, которая родила ему еще двух сыновей — Питера и Эрика. А у моего отца в Советском Союзе была совсем другая жизнь, его еще несколько раз вызывали в отделение НКВД. Мама каждый раз собирала в котомку наши нехитрые вещи, мы сидели на узле, готовые в любой момент податься в бега. А батя ждал на лавке у кабинета вызова, мимо бегали сотрудники, пахло водкой, кончалось тем, что он показывал повестку, от него отмахивались: “А ну, пошел отсюда!”
Жили мы бедно. Мама работала в торговле. Отец в артели шил обувь, прихватывал и “левака”. Благо, возвращаясь из плена, он привез с собой добротный инструмент.
Я хорошо запомнил март 1953 года. Спал на печке — вдруг, в пять утра, начали гудеть все могилевские заводы. Отец с матерью вскочили, думали, что началась война. В то время были напряженные отношения с Америкой, нам внушали, что американские самолеты могут сбросить на нас атомную бомбу. Отец кинулся в город, мать начала упаковывать вещи… Вернулся батя часов в 11 утра, пьяный, с бутылкой в кармане, с порога известил: “Бандит сдох!” Пошли сообщения по радио о смерти Сталина. Родители на радостях выпили, и мне, шестилетнему, досталось четверть стакана вина…
“Найти сына Исаака!”
После школы Михаил пошел учиться в проф-техучилище. В армии служил под Иркутском, как сам говорит, в “бронетачковых войсках” — в стройбате.
— Куда мог пойти работать сын сапожника? Тоже податься в ремесленники! Чинил арифмометры и швейные машинки. Потом пришел работать на обувную фабрику, где и познакомился с модельером Люсей. Сыграли шумную свадьбу, а вскоре на свет появились наши дочки: Анна и Светлана.
В феврале 1991 года Михаил Исаакович прочитал в газете, что дядя Кирк едва не погиб в аварии вертолета. А вскоре в Могилев из Америки приехал волонтер, представляющий интересы актера, с намерением “найти сына Исаака”.
— Посланец дяди побывал у нас в гостях и пропал. Когда я позвонил по оставленному телефону в Америку, мне ответила женщина-секретарь. На ломаном русском языке пополам с английским она заявила: “Что вы хотите от Кирка Дугласа? Когда понадобитесь, он вас найдет!” Я больше толкаться не стал, на этом наша связь оборвалась.
Это мы держимся за свою родню, а в Америке другие отношения между родственниками. Майкл, например, с отцом всю жизнь был в контрах. Кирк оставил семью, когда мальчику было пять лет. Своего знаменитого отца-Спартака, ведущего армию в бой, Дуглас видел преимущественно по телевизору и в кино. Когда, будучи подростком, Майкл решил, что станет актером, Кирк убеждал сына, что это гнилая, бессовестная индустрия, которая портит людей. Однажды он поймал подростка Майкла, курящего марихуану, и решил его примерно наказать. Отпрыски от двух его браков как раз собиралась на Гавайи, где дядя Кирк должен был сниматься в фильме с Джоном Уэйном. В наказание он оставил Майкла дома. Тогда мой тезка устроился на работу на бензоколонку и был признан лучшим заправщиком месяца. Спустя годы дядя Кирк признался, что этот диплом ему был дороже всех “Оскаров” сына.
Прежде чем получить степень бакалавра искусств, Майкл Дуглас разносил кофе в кинотеатрах, работал ассистентом режиссера, помощником монтажера. Пока сын делал кинокарьеру, Кирк Дуглас увлекся историей, ощутил, что душа его живет на еврейской земле. Над кроватью у актера появились литографии Марка Шагала на библейские темы. Кирк Дуглас был благодарен художнику, который был родом из Витебска, за то, что он напомнил актеру о его предках. В один из дней Кирк решил найти своих родственников, оставшихся жить в Белоруссии.
— Мне позвонили из Еврейского центра по сохранению семьи в Израиле и сказали, что дядя Кирк хочет видеть меня. Получив билет на самолет, я сделал загранпаспорт, снял со сберкнижки последние деньги и купил себе белый костюм, рубашку, шляпу и шелковый шарф. Не мог же я предстать перед именитым родственником как голодранец! Но увидеться нам не довелось. Перед тем как отправиться в аэропорт, раздался звонок, я услышал: “Кирка сразил инсульт, поездка отменяется”. А потом я получил от него письмо и фотографию американской семьи.
Михаил Исаакович все эти годы не терял из виду своих троюродных братьев. С горечью узнал, что Эрик стал наркоманом, восемь раз побывал за решеткой, и однажды труп брата нашли в его нью-йоркской квартире. А Майклом, который самостоятельно приобрел известность, соизмеримую со славой отца, конечно, гордился. Особенно ему нравился брат-актер в “Роковом влечении” и “Основном инстинкте”. А два брака звезды он воспринял как должное. В светских хрониках во всех подробностях описывались похождения Дугласа–младшего. Его внимания удостаивались даже статистки и обслуга. Актеру в итоге пришлось лечь на обследование в частную клинику.
— Но разве можно победить природу?! — восклицает Михаил Исаакович.
“Зов крови” почувствовала старшая из дочерей мастера Даниловича. Из родной Белоруссии Анну потянуло за границу. Получив грант, она отправилась продолжать образование в Лондон. А вскоре получила приглашение преподавать в одном из университетов. Сейчас, приезжая в Могилев, Анна путает русские и английские слова.
Михаил Исаакович же, зная, что евреи чтут свою кровь, не теряет надежды увидеться со своими американскими родственниками. Хотя дяде Кирку уже 94 года, а Майкл Дуглас восстанавливается после восьминедельного курса химиотерапии.
Могилев—Москва