Но вот как понять, кто он такой, Никита Михалков? Никто же не знает. Мы с ним детей не крестили, на Николиной Горе по соседству жить не доводилось. Только по фильмам его и знаем. Но существует телевизор. Вот спасение! Если в этом ящике к Михалкову внимательно приглядываться, может, тогда что-то и поймем.
Все документальные фильмы о юбиляре побоку, они о нем мало что расскажут. Там он — мужчина приятный во всех отношениях. Зато в дискуссионных форматах за Михалковым стоит понаблюдать. Здесь супротив Никиты Сергеевича на бой выходят разные люди. Вот там наш герой и проявляется.
За последнее время таких поединков было четыре штуки. Сначала Михалков выступил за третий срок Путина, после чего его к барьеру вызвал писатель Виктор Ерофеев и одолел “утомленного солнцем” в одни ворота. Потому как Никита Сергеевич наш дорогой так и не смог обосновать, зачем ему нужен Путин в третий раз подряд. Заикался, запинался, да и логика отсутствовала напрочь. Здесь Никита Сергеевич был очень похож на безвольного, слабого доктора из своего же фильма “Неоконченная пьеса для механического пианино”. Вот Владимир Владимирович мудрейший и не прислушался к своему обожателю, уступил трон Медведеву.
В следующий раз мы увидели Михалкова в программе “Гордон Кихот”. Он там мочил в сортире бедного критика Матизена. Хамил ему как хотел, слова передергивал, кликушествовал. Ну точь-в-точь как его же наглый проводник из “Вокзала для двоих”.
В прошедшую пятницу Михалков защищал свое “Право и Правду” в программе “Поединок”. И каким же симпатичным человеком оказался! Умным, сомневающимся, болеющим душой за матушку Россию. Просто одно удовольствие наблюдать. Но его светлый образ долепил ведущий. Да так старательно, что казалось, мы присутствуем на съемках фильма “Жестокий романс-2”. Типа, спрашивает Паратов: “А скажи, Володька, за что меня народ не любит?” И Володька, с собачьей верностью глядя барину в глаза, заверещал: “А за то, что вы проценты себе берете с продажи “болванок”, за то, что в Союзе кинематографистов единолично царствуете, за то, что позволяете себе…” В какой-то момент показалось: ведущий понял, что переборщил с преданностью отцу родному, но остановиться уже не мог. “Но мы вас все равно любим, ой как любим”, — возможно, хотел закричать Соловьев от счастья. Еще немного, и барин бы крикнул: “А теперь, Володька, танцуй”. “Так вперед за цыганской звездой кочевой…”
Но самым потрясающим Никита Сергеевич оказался у Тины Канделаки и Андрея Колесникова в передаче “Нереальная политика”. Во-первых, выглядел он просто великолепно: наряду с постоянными усами, бровями откуда ни возьмись возникла какая-то непонятная щетина. Может, мэтр уже готовится к новой роли в фильме “Цитадель”? Но тут главное не форма, а содержание. Сначала Михалков заявил, что против него и его великих картин заговор плетут не кто иной, как американцы: госдеп там, ЦРУ и т.д. А затем перешел к самому сильному аргументу: “Что я, смешить тут кого-то должен? Может, мне к вам еще в бикини прийти?” “В бикини?” — почему-то удивился Колесников. “А разве я сказал в бикини?” — Михалков искал союзника в Канделаки. “Вот так они спорят, — направил он указывающий перст в сторону Колесникова, — демагоги, демократы”. “Нет, — полез в бутылку журналист, — вы сказали, что готовы прийти в бикини”. “Я сказал?” — смеялся Михалков в лицо то Канделаки, то Колесникову. Кажется, это был самый принципиальный вопрос дня. Бедная Тина поспешила быстренько закрыть передачу. Но пока она прощалась с дорогими зрителями, то и дело слышалось: “Я в бикини?” — “Вы в бикини”.
А вы говорите право, правда, Россия, власть от Бога, героический народ. В бикини или не в бикини — вот как нужно было назвать манифест. А потом уже спорить.