Возможно, у большинства людей сон и ассоциируется с отдыхом. Но именно в это время наш мозг занят колоссальной работой! В этом лично убедился Павел Лобков, несколько недель участвовавший в экспериментах над собой.
— Я много и продуктивно спал, опутанный проводами, — вспоминает Лобков. — К сожалению, глубже, чем через энцефалограф, мы не можем проникнуть в мозг спящего человека. Разве только просверлить череп. А я еще хочу продолжить серию документальных фильмов на НТВ, поэтому мозгом жертвовать не стал.
В фильме исследуются различные аспекты сна и его нарушения, в том числе и бессонница. Точнее — так называемая семейная бессонница. Наследственная болезнь, описанная еще в Италии Средних веков. При таком нарушении люди с определенного возраста теряли способность спать. И никакие снотворные им не могли помочь…
Есть и болезнь с противоположными симптомами. Так, авторы фильма рассказывают историю одной талантливой и развитой девочки, которая все время засыпает, а потому ей приходится постоянно придумывать себе какое-нибудь занятие, чтобы держать глаза открытыми.
Расскажет Павел Лобков и о том, зачем нам нужны кошмары. И даже найдет связь между сном и раком. В общем, подойдет к вопросу сна с самой тщательной бодростью.
— Я, признаться, раньше вообще не придавал какого-то особого значения сновидениям — ну так, умственный мусор, отходы дневной жизнедеятельности мозга, — говорит Павел. — Все-таки я материалист до мозга костей. Так уж выучили. Но работы финского нейробиолога Антти Ревонсуо, в лаборатории которого мы снимали несколько эпизодов, что называется, “глубоко меня перепахали”. Оказалось, что сновидения — это тренировка мозга, это “учебка” перед прохождением настоящих жизненных трудностей, когда пережитый опыт аккумулируется, анализируется, а дальше мозг сам додумывает концовки. Набрасывает в кошмарах наихудшие варианты развития событий. И всему этому есть, что важно, экспериментальные доказательства!
— Как далеко современные ученые продвинулись в исследовании этой темы со времен старины Фрейда?
— В общем, формально отметая фрейдовские толкования сновидений, ученые продолжают главное — четкий экспериментальный анализ сновидений, а не исследование их как проявлений “космического”, “божественного” или “запредельного”. Во сне мозг освобождается от условностей, которые диктуют органы чувств, — ну, например, слоны не летают или унитаз не поет. Поэтому сон — это еще и творческая лаборатория! Этого, кстати, у Фрейда не было.
— Многие игнорируют такую потребность организма, как сон. Чем это грозит?
— Оказывается — это выявилось, когда широкомасштабно стали записывать мозговые волны спящих, — сон имеет циклический характер. В среднем каждые полтора часа мозг проходит через одни и те же стадии, которые фиксирует энцефалограф. Поэтому скорее важно не то, сколько мы спим, а не обрывается ли последний цикл. Это примерно как остановить конвейер: уже не железо, но еще не машина. Каждый по себе знает: иногда просыпаешься ночью, сам, абсолютно выспавшийся и бодрый, хотя до будильника еще часа три. Ложишься еще поспать — вроде спишь дольше, а встаешь разбитым. Значит, социальное, то есть будильник, прервало биологический сонный цикл. В идеале мозг должен совершить не меньше 4—5 полуторачасовых циклов, отсюда и некая усредненная норма — 8 часов. Гораздо страшнее сбой биологических ритмов — например, у стюардесс, бизнесменов, летающих через часовые пояса на Запад или Восток. Тут и бесплодие, и рак — короче, смотрите фильм.
— Павел, а у вас какие отношения со сном? По расписанию или как придется? Спокойно или с кошмарами?
— С кошмарами, которые очень люблю. Потому что на самом деле они наши друзья, а не враги.
— А какой ваш самый необычный сон?
— Помните картину Питера Брейгеля “Избиение младенцев”? Вроде бы по Библии иродовские зверства происходили в знойной Иудее, а тут — снег, Европа… Вот что-то подобное часто снится: то ныряю в прорубь в Венеции, то еду на грузовике по морю.