Из окна кареты невольно смотришь свысока не только на людей, но даже на машины — их крыши проезжают у тебя под носом. Казалось бы, и к пассажирке экипажа должны относиться с должным пиететом…
— Куда прешь, кобыла?! — высунул красную от злости рожу водитель “Форда”, с которым мы не могли мирно разъехаться на пересечении Баррикадной с Садовым кольцом.
— Включи поворотник, чайник! — не растерялся мой кучер Иван.
Мы, к слову, выехали в Москву не в качестве пришельцев из XIX века — наша карета была при амортизаторах, новой резине, поворотниках и, конечно, с зеркалами заднего вида. Да и вообще, нашему “осмысленному” полному приводу некоторые участники дорожного движения могли бы обзавидоваться — чай, не на “Жигулях” едем.
И кобыла Белка не в первый раз становится участницей дорожно-транспортного движения, потому как давно работает по вызову в качестве романтического такси (по 13 тысяч в час зарабатывает). Так что будет поспокойней некоторых водил.
— Для лошади первый выход в город — настоящий стресс: шум, запах, непонятные железные кони со всех сторон! — говорит мне кучер через специальное окошечко в карете между ним и пассажирами. — Выросла она за городом, так что приучали постепенно. Сначала она детей в парке катала, привыкала к скоплениям народа. В первый раз оседланная вышла в город и, конечно, встала на дыбы, а копыта на крышу ближайшей машины поставила… Водитель даже не знал, кого вызывать — гаишники вроде как не по этой части, а как же страховка? К счастью, пострадавшая сторона оказалась с юмором. Водитель авто решил, что вмятина от подковы рано или поздно принесет ему удачу, да и компенсацией остался доволен.
Тем временем мы делаем разворот на Садовом кольце: кареты на оживленных трассах подчиняются тем же правилам, что и автомобили, разве что гаишникам не к чему придраться — их власть на экипажи не распространяется, даже документы на лошадь они спросить не могут. В отличие от конной милиции… Невольно представляется погоня по современной Москве: верховые полисмены преследуют экипаж, пересекший сплошную… Фантазировать приходится в пробке по пути к Тверской. Из ближайших машин выскакивают дети и просят их сфотографировать на фоне царского экипажа, втихаря целуя Белку в бархатный нос.
— Куда направляешься, золушка? — приспускает окно водитель джипа, и я отмечаю для себя, что подобный вид транспорта еще и неплохой повод для знакомства. Вот на чем надо возить женщину, чтобы она не садилась за руль и не превращалась в обезьяну с гранатой!
Чтобы не скучать, Иван включает мне вальс — оказывается, в салоне встроена магнитола. Пытаемся срезать пробку через Патриаршие. При этом бомжи, спящие на лавочках возле пруда, начинают громко переговариваться:
— Ты это тоже видишь или только я? Фу, я уж думал, “белочка” пришла!
А это всего лишь наша Белка.
— Есть некоторые бульвары, на которые машинам нельзя въезжать, а на лошади можно спокойно проскочить, — делится Иван секретами. — Вот Тверской, например. Кроме того, сено стоит куда дешевле, чем бензин. И для экологии от таких экипажей больше пользы. В Европе многие пересели на велосипеды, наши дороги для них не приспособлены. А к экипажам вполне… Пора задуматься об окружающей нас среде!
По Малой Бронной выруливаем на Моховую и выезжаем к Кремлю — эти декорации по нам! На пешеходную Манежную площадь нас пустили, а постовые на Красной встретили мордой кирпичом: “Есть разрешение администрации?”
Белка зашла на парковку возле ближайшего ресторана — и охранник бросился открывать для меня дверцу кареты: после такого эффектного появления фейс- и дресс-контроль мы прошли без проблем…
В Европе каретный бизнес процветает давно: любой потомственный провинциальный граф старается сколотить себе для торжественных поездок экипаж и налепить на него свой фамильный герб.
В России до производства экипажей дошли только сейчас: в основном мануфактуры работают с западными фирмами. В последнее время частных заказов становится все больше — олигархи устали от крутых тачек и впали в прошлое.
— Заказы можно разделить на разные категории в зависимости от того, для чего покупателю он требуется, — говорит изготовитель экипажей Сергей Пупынин. — Для торжественных выездов, для спортивных состязаний, для охотничьих забав… В среднем экипаж стоит от 100 тысяч рублей до миллиона. В прошлых веках кареты делали из дерева. Теперь мы используем металл и стилизуем его под орех с помощью краски — такие экспонаты более ценны. Самые тяжелые кареты, многоместные, весят около тонны — в них можно впрягать по две-четыре лошади.
Было несколько заказов от музейщиков на копию карет известных персон. Так, например, музей-усадьба в Кузьминках потребовала воссоздать карету Голицына. Мастерам пришлось делать копию со старинной картины — чертежей-то никаких не сохранилось.
— Члены дворянского собрания, у которых есть собственные лошади, заказывают экипажи — один князь только в карете и ездит по своему району, а на ночь ее ставит в гараж. Но это все-таки непросто — лошадь потом тоже надо транспортировать до конюшни, — продолжает директор фирмы. — Одна знатная дама из Санкт-Петербурга недавно заказала нам белоснежную карету за миллион: дверца будет окантована драгоценными камнями. Когда мы спросили, куда она собралась на ней ездить, та возмущенно ответила: “На балы в Петергоф, куда же еще!”
В одной из союзных республик карету изготовили на заказ для самого президента — и флаг на дверь нашили. В Москве политики пока не рискуют шиковать столь открыто.
А куда только не приходится ездить экипажу, работающему по вызову! Однажды карету подали к воротам Лефортовского СИЗО — вышедший из мест не столь отдаленных криминальный авторитет жест оценил и с удовольствием прокатился до кабака в Солнцеве. Оказывается, и в самом-самом пахане вполне может выжить детская тяга к сказкам…
— Одна фирма заказала нам сказочную карету-тыкву, — говорит Сергей Пупынин. — Чаще всего ее приглашают на свадьбы, невесты подъезжают в “овощном” экипаже к загсу. Забавно, что среди них не только молоденькие девушки, но и серьезные дамы встречаются, у которых за плечами по нескольку браков… И никакого цинизма — в душе каждая женщина, видимо, остается Золушкой. Также многие с чемоданами заваливаются в карету, чтобы начать в ней медовый месяц — добраться до аэропорта.
Один романтик использовал карету, чтобы та вырулила из-за угла на старинной московской улочке и подвезла девушке обручальное кольцо — парень сомневался, даст ли его избранница согласие. И не прогадал: девушка пребывала в эйфории, пока карета везла их к ресторану праздновать помолвку.
Умеют делать возлюбленным сюрпризы и люди нетрадиционной ориентации: чтобы попросить прощения у друга, один красавчик-гей приехал к нему на… голубой карете. Оскорбленный выглянул в окно и почувствовал себя принцессой — тут же выбежал из подъезда, обливаясь слезами счастья.
— А один модельер использовал наши кареты для показа одежды, — продолжает Сергей Пупынин. — Те ездили по залу, а на козлах в царственных позах восседали шикарные модели с хлыстами в руках.
Сам изготовитель карет придерживается мнения, что такой транспорт больше подходит для загородной усадьбы, чем для города: “Шиковать можно сколько угодно, но о лошади-бедняжке тоже стоит подумать: ей в мегаполисе и примоститься некуда — не машина, которую можно припарковать и бросить”.