Как мы уже сообщали, в конце февраля руководство Курчатовского института прислало в Минобрнауки письмо, в котором говорилось о том, что «Курчатнику» необходимо передать имущественный комплекс Южного отделения ИО РАН «для формирования на территории Черноморского побережья в районе города Геленджика, экспериментальной прибрежной базы для проведения исследований и разработок в интересах обороны и безопасности Российской Федерации».
По сути, уважаемый Курчатовский институт в лице его президента Михаила Ковальчука мечтает прирасти очередной базой в Краснодарском крае, забрав у Института океанологии последнюю. И ладно бы океанологи плохо работали, – ИО РАН является ведущим российским институтом, входящим в первую, лучшую категорию (согласно последней градации профильного Министерства науки и высшего образования РФ). Это значит, что у него своих госзаданий, включая те, что имеют оборонное значение, — воз и маленькая тележка! Но отберут базу, и результаты могут сойти на нет...
Тут выяснилось, что ИО РАН – не единственная организация, которая горой встала за свое Южное отделение в Геленджике. Письмо, адресованное пока что к главе Российской академии наук, как организации, отвечающей за научно-методическое руководство всеми научными организациями страны, написали сотрудники Географического факультета МГУ им. Ломоносова, попросили Геннадия Красникова посодействовать сохранению Южного отделения.
- Нашей кафедре океанологии 70 лет, – погружает нас в историю декан географического факультета, заведующей кафедрой, академик РАН Сергей Добролюбов. – До 1991 года береговая и судовая практика проходила у наших студентов в Одессе и Севастополе. После того, как все они вдруг стали украинскими, мы туда ездить перестали.
Руку помощи нам тогда протянул Институт океанологии, его директор и наш выпускник Сергей Сергеевич Лаппо. Нам разрешили проводить практику именно в Геленджике, на базе Южного отделения ИО РАН. Там были приборы, причалы и свой флот. 30 лет подряд мы ежегодно летом на 1,5 месяца вывозим наших студентов на эту базу. Из тех студентов выросло уже не одно поколение ученых, к примеру, в самом Институте океанологии завлабы лабораторий: биогидрохимии, цунами, ряда других, – выпускники географического факультета.
Увы, последние десять лет, прошедшие после губительной для нашей науки реформы РАН, изрядно потрепали и саму базу в Геленджике, в частности, из судов, по словам Сергея Анатольевича, там осталось лишь одно – 30-тонник «Ашамба», но ученые и студенты и ему рады, на нем можно работать в 12-мильной зоне территориальных вод.
- Южное отделение это не только база, – там работают высококлассные ученые, которые читают студентам лекции о береговых процессах, об особенностях биологии моря, – говорит Добролюбов. – Причем приезжаем не только мы, – здесь можно встретить и студентов с кафедры термогидромеханики МФТИ, и даже из севастопольского филиала МГУ! Казалось бы, чего последним здесь делать, у них же есть свой крымский берег. Берег есть, но условий, подходящих для определенных видов морской практики нет, такие – только в Геленджике.
В частности, Сергей Анатольевич приводит в пример уникальный комплексный морской и береговой карбоновый полигон. Надо специалисту изучить потоки газов между морем и атмосферой, растительностью, почвой и атмосферой, – все это он может получить только тут.
- Что вас сейчас беспокоит? – спрашиваю я декана, – вопрос этот вроде отложен?
– Со дня на день нам надо брать билеты на поезд, – через два месяца отправляем новую группу студентов. Вроде бы нас пока из Южного отделения никто не гонит, но также нет информации, что базу оставят за Институтом океанологии.
Нам хотелось бы побольше конкретики, чтобы мы могли спокойно работать. В своем письме главе РАН мы с президентом нашего факультета академиком Николаем Сергеевичем Касимовым написали то, чего хотим: сохранить отделение, как неотъемлемую часть Института Океанологии, так как считаем, что отчуждение его имущественного комплекса нанесет непоправимый вред подготовки кадров высшей квалификации.