Первый полет на Марс в рамках проекта «ЭкзоМарс» был осуществлен Европейским космическим агентством и Роскосмосом в 2016 году. Наша ракета-носитель «Протон-М» доставила на орбиту Марса орбитальный аппарат Trace Gas Orbiter (TGO) с двумя российскими научными приборами и европейский посадочный модуль Schiaparelli. Последний разбился при посадке на Красную планету.
Вторая часть «ЭкзоМарса» планировалась на 2018 год, поскольку доступные «окна» для успешного полета на четвертую планету Солнечной системы с точки зрения баллистиков открываются раз в два года. Однако этот запуск дважды переносился: в 2018-м – по причине недоработок, в 2020-м – по причине ковида, и вот теперь проекту помешала спецоперация на Украине... Руководство Европейского космического агентства заявило об этом, спустя несколько дней после начала операции, подчиняясь решению, принятому странами, входящими в ЕКА.
Согласно первоначальному плану, который разрабатывался с 2012 года, российский «Протон-М» должен был запустить на межпланетную траекторию европейский перелетный модуль и российский десантный модуль «Казачок», на котором должны были спуститься на поверхность Марса посадочная платформа и европейский марсоход «Розалинда» (названный в честь британского химика Розалинды Франклин). Задачей миссии было семимесячная работа марсианского ровера на планете по поиску жизни.
И вот европейцы заявили, что «ЭкзоМарс-2022» в сентябре этого года не полетит. Чтобы у вас не сложилось ложного впечатления, о том, что ученые приняли решение сами, без нажима сверху, приведу слова главы Роскосмоса Дмитрия Рогозина: «Ян Вернер, бывший глава ЕКА, прислал мне СМС, где он крайне переживает в отношении этого решения ЕКА. Он категорически не поддерживает этого. Такая же позиция у моих европейских коллег, которые считают, что это самоубийственное решение ЕКА. При всех деньгах, которые есть у них, и отсутствия санкций, на какой-бы корабль они не пытались бы подсесть, – это минимум шесть лет для возобновления работы».
Для тысяч наших ученых, это тоже — большой откат назад. Но Рогозин их подбодрил, пообещав «повторить» посадочный модуль «Казачок», – «для нас это не составит труда», правда, доставит его на Марс уже не «Протон-М», а ракета-носитель «Ангара». «Нужен ли там некий марсоход, возможно и не нужен, потому что сама посадочная платформа является самостоятельной научно-исследовательской станцией, которой будет достаточно для реализации этой миссии», - добавил глава госкорпорации.
– Если для нас этот отказ — настоящая беда, для европейцев, – это катастрофа, – комментирует произошедшее доктор физико-математических наук, заведующий отделом ядерной планетологии Института космических исследований РАН Игорь Митрофанов. – Ведь они долгие годы создавали свой марсианский ровер, потратив на него около 2 миллиардов долларов. Это втрое больше, чем тратится за год на всю нашу космическую отрасль.
– Дмитрий Рогозин сказал, что мы могли бы запустить «Казачок» без европейского марсохода. Это было бы возможно в этом году?
– Забудьте про этот год. Запуска в сентябре 2022 года, как планировалось, уже не будет. Дело в том, что система «ЭкзоМарс-2022» была собрана из российских и европейских частей. Наш посадочный модуль содержит европейские элементы, без которых мы на Марс полететь не сможем. Например, там есть их парашютная система для посадки «Казачка» на поверхность Марса. Наши партнеры очень долго над ней работали, американцы им помогали, в итоге прошлой осенью они получили хороший результат, все получилось... Но даже если бы у нас были свои парашюты, у нас нет в наличии... самого «Казачка». Он сейчас находится в итальянском Турине, где проходил тестирование с пристыкованным к нему ровером «Розалиндой».
– А вернуть назад нельзя?
- Ввиду закрытых полетных зон – нет. Интересно, что это решение было вынесено буквально за несколько дней до того, как связка «Казачок» - «Розалинда» должна была быть погружена в контейнер и отправлена на Байконур.
– Что мешало ученым вернуть сначала нам наш модуль, а потом объявлять о «разводе»? Смогут они чисто теоретически использовать его для полета?
– Нет. Отправлять сложные космические аппараты в космос и управлять ими должны разработчики. Теперь самый ранний срок, когда они смогут найти ракету-носитель (может, им помогут с ней американцы), и разработают собственный посадочный модуль для доставки марсохода, может наступить для них не раньше 2026-28 года, а то и позже.
– Если нет возможности отправить нам наш модуль, тогда они, возможно, возместят нам его стоимость? Ведь на платформе имеются ценные научные приборы, как, кстати, и на самом ровере.
– Как будут решаться вопросы собственности - это вопрос для юристов.
– Вы будете требовать возвращения наших приборов с ровера?
– Зачем? Если им удастся запустить их в составе ровера, пускай они работают на благо науки, разбивать в нынешней ситуации кувшин об кувшин, руша и без того очень хрупкие научные связи, сейчас не время. В составе марсохода наш нейтронный детектор АДРОН сможет показать, есть ли водород в составе воды в верхнем слое поверхности Марса. Вот только не понятно, как они обойдутся без российской системы защиты марсохода от длинных холодных ночей.
Предполагалось, что мы поставим на «Розалинду» в качестве «грелок» российские радиоизотопные источники. В Европе таких нет – только в России и в США. Возможно, европейцам придется обращаться за плутонием к американцам. Кстати, подобные плутониевые источники работают у NASA на другом марсоходе - «Кьюриосити».
– Если у европейцев для создания своей межпланетной системы еще, как минимум, шесть лет, как быстро мы могли бы отправить новый независимый «Казачок» на Марс?
– Мы могли бы осуществить такой полет гораздо раньше, ведь у нас есть вся документация, проведены все испытания. А разработка это – самая дорогая часть в создании космической техники.
Только я вижу наш новый марсианский проект все-таки с полезной нагрузкой, которая заменит на борту «Казачка» утраченный марсоход. Да и смысла нет посылать его на Марс полупустым, поскольку число имеющихся научных приборов на нем было ограничено из-за наличия на борту «Розалинды». Сейчас надо спокойно «встать и отряхнутся», поняв, что в данной ситуации мы слишком положились на порядочность наших европейских партнеров, и начать делать что-то новое и свое. Только впредь, если и будем с кем-то сотрудничать, надо так выстраивать наш проект, чтобы выход партнеров их него не мог причинить нам такого серьезного ущерба.