Пандемия коронавируса спровоцировала беспрецедентную борьбу со смертельным заболеванием, вспышка которого привела к почти глобальному «локдауну», чтобы сдержать распространение COVID-19. Миллиарды государственных и частных денег были вложены в исследования, в невиданных доселе масштабах за такой короткий промежуток времени.
Это не то, что выбрал бы медицинский мир, но события последних двух лет не могли бы произойти без COVID-19 — патоген послужил гигантским катализатором, положившим начало различным технологиям, данным и исследованиям, которые дают представление о других заболеваниях.
Издание The Guardian рассказывает о том, как появление страшного коронавируса изменило мир науки и медицины за короткий исторический промежуток.
Когда 21-летний Том Пули стал первым человеком, получившим экспериментальную вакцину против чумы в рамках медицинских испытаний прошлым летом после испытаний на мышах, его вдохновила мысль, что его участие может помочь избавить мир от одного из самых жестоких убийц в истории человечества.
«Мне совершенно ясно дали понять, что я был первым человеком, получившим это, — говорит Пули, студент, изучающий радиотерапию. – Мне дали понять, что это максимально безопасно. Риски есть, но это талантливые люди: быть первым – большая честь». По его словам, однократная вакцинация, основанная на технологии Chadox, разработанной Oxford Vaccine Group и AstraZeneca, безболезненно вводится менее чем за пять секунд. В ту ночь после получения экспериментальной вакцины молодому человеку стало немного нехорошо, но через три часа он поправился; небольшое испытание продолжалось быстро по сравнению с многовековой борьбой с чумной угрозой, которая убила 171 человека на Мадагаскаре совсем недавно, в 2017 году.
Это всего лишь один пример того, как ученые все чаще обращают внимание на то, как лечение COVID-19 может помочь в лечении других заболеваний.
Ожидается, что будут проведены испытания других подобных прививок против лихорадки денге, вируса Зика и целого ряда патогенов. Еще одно исследование вакцины против лихорадки Эбола уже проходит испытания на людях. Как сказала профессор Сара Гилберт, создатель Оксфордской вакцины: «У нас есть торт, и мы можем положить сверху вишенку или фисташки, если нам нужна другая вакцина, – и тогда мы готовы к работе».
Извлеченные из пандемии коронавируса уроки и укрепившиеся новые нормы навсегда изменят медицинскую науку, пишет The Guardian. В настоящее время мир находится на пороге ряда потенциально значительных прорывов, в основном благодаря растущим исследованиям высокотехнологичных вакцин, которые могут принести пользу больным раком и целым рядом инфекционных заболеваний.
Между тем новые исследования «длительного COVID» могут пролить свет на свертываемость крови, миалгический энцефаломиелит/синдром хронической усталости (ME/CFS) и другие состояния, связанные с упрямым вирусом. Ожирение и уровень витаминов находятся под микроскопом; в то время как цифровизация и расширение трансграничного сотрудничества вскоре могут принести свои плоды.
«COVID стимулировал быстрое применение предыдущих знаний на практике, – говорит член научной группы Independent Sage и профессор вирусологии Университетского колледжа Лондона Динан Пиллэй. – Развитие науки занимает много лет и нуждается в возможности для реализации. COVID обеспечил более легкую регуляторную среду с ускоренными испытаниями, поэтому, например, разработка вакцины была очень быстрой».
По словам ученого, до COVID новой вакцине или лекарству могло потребоваться десятилетие или больше, чтобы пройти все этапы разработки и регулирования, но теперь они были развернуты в течение 12 месяцев после первого описания болезни. «Сейчас мы ожидаем гораздо более быстрого перевода и внедрения научных достижений, – говорит Пиллэй. – Предостережение к этому – постоянная потребность в равном доступе к этим достижениям, чего еще предстоит увидеть в отношении вакцин и лекарств от COVID».
Всего пять лет назад многие не решались инвестировать в экспериментальные препараты, в которых используются синтетические молекулы, направляющие человеческие клетки на выработку специфических белков, способных защищать от болезней. Ни один продукт, основанный на технологии мРНК (что означает рибонуклеиновую кислоту-мессенджер и дает рецепты для создания белков), никогда не был одобрен, но в течение двух лет быстрое развитие и успех Pfizer/BioNTech и удары Moderna в борьбе с коронавирусом изменили правила игры, пишет The Guardian.
Крупный американский фармацевтический гигант Pfizer уже работал с немецким стартапом BioNTech, который обладает значительным опытом в области мРНК, над прививкой от гриппа еще до появления COVID. Затем акцент сместился на разработку вакцины от пандемии и насущную необходимость создания лечения, которое ускорит переход к следующему рубежу — исследованиям методов лечения на основе РНК, нити ДНК, которая передает инструкции, необходимые для производства белков.
«Это стало непредвиденным преимуществом пандемии, потому что технология РНК- и мРНК-вакцины исследовалась не менее 10 лет, – говорит Ричард Букала, руководитель отделения ревматологии, аллергии и иммунологии Йельской школы медицины. – Только во время пандемии в РНК действительно вкладывались большие средства. Разработка вакцины носит эмпирический характер: очень сложно понять, сработает ли она. Это чрезвычайно рискованно. Никто не хочет заниматься исследованиями и разработками. Вы не осознаете, что это провал, пока не испытаете десятки миллионов. Но случайный успех технологии РНК все изменил».
Относительное общественное признание необычного высокотехнологичного подхода также сыграло ключевую роль, а одобрение различных регулирующих органов придало уверенности как инвесторам, так и отрасли. Это может открыть шлюзы для дальнейших одобрений, если новые прививки произведут впечатление в испытаниях, которые готовятся для людей.
Исследователи уже нацелились на другую смертельную болезнь, малярию, которая, по оценкам, унесла жизни почти половины всех людей со времен каменного века. В прошлом году она оставалась ведущей причиной глобальной смертности от инфекционных заболеваний: от нее умерло более 600 000 человек, в основном детей младшего возраста.
Ученым в партнерстве с фармацевтами удалось разработать для него укол «самоусиливающейся» РНК (также известной как saRNA). Эта технология основана на успешной РНК-вакцине против малярии для мышей, разработанной в Йельском университете, и находится на стадии передовых доклинических испытаний. Впервые его можно будет испытать на людях в течение двух лет.
В начале февраля, продолжает The Guardian, Moderna начала испытания вакцины против ВИЧ, основанной на той же технологии мРНК, что и прививка от COVID. Если они окажутся успешны, одноразовая прививка сможет обеспечить пожизненную защиту. Сейчас эта технология изучается, чтобы увидеть, может ли она помочь контролировать в значительной степени устойчивые к лечению состояния, такие как бешенство, вирус Зика и рак толстой кишки, кожи, молочной железы и других частей тела.
Профессор Дэвид Димерт, иммунолог из Университета Джорджа Вашингтона, говорит: «Пандемия COVID действительно продемонстрировала успех мРНК-вакцин. Так что путь от обсуждения его применения для лечения ВИЧ до фазы I клинических испытаний прошел ускоренными темпами».
Доктор Джеффри Бетони, профессор микробиологии, иммунологии и тропической медицины в Школе медицины и здравоохранения Джорджа Вашингтона, добавляет: «Эта вакцина активирует иммунный ответ против ВИЧ, стимулируя клетки в лимфатических узлах. Эта процедура уникальна не только для испытаний фазы I; это уникально для вакцин. Это очень ново». Одна только Moderna разрабатывает испытания как минимум еще 30 методов лечения на основе мРНК в шести различных областях медицины.
Между тем больше внимания уделяется тому, как бороться с ожирением, поскольку оно стало ведущим фактором, связанным с COVID: 78% пациентов в США, госпитализированных в период с марта по декабрь 2020 года, имели избыточный вес. В июне на рынок поступило первое с 2014 года лекарство от ожирения, одобренное Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США, которое может быть в два раза эффективнее, чем предыдущие лекарства для похудения, после того, как исследование почти 2000 пациентов показало, что участники потеряли в среднем 15% своего веса.
Синтетическая версия гормона, снижающего аппетит, уже использовалась в гораздо меньших дозах для лечения диабета 2-го типа, но на фоне растущих доказательств того, что значительная потеря веса снижает тяжесть COVID, регуляторы одобрили ее. Доступность препарата, который может улучшить как уровень глюкозы в крови, так и массу тела, может иметь далеко идущие последствия для общественного здравоохранения вне контекста коронавируса, особенно для людей, которые, несмотря на все усилия, сохранили избыточный вес.
COVID также пролил свет на потенциальные преимущества витамина D. В Норвегии, Финляндии и Исландии, где особое внимание уделяется поддержанию здорового уровня витамина, наблюдаются устойчиво низкие показатели смертности от коронавируса по сравнению с другими странами северного полушария с меньшим фокуса на солнечном питательном веществе. На фоне непрекращающихся поисков того, что именно делает одних людей более уязвимыми к COVID, чем других, внимание к витамину D в начале этого года привело к публикации в журнале Lancet статьи, в соавторстве с десятками экспертов, в которой предполагалось, что недостаток витамина может быть первопричиной в развитии многих заболеваний.
«Для участников с дефицитом витамина D генетические анализы предоставили убедительные доказательства обратной связи со смертностью от всех причин, — говорится в заявлении, призывающем к более широким испытаниям и новому взгляду на стратегии профилактики заболеваний. – Существует несколько потенциальных механизмов, с помощью которых витамин D может защищать от смертности от сердечно-сосудистых заболеваний… Существуют также потенциальные механизмы, влияющие на витамин D при раке».
Цифровое здравоохранение также вышло на первый план в результате реагирования на пандемию. «Использование приложений для смартфонов и понимание общественностью данных и знаний о распространенности заболеваний в настоящее время широко распространены, – говорит профессор Динан Пиллэй. – Люди все больше привыкают получать медицинские консультации на расстоянии, посредством виртуальных консультаций, в то время как другая информация, собранная в приложениях, отправляется медицинским работникам».
Домашнее тестирование также является значительным достижением, поскольку оно позволяет людям эффективно диагностировать себя и, таким образом, ограничивать свое воздействие на других. Это произошло наряду с быстрой клинической оценкой. «COVID дал представление о том, как лучше всего применять науку для решения проблем со здоровьем в будущем», – говорит ученый.
И по мере того, как начинают появляться более глубокие исследования «длительного COVID», они проливают больше света на другие долгосрочные состояния. Решающим звеном здесь может быть микросвертывание, область, которую Резиа Преториус, заведующая кафедрой физиологических наук Стелленбосского университета в Южной Африке, давно изучает, но потребность в дальнейшем понимании стала еще более насущной из-за COVID. Исследуемая модель предполагает, что небольшие сгустки в кровеносных капиллярах, препятствующие доступу кислорода к тканям, могут вызывать длительные симптомы COVID.
В настоящее время Преториус возглавляет исследование, направленное на дальнейшее изучение этого вопроса, чтобы понять, может ли микросвертывание каким-то образом помочь разгадать загадку «долгого COVID» после того, как исследования в ее лаборатории обнаружили значительные образования у пациентов. Предварительные результаты ее первоначального исследования показали, что лечение против свертывания крови может помочь облегчить затянувшиеся симптомы COVID.
Если и есть какая-то область оптимизма в истории пандемии COVID, так это движение к научному сотрудничеству и впечатляющие достижения, достигнутые за такой относительно короткий промежуток времени, отмечает The Guardian.
«Это было такое ужасное время для очень многих людей, – соглашается Дэвид Браун, онколог и ученый, специализирующийся на иммунотерапии рака в Йельском онкологическом центре в Нью-Хейвене, чья команда работает над внедрением технологии РНК в вакцину против рака. – Я надеюсь, что некоторые из научных достижений, сделанных за этот период, могут помочь нам в лечении других заболеваний, так что, по крайней мере, может появиться хотя бы один проблеск надежды на выход из этой чрезвычайно сложной ситуации».