Однако у нас до сих пор назначают пациентам антибиотики и противовирусные препараты, которые не доказали свою эффективность при коронавирусной инфекции. Наталия Ленская рассказала, почему считает вирус SARSCoV2 инфекционным васкулитом (воспалением сосудов) и как его лечить.
- Наталия Георгиевна, сегодня никто не знает точного ответа на вопрос, почему одни переносят COVID-19 буквально на ногах, а другие очень тяжело. У вас ведь есть своя версия?
- Нынешний коронавирус SARS-CoV-2 и коронавирус SARS-1, вызвавший в мире вспышку в 2003 году, идентичны по антигенному составу на 79%. Значит, они должны обязательно иметь частичный, перекрестный иммунитет тоже на 79%. Коронавирус MERS, который был в 2012-2015 годах, также похож на эти вирусы, но имеет ли он с ними перекрестный иммунитет, это вопрос.
Принято считать, что в России не было большой вспышки инфекции SARS-1, но я считаю, что это не так. Все вирусы, из-за которых возникали тяжелые пандемии в XXI веке вызывают инфекционный геморрагический васкулит, то есть воспалительное поражение сосудов. Достаточно посмотреть на возросшую сердечно-сосудистую смертность в России после 2000-го года, при сравнении, например, с 1960 годом. Она выросла более чем в пять раз!
Реально никакого массового тестирования в России на все эти вирусы не проводилось. Медицинский персонал и пациенты в отделениях реанимаций, в пульмонологических, кардиологических и неврологических отделениях, вероятно, переболели этими инфекциями. Сколько же всего переболело в России человек, особенно в городах, где интенсивное авиасообщение с другими странами, не известно. Поэтому многие люди в России должны иметь частичный, перекрестный иммунитет к нынешнему коронавирусу и болеют легко.
- Несмотря на карантины разной степени строгости, вторая волна все же наступила. Как вы считаете, почему?
- Это нужно было предвидеть. Поначалу меры самоизоляции сдерживали скорость заражения и уменьшали нагрузку на медицину, позволяли выработать эффективное лечение. Несомненно, это сыграло свою положительную роль. Но потом, когда резко всё отменили и многие поехали отдыхать, болезнь стала стремительно распространяться. Я пыталась отговаривать всех от коллективного отдыха - и тем более на юге. COVID-инфекция является васкулитом, что, наконец, в мире все признают. И она значительно утяжеляется после солнечной радиации! Мы видим, как тяжело протекает COVID-19 в южных странах.
Сейчас известно, что SARS-CoV-2 может персистировать (медленно протекать) в течении 3-6 месяцев, возможно, и более. И, когда говорят о повторных случаях, думаю, речь идет не о новом заражении, а об обострении заболевания, которое не закончилось. Мы много об этом писали с врачом-дерматологом Екатериной Александровной Венецкой в этом году.
- Почему президент США Дональд Трамп, как сообщают, очень быстро выздоровел после коронавирусной инфекции? По сети была распространена схема назначенного ему лечения, кроме того, он неоднократно говорил, что принимал гидроксихлорохин для профилактики. Можете это прокомментировать?
- Да, весной были заявления, что он постоянно принимает одну таблетку гидроксихлорохина (сейчас уже не рекомендованного для лечения COVID-инфекции во многих странах - Авт.) с целью профилактики заболевания. В основном этим препаратом лечат малярию. Кроме того, это лекарство используется в схемах лечения ревматических заболеваний. Насколько оно может профилактировать COVID-19, не известно, ведь Дональд Трамп все-таки заболел. Может быть, перестал его принимать – мы этого не знаем, а, может быть, заболел на фоне приема препарата.
У препаратов хинолинового ряда, к которым относится гидроксихлорохин, токсическая доза очень близка к терапевтической. Поэтому на фоне увеличения дозы лекарства могут возникать множество осложнений: лекарственные гепатиты, поражения миокарда и нарушения ритма сердца. В Америке его, однако, до сих пор назначают. Это как стрелять из пушек по воробьям. Если нет ничего другого, то тогда это оправдано, а если есть менее токсичные препараты, то зачем?
- Как вы лечите пациентов с коронавирусом?
- Начиная с апреля 2020 года, об этом много говорил на своих лекциях профессор, руководитель Московского общества терапевтов - Павел Андреевич Воробьев. Он подвел итог всему ранее проведенному неэффективному лечению и подробно разъяснил схемы лечения антикоагулянтами. Мы много лет назад работали вместе в одном отделении московской больницы им. Юдина (я, он и Екатерина Александровна Венецкая) под руководством тогда еще доцента кафедры терапии первого ММИ – Дворецкого Леонида Ивановича, которого уже тогда в медицинских кругах считали одним из лучших диагностов. Леонид Иванович активно привлекал нас к лечению самых сложных больных, и мы все являемся его учениками. В апреле 2020 года я стала использовать патогенетическую терапию для лечения амбулаторных больных с COVID-инфекцией, подобрав эффективные дозы глюкокортикостероидов (стероидных гормонов) в комбинации с антикоагулянтами. При использовании такой схемы происходит быстрое клиническое улучшение даже у тяжелых пациентов.
- Почему такие эффективные схемы амбулаторного лечения сегодня не общеприняты?
- Вопрос не ко мне! У нас так уже сложилось, что врач — это только исполнитель, сегодня работающий, к сожалению, по скриптам (медицинским рекомендациям). И это - большая беда всей современной медицины, и не только в России. А медицинская наука должна провести двойные, слепые, рандомизированные исследования тех или иных методов терапии, прежде чем опубликовать результаты. На это уходят месяцы, тогда как нынешняя ситуация требует быстрых решений.
Невозможно было смотреть на постоянные публикации о погибших медицинских работниках и многочисленную гибель пациентов. Сначала я начала лечить своих коллег, родственников, свою семью и поняла, что достаточно небольших коротких курсов глюкокортикостероидов для лечения этой инфекции. Можно обойтись без госпитализации, если начинать лечить как можно раньше. Это и называется патогенетическая терапия.
Заметьте, что вместе с новым противовирусным препаратом Дональд Трамп лечился глюкокортикостероидом дексаметазоном, что в результате дало эффект быстрого улучшения. И я думаю, что в основном улучшение наступило как раз за счет применения этого лекарства. Я также сейчас лечу по схемам, которые приводят к выздоровлению в течение 14-15 дней. Но вместо дексаметазона, который применяют в основном в экстренных ситуациях, использую метилпреднизолон, который действует мягче и чаще используется для курсовой терапии.
- Профессор Павел Воробьев, которого вы упоминали, тем временем, делает ставку на антикоагулянты, а глюкокортикостероиды (ГКС) назначает лишь в тяжелых случаях…
- Истина рождается не только в спорах, но и в практической работе. Я лично пролечила уже очень много больных с коронавирусной инфекцией. Именно продолжающаяся лихорадка говорит о том, что процесс не удается остановить одними антикоагулянтами. Например, много кардиологических больных сейчас получают таблетированные антикоагулянты, но они тоже заболевают коронавирусной инфекцией, и без ГКС не удается остановить процесс.
У меня сейчас на лечении находится пациент, у которого выраженная лихорадка до 38,5 продолжалась около четырех недель, несмотря на большие дозы антикоагулянтов. И что можно было бы сделать без ГКС в такой ситуации? Ничего! Я считаю, что лучше пролечить один раз, чем потом иметь персистенцию вируса.
В последние годы кардиологи пришли к выводу, что развитие атеросклеротических изменений в артериях возникает на фоне воспаления самих сосудов. Что именно изменения сосудистой стенки и приводят к отложению холестерина и формированию атеросклеротической бляшки. Поэтому, вероятно, после SARS-CoV-2 инфекции тоже будет продолжаться воспалительный процесс в сосудах. И вопрос, нужно ли лечить легкие формы COVID-19, остается открытым.
Сложилась парадоксальная ситуация. Благодаря социальным сетям, врачи во всем мире уже эффективно лечат по нашим схемам. Патогенетическая терапия с большим успехом используется в настоящее время в Израиле, Италии, а также в южных республиках СНГ. Однако рекомендации по лечению амбулаторных больных существенно не менялись в течении нескольких месяцев.