Картинка, согласимся, очень похожая на новости 2020 года. Грипп, бушевавший по всему миру в 1918-1920 годах, стал первой пандемией массового общества в этом смысле прообразом всего последующего. В том числе и коронавирусной пандемии нашего времени — которая, похоже, ближе всего по своим последствиям для мировой жизни подошла к показателям «испанки».
Возбудителем того самого испанского гриппа был вполне привычный в наши дни вирус H1N1 (в 2009 году он проявил себя как источник «свиного» гриппа в Америке, по поводу которого была также объявлена пандемия, но который и близко не подобрался ни к показателям нынешнего коронавируса, ни тем более к «испанке»). От сезонного гриппа, привычного нам (лихорадка — респираторные симптомы — зачастую осложнения), клиническая картина «испанки» отличалась «туберкулезным» кровавым кашлем. И еще высокой летальностью. А самое главное — наличием такого феномена, как бессимптомные носители инфекции: человек не болеет, но представляет опасность для окружающих. Впрочем, нам в 2020 году этого объяснять не приходится — штука знакомая.
Родиной «испанки» была вовсе не Испания, а Китай, и так же, как наш нынешний COVID-19 дебютировал в Китае в одноименном году, но породил пандемию в году нынешнем, первые случаи будущего испанского гриппа — точнее, просто сильная вспышка гриппа, поскольку современных средств тестирования сто лет назад не существовало — были зарегистрированы в 1917 году. И опять-таки в Китае. А дальше — совершенно аналогично нынешней ситуации — сработали миграционные потоки, которыми вирус был занесен в Северную Америку. Правда, сто лет назад из Китая в США третьим классом, то есть в скученности, путешествовали гастарбайтеры-«кули», а сейчас — эконом-классом туристы и бизнес-классом предприниматели. Но суть от этого не меняется: был вирус китайский — стал мировым достоянием. Остальное — вопрос времени.
Новому гриппу понадобилось всего несколько месяцев, чтобы захватить планету. Это при том, что самолеты тогда, конечно, существовали, но переноске инфекции никак не могли способствовать, потому что летали недалеко и пассажиров перевозили крайне редко. Зато исправно ходили военные транспорты и эшелоны: шел последний и весьма мучительный год Первой Мировой. Как раз тогда из США и Канады на европейский театр военных действий доставили дополнительные контингенты... тех же самых китайцев, ставших из недорогих рабочих недорогими же солдатами. В дороге некоторые из них жаловались на грипп, но командиры внимания особо не обращали — тоже мне, невидаль, поболеют и перестанут.
Хронология развития пандемии «испанки» по месяцам почти совпадает с коронавирусом — поэтому нам сейчас достаточно легко представить себе картину и понять ее отличия от нынешней. О том, что все это довольно серьезно, заговорили слишком поздно — в апреле-мае 1918 года: а ведь эпидемия развивалась, как и в 2020 году, с зимы. Помимо современных средств диагностики, в большинстве развитых стран тогда отсутствовала и свободная пресса — война же идет, а сообщения об эпидемии роняют моральный дух нации и радуют противника. К тому же большинство случаев до поры до времени возникали в скученных казармах и во время транспортировки войск — значит, информация по этим случаям была еще более закрытой. Собственно, «испанка» потому так называется, что впервые о ней заговорили в этой стране — Испания в Первую Мировую была нейтральной, и как только пандемия перешла в следующую стадию (болеют не только «путешественники», вольные и невольные, и прямо контактировавшие с ними, но и люди, не имевшие вообще никаких контактов с чужаками), о ней начали писать. К маю оказалось, что в стране заразились около 40% жителей, включая короля Альфонсо XIII. В остальных западноевропейских державах, вполне возможно, статистика была не лучше — но внимание на нее обратили только после тревожных публикаций из Испании. Так название и приклеилось.
К августу заболеваемость (пандемию признали тогда уже во всем мире) пошла на спад, и во всем мире уже успели обрадоваться — но глубокой осенью грянула вторая волна, причем по смертности она в несколько раз превышала первую. Современные исследователи полагают, что основной причиной стало то, что в тесных полевых госпиталях, оборудованных на скорую руку где придется (тоже привычная картина!), больные в тяжелых формах активно контактировали друг с другом — и те, кому повезло оттуда выписаться, становились источниками особенно агрессивных штаммов возбудителя. Надо сказать, правда, что в 2020 году именно такой беды, скорее всего, не должно быть: стандарты дезинфекции и «бесконтактности» в нынешних ковид-госпиталях на порядок выше, чем сто лет назад в «гриппозных бараках». Впрочем, перестраховка дело полезное — и учитывая статистику «испанки», понятно, зачем сейчас продолжается режим повышенной готовности и издаются приказы о возможном начале повторных карантинов.
В России «испанка» точно так же, как Первая Мировая война, не осталась в памяти как грандиозная катастрофа — по той же самой причине: революция 1917 года и Гражданская война, а также сопутствующий обоим этим событиям сыпной тиф затмили собой глобальное бедствие. Кстати, и число жертв испанского гриппа у нас точно не известно: зачастую умершим от него ставили диагноз «сыпной тиф». Или вовсе никакого не ставили, потому что война и бардак.
А вот на Западе (прежде всего — в США и Канаде, не воевавших в Первую Мировую на своей территории) эта пандемия запомнилась — причем не только смертями, но и противоэпидемическими мерами. На время эпидемии почти повсеместно отменяли массовые мероприятия, во многих городах закрывались общественные места (от храмов до увеселительных заведений). Санитарная пропаганда упирала на ношение масок и запрещала рукопожатия (в некоторых муниципалитетах США они были запрещены и юридически). Нарушен был и обыденный порядок похорон: подчас не хватало могильщиков, и мирных жителей, умерших от гриппа, приходилось хоронить в братских могилах, вырытых экскаваторами (вспомним телехронику с рядами гробов в Бергамо). Поэтому для многих местностей мира «испанка», унесшая жизни от 50 до 100 млн человек, оказалась самой крупной встряской повседневной жизни — куда там войнам и революциям. Тем и запомнилась.