Как сообщили в СК РФ по Новосибирской области, в 2014 году подозреваемый Скубневский, который замещал управляющего делами СО РАН, в нарушении действующего законодательства и порядка предоставления служебных помещений, заключил с председателем президиума СО РАН на безвозмездной основе договор служебного найма жилого помещения (коттеджа). В 2015 году право собственности на указанный коттедж было зарегистрировано за дочерью председателя президиума СО РАН. Таким образом, «произошло выбытие объекта недвижимости из собственности РФ» с причинением ущерба на сумму более 67 млн рублей».
— 18 ноября утром в дверь моей квартиры позвонили, — рассказывает «МК» 77-летний Скубневский. — На пороге стояли четыре человека: девушка из СК, сотрудник ФСБ и двое понятых. Кстати, странно, как они беспрепятственно прошли в сам подъезд, оснащенный домофоном? «Мы должны произвести обыск в вашей квартире, чтобы найти договор соцнайма с Асеевым», — сказали нежданные гости. «Пожалуйста, проходите, только мне и скрывать его нечего, он не потерян, лежит в сейфе Управления делами в Сибирском отделении РАН, как и все другие договора социального найма на коттеджи», — ответил я. У меня супруга — инвалид, ей требуется уход. Пока я давал ей необходимые лекарства, вошедшие в дом сотрудники оформляли какие-то бумаги. После мы вместе поехали в СО РАН, где я предоставил им искомый ими договор.
Речь идет о приватизации, которая, по словам Скубневского, была объявлена в Академгородке в 2014 году. Все ученые, занимавшие коттеджи, кто целиком, кто — один на две семьи, естественно, захотели их приватизировать. Только сначала для этого надо было оформить договора соцнайма. «Я подписывал их всем, — говорит Эдуард Владимирович, — и это было абсолютно законно». Когда дело дошло до приватизации, Александру Асееву пришлось через суд доказывать, что он тоже имеет на это право.
Мы созвонились с самим Александром Леонидовичем, который рассказал, как все было:
— Это полный беспредел, — так охарактеризовал происходящее Асеев. — 60 членов Сибирского отделения РАН тогда приватизировали коттеджи, и к ним — никаких претензий, а за меня взялись плотно. Я связываю это с моей непримиримой позицией по воду реформы РАН, которая произошла в 2013 году. Я неоднократно высказывался по поводу этого и в прессе, и на собраниях нашего отделения. Кстати, по этому поводу у нас были противоположные позиции с нынешним главой СО РАН. Теперь о коттедже. Да, дом был записан на мою дочь, и она, согласно решению двух судов — районного и областного (копии документов имеются в редакции. — Авт.), признана законной его владелицей. Все правоустанавливающие документы у нас есть. В качестве компенсации за приватизированный коттедж мы передали в казну 4-комнатную квартиру в Новосибирске, которая перешла в управление Росимуществом, а после — в фонд Сибирского отделения РАН. Сейчас это уже почти никто не вспоминает, но, когда я возглавлял отделение, выдвинул инициативу построить больше коттеджей для простых ученых Сибирского отделения РАН в пешей доступности от старого Академгородка. 100 домов-коттеджей уже заселены, подчеркиваю, не академиками или какими-то высокопоставленными сотрудниками, а обычными научными сотрудниками, строится еще 500 коттеджей.