«Светила» из подвала
Исторический подвал отдела любительского телескопостроения Объединения астрономов и геодезистов находится в центре Москвы, на Садовой-Кудринской улице. В советские годы здесь находился центральный совет Всесоюзного астрономо-геодезического общества, образованного в 1932 году и объединившего профессионалов и любителей со всей страны. Во время своего расцвета организация существовала в составе 77 отделений и 4 тысяч действительных участников, но в 90‑х годах большинство организаций закрылось. На сегодня от некогда огромного и влиятельного объединения остался всего один отдел любительского телескопостроения, насчитывающий всего 32 постоянных сотрудника. Эти люди продолжают традицию, зародившуюся еще в годы безнадежного советского дефицита астрономических инструментов: когда телескопа было не достать, энтузиасты изготавливали аппараты своими руками и быстро научились делать инструменты, ничем не уступающие промышленным.
В подвале на Садовой-Кудринской астрономы заседали с конца 60‑х годов прошлого века, но в начале 90‑х помещение пришлось покинуть: это сильно ударило по телескопостроителям, оставшимся без мастерской. Деятельность последнего отдела АГО возобновилась только в 2006 году, когда им удалось вернуться в знакомые стены, и продолжается до сих пор. Сейчас «астрономический» подвал известен среди российских «звездочетов» тем, что здесь любой начинающий или опытный исследователь может проверить исправность своего телескопа или даже с нуля изготовить самодельный: помощь единомышленникам участники сообщества оказывают бесплатно.
— Когда человек ступает на «скользкую дорожку» астрономии, он поначалу думает, что у него для всех целей будет один замечательный компактный телескоп, — смеется участник АГО Евгений Хомяков. — Но телескопы как объективы фотоаппарата, для каждой задачи нужен свой. Один для ближних исследований, другой для дальних... Сейчас у меня дома имеется целый «парк» телескопов, несколько десятков труб. Конечно, в этой увлеченности важную роль сыграл «подвал».
Больше всего обитель «звездочетов» похожа на огромную мастерскую: все свободное пространство заставлено станками для обработки деталей телескопов, на полках — банки с красками и лаками, на столах тут и там разложены будущие линзы и зеркала — крупные куски тусклого матового стекла. Целую стену одной из комнат занимает длинная «теневая скамья» — устройство для проверки качества и настройки оптики аппаратов (в «расстроенном» телескопе изображение может не давать нужного качества изображения, «плыть» и двоиться). Другая такая конструкция, но раза в два меньше, стоит в помещении, которое служит основным местом сбора участников АГО. Там же есть и небольшой интерферометр (прибор для определения формы и технических характеристик оптики): по словам астрономов, в России в свободном доступе таких аппаратов больше ни у кого нет, хотя именно интерферометры могут безошибочно выявлять все достоинства и недостатки оптики.
— Помещение здесь историческое, «намоленное», — говорит президент АГО Фидель Горбунов. — Нам удалось воссоздать ту уникальную атмосферу, которая была здесь раньше. Нас немного: кто-то приходит, кто-то уходит, старики умирают, молодежи мало — она сейчас не любит работать руками. Впрочем, один-два новых человека в год обычно появляется. Зато на проверку телескопы к нам приносят непрерывным потоком, а если кто-то хочет научиться, например, шлифовать оптику — мы рады этому научить.
Среди участников объединения есть учителя и писатели, альпинисты и моряки — не говоря уже о страстных популяризаторах науки. Самым молодым из участников около тридцати лет, «старейшим» — за шестьдесят. Есть в этом маленьком сообществе и свои легендарные персонажи: например, в честь почетного вице-президента ВАГО Виктора Абалакина официально назван один из астероидов.
Между наукой и искусством
Наибольшую популярность движение самодельного изготовления телескопов приобрело в советские годы, когда телескоп нельзя было купить нигде, кроме нескольких учколлекторов (они закупали и распределяли телескопы по школам). Впрочем, как вспоминает Фидель Горбунов, для астрономов-любителей эти «сокровища» были вообще недоступны: учколлекторы принимали оплату только по безналичному расчету, а банковские счета, кроме сберкнижки, в то время обычным гражданам иметь было нельзя. Тогда и появились мастера, которые изготавливали телескопы своими руками, а потом делились технологическими «находками» с единомышленниками: со временем из хобби это превратилось в настоящее искусство. Астрономы-любители повторяли все производственные процессы изготовления телескопов, но только в бытовых или клубных условиях — тогда же появились книги, посвященные любительскому телескопостроению и содержащие подробные инструкции.
Кстати, традиционный оптический телескоп — это довольно простая система, основными деталями которой являются объектив и окуляр, однако она требует идеальной обработки и балансировки (или юстировки) составляющих. У линзовых телескопов (рефракторов) в качестве объектива используется линза или линзы, а у рефлекторов (зеркальных телескопов) в роли объектива выступает вогнутое зеркало. «Мастером по оптике» в АГО считается писатель-фантаст Александр Громов, уже много лет состоящий в обществе и охотно передающий знания будущим поколениям астрономов.
— Мы не придавлены планом выпуска продукции и понимаем: сколько времени требует зеркало, столько ему и дай, — объясняет Громов. — В результате получается оптика лучше, чем покупная. Если к нам приходят люди, которые хотят самодельный телескоп, мы показываем им, как это сделать. Кроме того, оптикой, сделанной вручную, можно доработать и промышленный телескоп — он от этого только выиграет.
Трубы для телескопов астрономы-любители или заказывают, или также делают сами: тем более что технология позволяет изготавливать не сплошные «тоннели», а ажурные конструкции (фермы). Как говорит Громов, возможности подвала АГО со всеми его станками и инструментами позволяют, в частности, с нуля сделать телескоп, оптическую схему которого изобрел еще Исаак Ньютон в середине XVII века. Но чаще в подвал приходят люди, которые хотят проверить качество оптики и настройки своего инструмента промышленного изготовления. На этот счет у астрономов-любителей однозначное мнение: хочешь сделать хорошо — сделай сам. Кстати, другой участник АГО, московский учитель астрономии и физики Владимир Гусев, уже не раз не только реставрировал, но и создавал с нуля точные копии утерянных деталей для старинных московских телескопов. В частности, для немецкого рефрактора Рейнфельдера и Хертеля из ДК при заводе имени Лихачева Гусев отреставрировал деревянную трубу и изготовил латунный макет фирменного знака вместо украденного раритетного шильдика. Как говорят сами астрономы, готовые изделия даже знатоку было бы сложно отличить от подлинников!
— В основном на мне работы по дереву, — рассказывает Гусев. — Деревянную трубу телескопа в ДК ЗИЛ реставрировал в основном я, а в Краснопресненской обсерватории ГАИШ помогал реставрировать семидюймовый телескоп: там работы вообще было очень много: от восстановления ступенек к наблюдательной площадке до мелких фирменных деталей на самом инструменте. Сам я сюда попал случайно, хотя в детстве сильно увлекался астрономией: хобби возобновилось в 2006 году, когда здесь снова открылся астрономический подвал. Когда-то я мечтал быть художником, и навыки, которые я успел получить, очень пригодились здесь.
Как рассказывает один из самых активных участников АГО — Вадим Воротилин, астрономией он начал интересоваться еще очень давно: то ли в шестом, то ли в пятом классе. По книжкам (которых было не так много) он начал изучать ночное небо и все время мечтал о своем собственном телескопе. Его Виктору подарил отец, каким-то невообразимым образом обойдя все формальности приобретения астрономических инструментов. Увлечение развивалось, и сейчас Воротилин не мыслит своей жизни без изучения deep sky — далекого космоса.
— Галактики, шаровые скопления, газовые туманности — вот что я в основном изучаю, — рассказывает Вадим. — Естественно, иногда я не прочь и на Луну посмотреть. В области любительской астрономии я больше наблюдатель — кто-то занимается изготовлением телескопов, но мне больше нравится исследовать ночное небо. Кстати, насчет НЛО: конечно, они бывают, но то, что преподносят во всяких выдумках, истине не соответствует. Не все необычное, что есть на ночном небе, представляет из себя НЛО — тем более что сейчас никто даже толком не знает, что это такое.
— Я, например, видел раз НЛО, — добавляет Александр Громов, — но я не говорю, что это был корабль пришельцев! Это был объект, который я не смог опознать, но я подумал-подумал и пришел к выводу, что это, скорее всего, был шар-зонд, своеобразно освещенный солнцем.
— У меня было две встречи с НЛО! — включается в разговор Евгений Хомяков. — Первая: стою я как-то утром на балконе, вижу звездочку, и она то загорается, то исчезает — а звезд в это время уже никаких нет. Сразу хватаю телескоп: оказалось, что это просто самолет летит в мою сторону, и свет от него вот так мигает. Или другой случай: смотрю — высоко-высоко в небе что-то летит, причем в полете меняет свою форму. Что такое, думаю? Смотрю в телескоп — оказалось, связка шариков. Не все, что кажется странным, на самом деле так уж странно.
Как говорит Фидель Горбунов, «подвальная» деятельность участников АГО — увлекательное хобби, но им хотелось делать и более значимые для отечественной астрономии вещи. Так появилось еще одно направление деятельности отдела — реставрация телескопов в старинных столичных обсерваториях.
Не было бы счастья...
Сразу два «подопечных» АГО находятся в обсерватории Государственного астрономического института имени П.К.Штернберга (он же Краснопресненская обсерватория ГАИШ МГУ). Здесь, среди небольших деревянных домов и пышной зелени, в глаза сразу бросается высокая светлая постройка — Назаровская башня. Поднявшись по винтовой лестнице, оказываешься в небольшой обсерватории: там, отгороженный от неба двухстворчатым куполом, находится телескоп, который участники объединения собирали, что называется, по кусочкам. Часть его деталей нашлась неподалеку, на территории обсерватории, и была использована для восстановления аппарата, но некоторые детали пришлось изготавливать самостоятельно.
— Это семидюймовый телескоп немецкой фирмы Гейде, — рассказывает Фидель Горбунов. — У нас в стране такие вещи по пальцам пересчитать можно. В отличие от телескопа в ДК ЗИЛ он восстанавливается почти с нуля и сейчас готов уже на 90%. Купол обсерватории мы также практически восстановили: он уже может поворачиваться, а вот механизм, открывающий и закрывающий створки, еще надо протестировать и отладить. Впервые мы пришли сюда семь лет назад: купол был весь ободран, а самого телескопа не было. Но потом одна из пожилых сотрудниц ГАИШ вспомнила, что аппарат — то ли до войны, то ли в первые послевоенные годы — разобрали, из-за того что в обсерватории провалился пол. Мы решили, что он все еще может быть где-то неподалеку.
Руководство института имени П.К.Штернберга разрешило астрономам провести поиски телескопа на территории ГАИШ, и старинный аппарат вскоре действительно нашелся — вернее, нашлись отдельные его части. Они находились в деревянном сарае еще дореволюционной постройки рядом с Назаровской башней, под грудами хлама и старой тяжелой мебели. Участникам АГО пришлось организовать специальный субботник, чтобы разобрать завалы и буквально выкопать из земли сохранившиеся детали аппарата.
— Мы восстанавливали этот телескоп, исходя из его сохранившихся фотографий и нашего собственного понимания того, как он должен быть устроен, — объясняет Горбунов. — Что-то пришлось добавить: например, мы повесили дополнительные свинцовые грузы, потому что нам не удалось идеально сбалансировать телескоп. Но это не наша вина: астроном Витольд Цераский, который руководил обустройством обсерватории в конце позапрошлого века, именно он за бешеные деньги выписал этот инструмент из Германии, заказал верхнюю часть трубы чуть длиннее, чем надо, — ему так было удобнее проводить наблюдения.
Работа над восстановлением обсерватории велась всем миром: кто-то помогал постоянно, кто-то приходил всего раз или два. Институт частично финансировал реставрацию (например, внешние работы по восстановлению купола башни выполнили старые мастера, приглашенные ГАИШ), но этих денег категорически не хватало. Впрочем, энтузиазм астрономов был так заразителен, что на покупку недостающих частей рефрактора «скидывались» даже работники института.
— Когда нам не хватало деталей, нам помогали сотрудники обсерватории — притом что они получают очень маленькие зарплаты, — рассказывает Горбунов. — Кто-то даже свои пенсионные деньги отдавал! Например, так нам помогли заказать две детали монтировки телескопа: водило из силовой бронзы и подлинный чугунный клин XIX века. Каждая из них стоила порядка 80 тысяч рублей.
«Большой брат» телескопа в Назаровской башне находится в главном здании института имени П.К.Штернберга. Там, в центре просторного круглого зала обсерватории, еще в 1900 году был установлен исполинский аппарат — 15‑дюймовый телескоп-астрограф, изготовленный фирмой знаменитого немецкого механика и астронома Иоганна Георга Репсольда. Благодаря не одной, а двум трубам этот аппарат позволял одновременно вести наблюдение и съемку небесных тел (съемка раньше могла занимать несколько часов — именно столько астроном должен был удерживать в фокусе небесное тело, следя за ним с помощью второй трубы). Сейчас телескоп уже выведен из эксплуатации, но находится в статусе памятника науки и техники первой категории и требует постоянного обслуживания — чистки и смазки. Всем этим по мере необходимости занимается сам Фидель Горбунов.
— Эта обсерватория считается alma mater нашей астрономии, — объясняет Горбунов. — В отличие от телескопа в Назаровской башне этому инструменту выпала куда более достойная участь: он находится и всегда находился на территории главного здания обсерватории, на нем работали наши главные светила астрономии. Его постоянно нужно поддерживать в рабочем состоянии, и так уж получилось, что все работы по техническому обслуживанию теперь лежат на мне, в связи с чем меня пригласили на работу в ГАИШ в качестве «инженера-историка».
По словам участников АГО, их активная деятельность возможна только тогда, когда у них есть подвал: это и место обсуждения текущих проектов, и мастерская, и склад множества инструментов и станков. Если, как уже было в прошлом, подвал закроется (а это возможно, если учесть, что астрономы «тянут» его содержание и масштабные реставрационные работы своими силами), столичные обсерватории и их телескопы снова могут прийти в упадок. Но пока хватает сил, как говорит Горбунов, — работа продолжается.