Об истории появления этого чуда техники и «подковерных битвах», случавшихся при организации его работы, «МК» узнал от бывшего «начальника экрана» Евгения Цыганова.
В 1972 году на проспекте Калинина (ныне — Новый Арбат), у глухой стены роддома им. Грауэрмана начался монтаж огромного видеотелевизионного экрана.
— Электронный информатор ЭЛИН разработали специалисты из Винницы, сотрудники ЦКБ информационной техники при Министерстве электронной промышленности под руководством Леонида Львовича Могилевера, — рассказывает Цыганов. — Фактически это огромный уличный телевизор размером 13,5х17 метров, но без кинескопа: цветные изображения транслировались при помощи обычных лампочек от автомобильных фар. На гигантском световом поле их было размещено 102 900 штук, — сгруппированных в ячейки по три: синяя, красная и зеленая. Согласно принципу цветопередачи, при помощи варьирования этих цветов в различных пропорциях можно получить всю палитру красок.
— Почему видеоэкран разместили именно на этом месте?
— Главный архитектор проекта Нового Арбата М.В.Посохин искал варианты декоративного оформления магистрали. В частности, остро стоял вопрос о том, как задекорировать обнажившуюся после сноса соседних старых зданий торцевую стену роддома им. Грауэрмана, замыкавшую перспективу широкой пешеходной зоны. И тут оказалась очень кстати идея установки «уличного телевизора», с которой пришли к Посохину его конструкторы.
Выручило зеркало
Монтаж ЭЛИНа у глухой стены роддома и отладку работы всех элементов его конструкции производили сотрудники ЦКБИТ под руководством зам. главного конструктора А.И.Никитича. Для дальнейшей эксплуатации видеосистемы нужно было набрать московских специалистов. С этой целью на экране в первые дни его работы регулярно транслировалось соответствующее объявление. Евгений Цыганов тогда жил в одной из многоэтажек на Новом Арбате и из окна своей квартиры прочитал высветившееся предложение, которое показалось ему интересным.
— Я интуитивно почувствовал, что у такой видеосистемы большие рекламные возможности, и в конце апреля 1977 года отправился наниматься на новую работу. Рассказал, что у меня есть радиотехническое образование, что работал когда-то в Министерстве внешней торговли и знаю основы рекламного дела. В итоге взяли на должность начальника технической и коммерческой эксплуатации системы ЭЛИН. Поскольку группа, обслуживавшая «царь-телевизор», формально числилась подразделением Министерства электронной промышленности, то подчинялся я непосредственно начальнику главного научно-технического управления МЭП В.М.Пролейко.
ЭЛИН работал ежедневно, в любую погоду. Изображение на экране читалось даже за километр — с противоположного конца Нового Арбата. Трансляции включали с наступлением темноты, а выключали поначалу в 10 вечера, а потом — по распоряжению Мосгорисполкома — в 11. На экране демонстрировалась главная информационная телепрограмма «Время», развлекательные фильмы — в том числе популярные мультики «Ну, погоди!», «Белоснежка и семь гномов», рисунки и реклама. Все программы шли в прямом эфире, и это по тем временам, когда царила в стране строжайшая цензура, было смелое решение: как-никак центр Москвы, правительственная трасса...
Зрителей собиралось много. Некоторые люди даже специально приезжали из отдаленных районов столицы. Говорят, Брежнев, заинтересовавшись, не раз просил остановить свой лимузин, чтобы посмотреть «картинки», транслируемые на нашем ЭЛИНе.
По случаю больших торжеств — 1 Мая, 7 ноября, — на экране показывали праздничные программы, которые готовились по линии горкома партии. Зато к другим, не столь идеологически насыщенным красным дням календаря — Новому году, 8 Марта, — материалы для показа на экране «элиновцам» доверено было делать самостоятельно. В команде Евгения Цыганова работали не только инженеры, электрики, программисты, но имелись редакторы и даже художник с фотографом.
— Во время Олимпиады-80 меня аккредитовали в качестве корреспондента электронной прессы. Я по телефону прямо с соревнований передавал своим сотрудникам «горячую» информацию — кто победил, какой рекорд установлен... Мои сообщения оперативно монтировались в программу, и вечером их показывали на экране ЭЛИНа. Порой получалось даже опередить телевизионщиков с последними спортивными новостями.
— Возникали трудности при эксплуатации столь уникальной конструкции?
— Чтобы обеспечить нормальную бесперебойную работу экрана, постоянно дежурила целая бригада специалистов. Пришлось решать и другие организационно-технические проблемы. Нам выделили отдельное помещение — квартиру в расположенном рядом с экраном «убитом» старом доме. Мы там провели капремонт и оборудовали служебные помещения. Однако, едва справив новоселье, обнаружили, что есть один существенный минус: находясь у себя в рабочих комнатах, мы не могли видеть, что творится с «картинкой», транслируемой экраном, — нет ли каких-то сбоев. Поначалу приходилось ради контроля за ней то и дело выбегать на улицу. Потом придумали повесить большое зеркало на фонарном столбе напротив экрана, чтобы уже с его помощью отслеживать из кабинета качество изображения.
Конечно, ролики следовало демонстрировать на ЭЛИНе со звуковым сопровождением. Сперва для этой цели мы использовали машину с установленным на ней динамиком. Потом такую времянку заменила стационарная система для трансляции фонограммы: не без труда удалось добиться от городских властей разрешения на радиофикацию левой (если смотреть из центра) стороны Нового Арбата. На расстоянии до 800 метров от ЭЛИНа укрепили на столбах уличного освещения 30 динамиков. Однако сразу стали поступать жалобы от жильцов соседних многоэтажек, которых беспокоили наши вечерние трансляции. Пришлось ограничивать громкость, менять угол наклона динамиков...
Огромная проблема для меня как для начальника — решение всех вопросов с цензурой. Ведь в те годы ни одна передача не могла демонстрироваться перед публикой без предварительного согласования ее с Главлитом. Мне они тоже предлагали каждый ролик обязательно согласовывать, но я возразил: на ЭЛИНе часто идут оперативные программы, с каждой из них к вам не наездишься, поэтому пусть тогда ваш сотрудник сидит у нас на объекте и оперативно все проверяет. В ответ зам. руководителя Главлита Зорин говорит: «Знаешь, Цыганов, мы тебе это доверяем — проверяй сам и выпускай на экран. Но под твою ответственность!»
Рекламные страдания
— Уже с 1 августа 1977-го мы начали регулярную коммерческую эксплуатацию системы. Сперва крутили только один рекламный ролик — нашего «профильного» МЭПовского магазина «Электроника». Но потом дело стало быстро расширяться. Потенциальным рекламодателям мы разослали письма с информацией о заманчивых возможностях новой уличной видеосистемы. Стоимость одной рекламной минуты назначили по тем временам немалую: 8 рублей. Поначалу даже опасались, что такой тариф отпугнет клиентов. Однако наши страхи оказались напрасными: от желающих дать рекламу своей продукции и услуг отбоя не было, уже в первые дни к нам поступили заявки от более чем 40 организаций и предприятий, и в дальнейшем их число все возрастало. Поэтому мы позднее повысили свои тарифы до 11 и даже до 15 рублей.
Вот лишь некоторые предприятия и организации, которые показывали свою рекламу на экране ЭЛИНа: Бюро по трудоустройству населения, Всероссийское добровольное пожарное общество, «Госстрах», «Мосшвейпром»... Очень активным рекламодателем было внешнеторговое объединение «Трактороэкспорт». Мне даже при очередном посещении МЭП один из начальников в шутку попенял: «Ну ты, Цыганов, весь Арбат тракторами перепахал!» Еще, помню, гастроном «Новоарбатский» настойчиво «продвигал в массы» сельдь иваси... А вот мясо, мясные продукты фактически оказались вне рекламы: тогда ведь это был изрядный дефицит.
Рекламные ролики, которые предстояло «крутить» на видеоэкране, их сценарий, оформление, мы разрабатывали сами, а затем согласовывали с заказчиками.
Представление о том, как выглядела «продвинутая» рекламная продукция 30–40-летней давности, дает копия документа, сохранившаяся у Евгения Цыганова. «Согласовано. 21 января 1983 г. Программа эпи-фильма «Картофельные котлеты с рыбой». 1. Текст: «Мосрыба, Мосрыба, Мосрыба, Мосрыба, Мосрыба» (продолжительность — 15 сек.). 2. Текст: «Новинка — картофельные котлеты с рыбой» (продолжительность — 15 сек.). 3. ЭПИ (электронная проекция изображения. — Авт.) — картофельные котлеты с рыбой в упаковке (15 сек.). 4. Текст: «Быстро и вкусно — 5 минут и румяные картофельные котлеты с рыбой на вашем столе» (15 сек.). 5. ЭПИ — повар с котлетами (15 сек.). 6. Текст: «Купить картофельные котлеты с рыбой вы можете в магазинах фирмы «Океан» и продовольственных магазинах столицы. Цена упаковки — 50 копеек» (30 сек.)...»
— Серьезная опасность состояла в том, что «бдительные товарищи» могут не так истолковать подготовленные нами ролики. Был, например, случай с рекламой лыж. У нас получилась очень эффектная «картинка»: молодая симпатичная семья в красивой спортивной одежде, собираясь на загородную прогулку, берет лыжи, идет с ними в гараж и выезжает оттуда на автомобиле... А в итоге мы получили обвинения в пропаганде западного образа жизни!
Отдельно следует сказать о моей идее демонстрировать на ЭЛИНе иностранную рекламу. Я ведь работал прежде в системе Минвнешторга и теперь через своих знакомых сотрудников связался с несколькими представителями западных фирм, работающими у нас в стране, предложив давать на видеоэкране рекламу их продукции, реализуемой в СССР. Эти господа даже не ожидали такого, их очень заинтересовал мой вариант. Мы рассчитали приблизительный тариф, получили в итоге порядка 60–80 долларов за минуту рекламы (в год это давало огромную сумму — около миллиона долларов). Я доложил руководству нашего МЭП о возможности реализации столь выгодного коммерческого проекта. Они идею одобрили, но с опаской. Возник вопрос с долларами: как их получать? Ведь по тогдашним советским временам иметь дело с расчетами в валюте могло только одно ведомство — Министерство внешней торговли. Поэтому пришлось выстраивать целую денежную цепочку: западные «фирмачи» переводят деньги за прокат своих рекламных роликов на счета этого министерства, там доллары конвертируют в рубли и переводят их уже в наше МЭП.
Следующий этап был самым непростым. Предстояло «завизировать» идею в горкоме партии. Тамошние руководящие товарищи, хотя и хорошо знали меня по прежней работе, однако в столь «скользком» вопросе решили подстраховаться и предложили согласовать рекламный проект с ЦК комсомола (мол, в случае чего будет с кем разделить ответственность!). На ЭЛИН дважды приезжал зам. первого секретаря ЦК ВЛКСМ В.Поляничко, и я ему показывал нашу систему и рассказывал, как и что предполагается здесь делать. В итоге комсомольские вожди все одобрили, а после этого и горком партии отправил 11 января 1978 года официальное свое одобрение нашему министру А.Шокину: «МГК КПСС поддерживает вашу просьбу о разрешении демонстрации на табло ЭЛИН рекламно-информационных материалов иностранных фирм при условии обеспечения строгого контроля за идеологической направленностью информации и установлении правильного соотношения между объемами рекламно-информационных материалов организаций и фирм капиталистических и социалистических стран, а также между объемами информации технического и общественно-политического характера».
Однако в последний момент вмешались товарищи из госбезопасности. У заместителя председателя КГБ С.Цвигуна даже состоялось специальное совещание по нашему вопросу, на которое пригласили и главного инженера МЭП Ю.Севостьянова. Цвигун всех выслушал и подвел черту: «Знаете, что на Западе скажут? — Вот, СССР стал зарабатывать валюту на рекламе. А вдруг что-то у нас не получится, это же будет позор на весь мир! Поэтому показ зарубежной рекламы на экране следует запретить».
И все-таки предложенный для ЭЛИНа «долларовый» проект получил реальное продолжение: именно после описываемых событий зарубежная реклама появилась на стадионах.
Австралия в восторге
— ЭЛИН стал приносить неплохую прибыль от рекламы. Однако на Западе советское изобретение фактически «не заметили». За рубежом первым таким крупногабаритным видеоэкраном принято считать конструкцию, разработанную японской фирмой для ЭКСПО-80. Но он появился позже ЭЛИНа и был меньшего размера.
Между тем в Книге отзывов, которая у нас имелась, немало восторженных записей об ЭЛИНе, в том числе и от иностранных представителей. Особо запомнилась мне реакция лорд-мэра австралийского Сиднея: «Мы были сначала заинтересованы, затем очарованы. Мы думаем, такая система имеет будущее в Австралии». Действительно, с подачи австралийцев начались даже переговоры об установке целой сети подобных видеоэкранов в крупнейших городах Зеленого континента. Однако для реализации подобного проекта необходимо было командировать ведущих разработчиков системы ЭЛИН в Австралию, но в те годы это оказалось невозможным...
Хочу упомянуть и еще один момент, о котором вряд ли кто-нибудь знает. Во время съемок фильма «Карнавал» у его режиссера, знаменитой Татьяны Лиозновой, возникла идея: в эпизоде, когда молоденькая девушка-приезжая — главная героиня в исполнении Ирины Муравьевой, идет по Новому Арбату, на видеоэкране транслируется «ожившая картина» с воплощением ее заветной мечты о выступлении на сцене. Были даже переговоры дирекции съемочной группы с нами на этот счет, однако в итоге свой замысел киношники так и не реализовали.
Я ушел с ЭЛИНа в начале 1983-го. А чудо-экран проработал вплоть до 1985 года. Потом «царь-телевизор» решили модернизировать и вместо лампочек поставили люминесцентные индикаторы. Судьба уникального электронного информатора оказалась непростой после того, как в годы перестройки непосредственный его хозяин — Министерство электронной промышленности — прекратил существование. Уже в начале 1990-х «сирота»-ЭЛИН пришел в негодность. Поверх его «мертвого» экрана растянули обычное рекламное полотно... Впоследствии электронная конструкция была возобновлена, но она работала уже на традиционных для нынешнего времени светодиодах.
— По моим сведениям, сейчас над ЭЛИНом нависла угроза демонтажа, чтобы освободить это место для строительства нового здания, — сокрушается Евгений Цыганов. — А ведь он заслуживает права считаться памятником науки и техники и в таком качестве стать филиалом Политехнического музея или Музея истории Москвы.