Простые подмосковные гении
“Русский гений может пробиться даже в Манчестере, — с гордостью за наших ученых высказался вице-президент Российской академии наук Геннадий Месяц. — Могу только высказать восхищение”.
Андрей Гейм — уроженец Нальчика. В городе семью Гейм до сих пор помнят многие местные жители. Но не столько благодаря Андрею, сколько его отцу — Константину Гейму, который в советские годы был инженером электровакуумного завода. Фабрика выпускала аппаратуру для космических аппаратов.
Андрей закончил спецшколу с углубленным изучением английского языка. Но с детства его привлекали математика и физика.
— Постоянно ездили с ним на олимпиады по этим предметам, — вспоминает одноклассник Гейма, заведующий кафедрой теоретической физики Кабардино-Балкарского университета профессор Мурат Хоконов. — Наша школа была очень продвинута по математике. Андрей был одним из четырех золотых медалистов того года.
После окончания школы в 1975 году Андрей уехал в Москву — поступать в МИФИ. В первый год парень не поступил, а во второй год ему прямо сказали, что не могут зачислить в вуз человека по фамилии Гейм. Времена были такие — пункт “национальность” в паспорте и нестандартная фамилия могли испортить жизнь. Приемная комиссия хотела, чтобы отец Андрея поручился за него. Но тот приказал сыну немедленно забрать документы. В конечном счете Гейм стал подмосковным студентом — поступил в МФТИ.
На Запад талантливый физик уехал в 90-х годах. Сначала он трудился в Дании, потом в Голландии, а после получил приглашение в Манчестерский университет.
— Гейм говорил мне, что у него в Манчестере идеальные условия работы,— говорит Хоконов. — Судя по его публикациям, Андрей находится на пике творческой активности. Я не удивился, когда его в 2008 году выдвинули на премию, и был уверен, что Андрей рано или поздно получит престижную награду.
Кстати, супруга Андрея, тоже выпускница физтеха, преподает физику в Манчестерском университете. Пара воспитывает 7-летнюю дочь.
Родители и брат Андрея в середине 90-х тоже уехали из Нальчика. Семья перебралась в Германию, где в 1998 году умер отец Гейма.
Второй нобелевский лауреат, Константин Новоселов, родом из Нижнего Тагила. Физик закончил местный лицей №39. “МК” связался с директором лицея Нелли Сайфетдиновой, которая рассказала о своем выдающемся ученике.
— Еще в шестом классе учительница заметила у Кости неординарные способности к физике, — вспоминает педагог. — А в последних классах он поступил на заочное подготовительное отделение МФТИ. Ему давали задачи, которые Костя решал и отсылал на проверку. После окончания лицея он с первого раза поступил в МФТИ. Его любимыми предметами всегда были математика и физика, он получал удовольствие от их изучения.
В 1998 году в Москву вслед за Костей перебралась и семья Новоселовых. “МК” пообщался с мамой лауреата.
— После окончания с красным дипломом МФТИ сын работал в подмосковной Черноголовке, а потом уехал в Голландию, — рассказала Татьяна Глебовна. — Там он познакомился с Геймом. Костя говорил, что Андрей просто фонтанирует разными идеями, он увлек сына своим нестандартным мышлением.
В Голландии сложилась и семейная жизнь ученого. В университете Костя познакомился со своей будущей супругой Ириной, тоже кандидатом наук (она защитила диссертацию в Питере). В прошлом году у физика родились две дочки-двойняшки — Вика и Софья. Кстати, новость о том, что ее сын — нобелевский лауреат, Татьяне Глебовне сообщила невестка.
— Они хотели приехать в октябре в Россию, — говорит счастливая мама. — Но теперь скорее всего их планы изменятся.
Волшебные свойства графена
Как получить 10 миллионов шведских крон? Все просто: надо увидеть то, что скрыто, то, во что никто не верил. Это смогла сделать группа ученых из России, открывшая уникальное вещество — графен. Они рекордно молоды для Нобелевской премии: Гейму — 52, а Новоселову — всего 36 лет. Удивляет и срок, прошедший от открытия до мирового признания, — всего 6 лет. Такое не снилось, пожалуй, ни одному из нобелевских счастливчиков.
Мы связались с директором черноголовского Института проблем технологии микроэлектроники и особо чистых материалов РАН Вячеславом ТУЛИНЫМ, который и поведал нам о самих лауреатах и их открытии.
— Самый старший и опытный из них, конечно же, Андрей, — говорит Вячеслав Александрович. — Он пришел к нам уже аспирантом. У нас же защищал и кандидатскую. Кажется, по плазменным волнам в висмуте. Константин, который в тандеме скорее был “руками”, отправился к нему в Манчестер уже в начале 2000-х. Там они еще в 2004 году и изобрели графен.
— В чем суть открытия?
— Все знают вещество графит — карандашный грифель, — поясняет Тулин, — возьмешь его в руки, и они становятся грязными. То, что мы видим, — это графит, грязь, но есть еще то, чего мы никак не сможем увидеть простым глазом. Это и есть графен — тонкое прозрачное вещество, обладающее массой полезных свойств. О его существовании только догадывались, но никак не могли поверить, что прозрачные двумерные чешуйки, имеющие только длину и ширину, но совсем лишенные толщины, существуют. По всем канонам они должны были сворачиваться в комочки. Но только Гейм плюнул на мнение маститых физиков и совершил величайшее открытие. Он искал графен сначала через обычный, потом через электронный микроскоп, еще позже — через атомно-силовой. В конце концов крохотное вещество (наполовину короче нанометра) было обнаружено.
Потом, по словам Тулина, началось изучение графена. Из полученных чешуек надо было создать устройство, для начала обычный транзистор, чтобы изучить его оптические и электрические свойства. И создавать его взялись двое единомышленников Гейма, сотрудники института в подмосковной Черноголовке — Сергей Дубонос и Анатолий Фирсов. К чешуйке они подвели контакты, и оказалось, что графен способен менять сопротивление при приложении электрического поля. Он предстал великолепным проводником электрического тока, незаменимым, во-первых, в микроэлектронике. Во-вторых, из него могут получиться великолепные суперчувствительные газовые датчики, способные уловить 1 молекулу газа. В-третьих, графен — это очень тонкая пластинка, которая сможет пригодиться для изготовления более дешевых жидкокристаллических мониторов. Неспроста этим изобретением уже заинтересовались в ведущих компаниях мира, производящих микроэлектронику.
До Нобелевки была Шнобелевка
Талантливые ученые всегда отличались чудаковатостью. Вот и Гейм подтвердил это еще задолго до приглашения в Стокгольм. В 2000 году он получил Шнобелевскую за опыт с левитирующей лягушкой. Ученый умудрился буквально подвесить ее в воздухе над сверхпроводящей катушкой. Мощное поле воздействовало прямо на клетки тела, создавая в них магнитный момент, противоположный магнитному полю Земли. Позже Андрей заявил, что вскоре с помощью своей аппаратуры сможет поднять в воздух любой объект, в том числе и человека. По крайней мере сразу же после эксперимента с лягушкой он успешно подвесил в воздухе бутерброд, оставшийся у него от завтрака…
Кто был конкурентом россиян?
Все были почти уверены, что Нобелевку-2010 дадут французскому физику Алану Аспе, немцу Хуану Игнасио Сираку и австрийцу Петеру Золлеру за доказательство парадокса Эйнштейна—Подольского—Розена и эксперимент по изучению взаимодействия расположенных далеко друг от друга в электромагнитном поле частиц.
Наши Гейм и Новоселов числились в списке претендентов вторыми, а уже за ними шли израильтянин Якир Ааронов и британец Майкл Берри, открывшие и описавшие ряд квантовых феноменов, американцы Сол Перлмуттер, Адам Райсс и австралиец Брайан Шмидт, которые обнаружили рост скорости расширения Вселенной, канадец Артур Макдональд, рассчитавший массу невидимой частицы нейтрино...
Однако из всего этого списка строгая комиссия в Стокгольме выбрала именно российское изобретение — графен. Именно оно признано “действительно существенным и универсально признанным мировым научным сообществом”.
Наталья Веденеева, Екатерина Свешникова
НОБЕЛЕВСКИЙ ЛАУРЕАТ — “МК”: “МЫ НЕ ДЕЛАЕМ ФИЗИКУ. МЫ ДЕЛАЕМ НАУКУ”
Телефон Константина Новоселова вчера раскалился добела. “МК” дозвонился до лауреата одним из первых.
— У меня пока нет никаких идей по поводу того, на что потратить премию. Я работал в офисе и по скайпу обсуждал статью со своим голландским коллегой, когда мне позвонили и сообщили новость.
— Константин, расскажите немного о себе и своей работе.
— Я родом из Нижнего Тагила, учился в физтехе, работал в Черноголовке какое-то время, затем в Голландии. Мы, ученые, не любим засиживаться на одном месте. Поэтому всегда готовы к новым предложениям поработать в разных странах. Мне очень нравится, как устроена работа в университете Манчестера, где я сейчас занимаюсь научной деятельностью, но, если бы мне сделали интересное предложение по работе в России, возможно, я бы и вернулся. Хотя... нет, все-таки вряд ли. Дело в том, что организация работы в той же Англии намного проще и прозрачнее, чем в России или, скажем, в Германии. Дело не только в деньгах.
— Расскажите, пожалуйста, в двух словах об открытии и его ценности для человечества.
— Мы изучаем самый тонкий материал, кристалл толщиной в один атом. Но он же и самый прочный из тех, что мы можем сделать. Из этого материала можно изготовлять все что угодно, например транзисторы. Да и просто с ним работать очень приятно и легко. И для его изготовления и измерения не требуются огромные лаборатории и десятки часов.
— Вы уже поговорили со своим коллегой, Андреем Геймом?
— Андрей не очень эмоциональный человек. Мы просто обменялись парой поздравлений. Я должен сказать, что крайне благодарен ему. Ведь он долго был моим научным руководителем и привил мне тот стиль работы, который позволил совершить открытие.
— А что это за стиль работы?
— Мы не делаем физику. Мы делаем науку. Иными словами, мы не ограничиваем себя какими-то рамками. Мы придумываем идею и потом находим способ ее осуществить. Мы, так сказать, проповедуем “open mind”, открытость всему новому. Именно поэтому, занимаясь непосредственно графитом, например, параллельно изучали лапки геккона.
— Известно, что Андрей Гейм в свое время “изобрел” летающую лягушку и удостоился Шнобелевской премии за это открытие. Как он отнесся к этой своеобразной награде?
— Я тогда был еще студентом, но знаю, что чувство юмора было необходимым качеством для работы в его лаборатории. Поэтому присуждению Шнобелевской премии все очень обрадовались.
Наталья Степанова